— Уж я постараюсь — пробормотал он ей в губы, придвигаясь ближе.

Это было похоже на танец — сначала медленный, осторожный, а затем все быстрее и смелее, дальше и выше. Им не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, как все было раньше, и в то же время — все было по-другому. В каждом взгляде, каждом поцелуе и каждой ласке читалась эта смесь старого и нового, знакомого и неизведанного, родного и незнакомого, тот путь, который каждый из них прошел по отдельности, но который в конечном счете вел их друг к другу. Каждый изливал друг другу душу языком тел, и каждый спешил выговориться и одновременно вобрать в себя то, что скажет другой, и в первый раз сила, с которой их влекло друг к другу, не испугала и не смутила ни Сандора, ни Сансу. Все было именно так, как должно было быть, и только так, как могло быть между ними. Санса сама не знала, плачет она или смеется, помогая Сандору и себе освободиться от остатков одежды. Она мельком успела подумать, что у нее грязные ноги, но, только она собралась об этом сказать, он закрыл ей рот поцелуем, а очень скоро ее перестало это заботить.

Сильнейший раскат грома заглушил громкий стон, который вырвался у них обоих одновременно, а затем дождь, полившийся с новой силой, накрыл башню точно пологом и отделил ее от всего остального мира.

***

Сандор лежал на спине, тяжело дыша, и обнимая Пташку, которая устроилась у него на груди, точно век здесь спала. Ничего себе! Кто бы мог подумать, что она его так утомит, но то была приятная усталость.

— Ну, теперь-то ты не сомневаешься в том, что я тебя хочу — прерывисто произнес он.

Санса удовлетворенно вздохнула и вместо ответа положила ногу ему на бедро, нежным ласкающим движением провела ей вверх — и негромко усмехнулась, услышав, как Сандор сдавленно охнул от ее прикосновения.

— Подожди немного, Пташка — неровным голосом сказал он — пожалей своего старого мужа.

— Такого уж и старого — прошептала она, покрывая поцелуями его шею. Сандор хотел было что-то возразить, но, когда ее рука скользнула вниз, смело и уверенно, в голове у него не осталось ни единой мысли. Второй раз было по-другому — неторопливо, нежно, сладко как легкий весенний мед, и Санса, казалось, открылась ему еще сильнее, чем в первый, а после того, как все закончилось, он тут же заснул, зарывшись лицом в ее волосы.

Они проснулись на рассвете, одновременно. Сандор потянулся, встал, распахнул ставни, и увидел, что двор замка заливает жемчужно-розовый рассвет. Снаружи было еще тихо, но он знал, что это ненадолго — вот-вот проснутся слуги, и двор наполнится людьми. Обернувшись, он посмотрел на Сансу — она, довольно растянувшись на постели, смотрела на него с такой любовью, что он в очередной раз подумал, что не заслужил ее. Подойдя к кровати он взял ее за руки и потянул вверх:

— Тебе пора идти, Пташечка, если не хочешь, чтобы нас застали — и тогда конец твоей добродетели.

Санса в ответ только улыбнулась, лениво и довольно:

— Весь Винтерфелл, Север и даже королевский двор столько лет сплетничает о моих многочисленных любовниках, что мне доставит удовольствие наконец-то подтвердить их подозрения. Но ты прав, мне пора идти, хотя я и не хочу расставаться с тобой — в ее голосе послышалась печаль.

— Это ненадолго. Не успеешь оглянуться. У тебя будет время поговорить с Недом.

— И все равно я буду считать дни. Возвращайся скорее, прошу тебя.

— Можешь в этом не сомневаться. Я редко даю обещания, но все, что я обещал тебе, Санса, я исполняю. — Она кивнула, натягивая рубашку — на краткий миг Сандор пожалел, что больше не видит скрытую под тканью прелесть — и набрасывая плащ с капюшоном.

Уже у двери она вдруг впилась в него руками, прижалась изо всех сил, рвано задышала в шею:

— Не хочу отпускать тебя. Я боюсь.

— Чего?

— Не знаю. Каждый раз, когда я начинала верить, что, теперь-то все будет хорошо, случалось несчастье, и мир рушился вокруг меня. Я не вынесу, если мне придется хоронить тебя еще раз.

— Тебе и не придется. Я вернусь к тебе даже из седьмого пекла, если надо будет.

Подкрепив слова поцелуем, Сандор, наконец, легонько развернул ее и подтолкнул к двери — Тебе пора, Пташка. Мы еще увидимся перед моим отъездом.

Провожая ее, он очень надеялся, что Санса не обернется, и не увидит его лица. Почему-то ему казалось, что в этот миг слишком уж смахивает на Неда Старка.

========== Глава 8. Дороги старые, судьбы новые ==========

Три дня спустя Сандор уехал. Чтобы не вызывать лишних пересудов, Санса вышла вместе с Недом, который хотел попрощаться со своим мастером-над-оружием. Сама она держалась спокойно, надев на лицо маску вежливого равнодушия, зная, что за ней скорее всего наблюдают слуги, к тому же, они уже простились как муж и жена сегодня ночью. Но Нед не мог похвастаться подобной сдержанностью. Стоя перед ней, он изо всех сил сдерживал слезы, но, когда сир Флориан присел перед ним на корточки и ласково потрепал по щеке, не удержался и всхлипнул. Поднимаясь, Сандор бросил на нее короткий, но выразительный взгляд из-под капюшона — несмотря на прохладное утро, на Сансе было то самое миэринское платье, и она надеялась, что он все поймет. Прощаясь с ней, он поклонился, она ответила ему сдержанным кивком и сказала:

— Да хранят вас боги на ваших путях, сир, и пусть помогут вам быстрее достигнуть той цели, ради которой вы нас так неожиданно покидаете.

Сандор поблагодарил ее еще одним поклоном, а затем быстро вскочил на коня и выехал за ворота, не оглядываясь, а Нед уткнулся лицом ей в платье и расплакался в голос. Какое-то время Санса стояла и смотрела ему вслед, чувствуя под своей ладонью вздрагивающие плечи сына, а затем с легким вздохом отвернулась, и, взяв его за руку, пошла в дом.

***

Если после отъезда Тириона Сансе казалось, что десять дней пролетели как одно мгновение, то после отъезда Сандора, наоборот, каждый день тянулся медленно, как целый год. Сколько бы она ни придумывала себе дел, у нее не получалось не думать о нем, и каждое утро, входя в Малый чертог, в глубине души ожидала, что Рикон ее обрадует новостью, что Сандор Клиган жив и собирается приехать за женой и сыном в Винтерфелл.

Это томительное ожидание, это нетерпение, отдававшееся зудом в теле, давалось ей нелегко. Порой, лежа без сна в своей широкой пустой постели, Санса то вспоминала три их ночи, проведенных вместе, ночи, в которых страсть и радость была приправлена еще и ощущением тайны и риска, то злилась на себя, что отпустила Сандора, вместо того, чтобы уговорить его открыться Рикону сразу же и уехать сразу всем втроем, то думала о Неде. Нед ее тревожил. Раньше он не склонен был грустить подолгу, впрочем, и серьезных поводов для этого в его маленькой жизни пока еще не было, но после отъезда «сира Флориана» он ходил как в воду опущенный. Корт продолжил учить его, но Санса, понаблюдав за ними издалека, поняла, что ее сын уже не испытывает от учения того удовольствия, что было раньше. В сердце Сансы поселилась тревога: что, если ее сын так привязался к «сиру Флориану», что не примет вернувшегося из небытия отца, отвергнет его любовь? Какой раной на сердце это будет для Сандора, сумеет ли он справиться со своей болью, найдутся ли у него силы заново завоевывать любовь Неда, только теперь уже открыто, не прячась под маской? Нужно ли объяснять Неду, что сир Флориан и его отец — это один и тот же человек? Сумеет ли он понять и принять это? Что ей делать, если все-таки случится худшее? Эти мысли только усиливали ее постоянное напряженное ожидание, Санса сделалась раздражительной и плаксивой, быстро уставала и утром подолгу не могла проснуться.