- Куда же вы, сир? По традиции победителя турнира награждает королева любви и красоты.
У Сандора вдруг пересохло в горле, а Санса уже приближалась к ним, и длинный подол ее красного бархатного платья волочился по земле. Он поспешно встал на одно колено и склонил голову, чтобы она уж точно не увидела его лица. Через мгновение он скорее почувствовал, чем увидел, как ему на голову надели венок, а слуга поднес увесистый кожаный мешок с тысячей драконов. Когда Теон подал ему руку, чтобы помочь встать, Санса уже отошла, и он, проклиная себя за нерешительность, так и не смог взглянуть в ее сторону. Желание надраться стало еще сильнее.
***
Пир подходил к концу. Присутствие Сансы и других дам, как и в первый раз, сдерживало нрав мужчин, поэтому, несмотря на обилие вина и эля, большей частью лорды и рыцари вели себя благопристойно. Она сидела за высоким столом по правую руку от Рикона и знала, что как никогда хороша. Густой винно-алый бархат платья красил ее, а волосы, убранные в сложную «южную» прическу, отличали ее от остальных северянок. Многочисленные комплименты и знаки внимания, которыми ее осыпали все эти дни, разрумянили ее щеки и заставляли улыбаться вполне искренне. Правда, главной своей цели турнир не достиг – она так и не выбрала себе мужа, но Рикон был доволен – он успел переговорить с каждым из своих знаменосцев, собрал вместе представителей мелких домов и северных кланов, чтобы обсудить с ними множество насущных дел, да и мейстер Стеффрон вполголоса сообщил ей сегодня утром, что, судя по разговорам на турнирном поле, все гости остались довольны, и теперь слава Винтерфелла как места, где радушно принимают гостей и чтят рыцарские традиции, разойдется по всему Вестеросу, не говоря уже о выгоде для простого люда. Взгляд Сансы поверх кубка с вином непрерывно скользил по мужским лицам в зале, а она внимательно следила за собой – не дрогнет ли ее сердце на каком-нибудь из них. Но нет, ни одно из них не задерживало на себе ее взгляд, не вызывало внутри сладкой дрожи предвкушения. Споткнулась она только на глухом коричневом пятне вместо лица по левую руку от Рикона – ах да, сир Флориан из Девичьего пруда. Санса фыркнула про себя – столь напыщенное имя, неужели он и правда решил сравняться с героем знаменитой песни, которую она так любила в детстве? Впрочем, он победитель турнира, она сама не далее как сегодня утром увенчала его венком из синих роз, которые снова росли в восстановленной теплице Винтерфелла. Любопытно, что у него под капюшоном? Он был высок и прекрасно сложен, можно надеяться, что лицо под стать телу.
Рикон приказал своему чашнику юному Финдли Слейту налить себе вина и встал с кубком в руке.
- Добрые лорды и сиры, мои гости! Я благодарю вас, что вы почтили своим присутствием наш скромный турнир и надеюсь, что вы получили от него столько же удовольствия, сколько и я сам.
Санса слушала его и думала, сколько усилий потребовалось мейстеру Стеффрону, чтобы убедить Рикона заучить эту гладкую учтивую речь, так разительно отличавшуюся от его обычной манеры говорить – прямой и резкой.
- А сейчас я хочу поднять кубок за победителя нашего турнира. За сира Флориана из Девичьего пруда – до дна!
Раздался шорох и скрип отодвигаемых скамей – встал весь зал, Рикон поднес кубок к губам и начал пить, то же сделали и все остальные. Несколько мгновений в Большом чертоге была почти полная тишина – тем громче прозвучал многоголосый рев и стук кружками и чашами о стол, которым уже изрядно набравшиеся рыцари приветствовали победителя. Тот по своему обыкновению молчал, но ответный кубок выпил, с поклоном отсалютовав им сначала Рикону, а потом и всем остальным. Но, вместо того чтобы сесть, он наклонился к ее брату и что-то сказал ему на ухо. Рикон, только что улыбавшийся своей очаровательной улыбкой Талли, тут же посерьезнел и кивнул. После этого оба вышли на середину зала между столами. Рикон поднял руку, чтобы прекратить возобновившийся шум, и Санса в очередной раз поразилась, как ее брат, будучи еще почти мальчиком, уже обладал способностью подчинять других людей своей воле. Дай боги, чтобы он как можно дольше не осознавал этого, кратко взмолилась она.
Вновь установившаяся тишина была более напряженной, все словно чего-то ждали. Чего? Она одна не догадывается, что сейчас произойдет? Долго ждать не пришлось: сир Флориан опустился на одно колено, вытащил свой меч и положил его перед Риконом, а затем протянул ему руки, сложив ладони вместе. Тот взял их в свои и заговорил – громко и уверенно:
- Сир Флориан из Девичьего пруда – обещаете ли вы служить мне верой и правдой, исполнять любые приказы, какими трудными и опасными бы они ни были и давать мне советы и отдать за меня жизнь в случае нужды? Кивните в знак согласия.
В полной тишине голова в капюшоне с приколотой к нему синей розой медленно склонилась в кивке.
- Клянетесь ли вы в этом старыми и новыми богами?
Сир Флориан снова кивнул.
- В таком случае я обещаю никогда не требовать от вас службы, которая может запятнать вашу честь, и у меня всегда будет для вас мед и мясо за моим столом. Клянусь вам в том старыми и новыми богами. Встаньте.
Межевой – а ныне присяжный – рыцарь встал, и звук влагаемого обратно в ножны меча потонул в новой волне восторженного рева, заполнившем собой весь чертог. Санса наблюдала за происходящим и любовалась им со странной тоской – было во всем этом нечто прекрасное, торжественное, почти как священный обряд – и недоступное ей самой. Когда Рикон принимал присягу, на глаза у нее навернулись слезы от гордости за него, а еще она подумала, что, несмотря на свои странные обеты, этот межевой рыцарь сейчас куда больше походит на Флориана-шута из песни, чем ей казалось вначале. Пожалуй, ее присутствие здесь уже не совсем уместно, и будет лучше, если она уйдет. Кивнув своим дамам, она поднялась и тихо вышла, радуясь, что никто не обратил на нее внимания. Это было торжество мужского братства, в котором женщине места нет – да она и не стремилась его занять, – но ощущать свою чуждость ему было нелегко. Лучше ей подумать о себе – ведь она так и не выбрала себе никого в мужья, а значит, опасность быть выданной замуж по приказу королевы Дейенерис никуда не исчезла, и ей придется найти какой-то выход.
========== Глава 6. Лев на охоте, волк в засаде ==========
После окончания турнира жизнь в Винтерфелле постепенно вернулась в прежнюю колею, за одним небольшим исключением — теперь здесь стало на одного домашнего рыцаря больше. Рыцари, лорды и оруженосцы разъехались, турнирное поле разровняли, с луга, где стоял лагерь, убрали объедки, тряпье и прочий мусор, выгребные ямы засыпали, нанятые слуги с хуторов и деревень разошлись по домам. Все стало точно так же, как раньше — и Санса почему-то ощутила это в полной мере, когда однажды утром увидела сира Флориана в новом, более приличном его положению наряде. Глядя на его черные бриджи и оливково-зеленый дублет без украшений, Санса вдруг загрустила. Праздник, по которым она, оказывается, так соскучилась, закончился — вот и она убрала в сундук до лучших времен свои роскошные платья из шелка и бархата, сменив их скромную шерсть и лен.
Мысль о том, что она так и не сумела выбрать себе мужа на турнире — хотя возможных кандидатов было более чем достаточно и по знатности, и по богатству, продолжала вызывать в ней смутное беспокойство сродни зуду или головной боли в плохую погоду, но ни Рикон, ни Теон, ни кто-либо еще в замке ни словом, ни взглядом не напоминал ей об этом — к тому же, что мешает ей снова пригласить кого-либо из участников турнира уже в качестве своего личного гостя когда-нибудь потом? Что касается сира Флориана, то к нему все привыкли куда быстрее, чем можно было ожидать. Его молчаливость и невидимое лицо, вечно скрытое под капюшоном, тоже, казалось, никого не смущали, кроме, пожалуй, самой Сансы. Она не имела ничего против его присяги Рикону, в конце концов, это было не ее дело, как и то, что он назначил его мастером-над-оружием, пусть в глубине души Санса и сомневалась, что межевой рыцарь из захолустного городка будет в этом деле лучше, чем Корт Норри. Когда же Рикон предложил, чтобы сир Флориан будет учить Неда всей рыцарской науке, Санса и здесь не стала возражать — никаких разумных причин запрещать это у нее не было, а все остальное ее брат и мейстер сочли бы обычной тревогой матери-наседки, не желающей отпускать сына от своей юбки. Но, внешне согласившись с волей брата и лорда, внутри она решила удостовериться, что их уроки не пойдут во вред: если она не заметит ничего дурного, то промолчит, ну, а если подозрения окажутся справедливыми, ее брат к ней прислушается.
