На ней было какое-то странное, чересчур открытое платье — и невыносимо сияла ее сливочно-белая кожа в пламени свечей, невыносимо жгли его душу темно-рыжие волосы, распущенные по плечам, невыносимой пыткой было ощущение, что она и так близко, и так далеко одновременно. Душу Сандора после первой бури чувств начало заполнять отчаяние — к чему ей, такой красивой, величественной и недосягаемой он — безродный мечник с клочком земли и приставкой «сир» к имени? Она могла нуждаться в нем, когда они были оба пленниками Ланнистеров, когда она была юной и беззащитной, а теперь — что он может ей предложить? Клиган-холл? Смешно. Свой меч? К ее услугам сотня мечей, и каждый будет соревноваться с другими за ее благосклонность. Свою верность и любовь? А нужно ли все это нынешней Сансе, тем более, если она собирается замуж? Уж конечно, будь у нее выбор, она никогда не выбрала бы его в мужья, ни тогда в Королевской гавани, ни тем более теперь. «Уеду» — подумал Сандор. «Завтра, прямо на рассвете. В пекло турнир. В пекло все это дерьмо». В самом деле, на что он надеялся, заявившись сюда? На то, что она каким-то чудесным образом его узнает, бросится ему на шею, рыдая от счастья? Нечего ему здесь делать, разве что потешить свое самолюбие, выбив из седла с десяток рыцарей.
Лорд Рикон наконец договорил, все сели, слуги начали разливать вино и эль, вносить в зал блюда с мясом, овощами и хлебом. Сандор сидел, уставясь в свою тарелку, что-то ел и пил, едва замечая вкус еды и вина. На Сансу он смотреть не хотел, но не мог удержаться, и каждый взгляд отдавался в нем ударом восхищения и боли одновременно. Издалека Санса походила больше на богиню, чем на живого человека, но, когда он отворачивался, ему казалось, что он до сих помнит ощущение ее тела в его руках, запах ее волос и вкус ее поцелуев. Она, тем временем, похоже, наслаждалась происходящим — ничуть не стеснялась своего почти непристойно открытого платья, с удовольствием отвечала на здравицы в свою честь и улыбалась всем этим мужикам, которые раздевали ее глазами. К отчаянию Сандора начала примешиваться ревность: он-то прекрасно все видел — видел, как они подталкивают друг друга локтями, шепчут друг другу на ухо сальные шуточки, как каждый из них — от жирного старика до прыщавого оруженосца — хочет ее поиметь. Ничего удивительного. А она сама это видит? Нравится ли ей эта направленная на нее волна мужской похоти, этих грязных извращенных фантазий о том, какой сотней способов можно оттрахать благородную леди, эти шуточки о том, как лестно будет увидеть сестру лорда Старка на коленях? Наконец, отчаяние и ярость сложились в одно, старое и привычное, как любимая одежда, чувство — гнев. Гнев на этих ублюдков, гнев на Сансу, которая рассыпала перед ними свои улыбки как золотые монеты, гнев на проклятую судьбу, разлучившую их, гнев на самого себя. Шут он, шут и есть. Сам себя перехитрил, остается только над самим собой посмеяться. Рука Сандора до боли сжала нож для мяса. Вытерпит ли он до окончания пира, ни на кого не сорвавшись? Старший брат учил его, что гнев — это сила, но ей нужно управлять, не позволяя ей управлять тобой. Но гнев Сандора становился все сильнее, и требовал выхода, и не завтра, на турнирном поле, а прямо сейчас. «А как же мальчик?» — эта мысль пронзила его, как ледяной меч Белого ходока, и весь гнев разом остыл. Он-то завтра сядет на коня и уедет, а Нед, его сын, останется здесь, с Сансой… И ее новым мужем. И какой-нибудь из этих лордов или рыцарей, сидящих с ним за столом, будет днем давать ему подзатыльники и обзывать «песьим отродьем», а ночью трахать его мать? Или окажется добрым и заботливым отчимом, и Нед привяжется к нему, полюбит, будет называть отцом, слушаться и чтить? Неожиданно новая, еще более сильная волна гнева, на этот раз перемешанного с болью, поднялась в душе Сандора, на несколько мгновений он вообще перестал что-либо чувствовать и воспринимать, кроме этого. «Нет. Не будет этого никогда». Сына он не предаст. Его не было рядом с Недом долгих семь лет, но теперь здесь, и это его долг — вложить ему в руку меч, посадить в первый раз на коня, смотреть, как он растет и мужает. А Санса… Он что-нибудь придумает. Не зря же он выгрыз себе жизнь за Стеной, значит ничего еще не потеряно. Сандор медленно разжал побелевшие пальцы, положил нож на стол, и залпом осушил свой кубок.
Посидев недолго, Санса извинилась перед гостями и ушла — Сандор не отрывал от нее взгляда, пока она шла от своего места к двери, и после ее ухода за высоким столом остался только юный лорд Рикон Старк да безгласный Теон Грейджой. В отсутствие женщин пир превратился в обычную мужскую попойку — рыцари, вольные всадники и оруженосцы хлестали эль и вино, орали непристойные песни, рыгали, затеивали шуточные и не очень перепалки, под конец несколько человек чуть не подрались. Сандору же от этого тупого бесшабашного веселья неожиданно полегчало — на один вечер он выкинул все из головы, хотя чересчур напиваться не стал — завтра ему нужна свежая голова и твердая рука, если он намерен победить. А он намерен.
========== Глава 5. Семнадцать колец ==========
Вопреки некоторым опасениям Сансы, турнирное поле выглядело великолепно – да и в целом пока что турнир их если и уступал по пышности Королевской гавани или Простору, то немногим. Лордов, рыцарей и вольных всадников съехалось столько, что все торговцы, держатели таверен и шлюхи Зимнего городка заработают годовую выручку за эти несколько дней. О приеме гостей в Винтерфелле Санса тоже не тревожилась – они закупили достаточно провизии, проветрили и убрали все гостевые покои, кроме того, она наняла на это время еще слуг из дальних деревень и хуторов. От этого турнира все останутся в выигрыше – и она тоже. Наверное.
Впрочем, усаживаясь вместе с Джейни на кресло с бархатной подушкой на главной трибуне, она улыбалась и радовалась происходящему вполне искренне. Последний раз она была на турнире еще в Ланниспорте, и теперь общее веселье и азарт начинали захватывать ее, несмотря на то, что стыд и чувство вины так и не отступили до конца. Санса вдруг рассердилась на себя – сколько можно! Неужели она не может твердо решить, чего хочет? Если она хочет до конца жизни хранить верность Сандору, то не надо было соглашаться, а если уж она согласилась на новый брак и на смотрины под видом турнира, так, может быть, стоит хотя бы насладиться им? Когда еще она сможет так же блистать, ловить столько восхищенных взглядов, улыбок, комплиментов? Когда еще ей представится возможность цвести и сиять, очаровывать и очаровываться самой, насладиться музыкой, танцами и мужским вниманием? Вся ее жизнь со дня смерти отца была наполнена страхом и опасностью с редкими проблесками покоя и счастья – так неужели она не заслужила хоть капельку его сейчас? Санса расправила складки зеленого платья из плотного тяжелого шелка и глубоко вдохнула.
За ее спиной висел стяг с лютоволком, вокруг запах цветов и благовоний смешивался со свежим резким ароматом конского навоза и мужского пота. На первый день была назначена общая схватка, пешими и верхом. Рыцари в плащах всех цветов проверяли доспехи и оружие, бранили оруженосцев, разминались, и все они – Санса это знала – кто украдкой, а кто, не таясь – смотрели на нее. Именно она была самым желанным призом на этом турнире, а не тысяча драконов. Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец и вдруг на миг снова ощутила себя двенадцатилетней девочкой, впервые увидевшей мир за пределами дома и глядящей на него широко раскрытыми и все еще счастливыми глазами.
Джейни Пуль и Алис Тенн, которую она пригласила на турнир в качестве своей дамы, чтобы как-то разбавить это мужское море, обсуждали лордов и рыцарей, подшучивая над ними. Кто-то казался им слишком старым или слишком юным, у кого-то были старые и помятые дедовские доспехи, а кто-то вырядился с неуместной для Севера кичливой пышностью. Тот от тучности едва мог взобраться на коня, а кого-то от худобы качало под тяжестью панциря. Санса слушала их вполуха, погруженная в свои мысли и переживания, но была рада их обществу, рада за них, за Рикона и за весь Вестерос. Этот турнир, со всеми его недостатками – вытоптанным лугом, переполненными выгребными ямами и разлитым повсюду запахом мужского соперничества и похоти – был символом мира и возрождения, даже если мужчина, который заставит быстрее биться сердце, на него не приехал.
