— Леди Санса твоя мать? — переспросил он, чтобы что-то сказать.

— Да, это она мне подарила меч на именины — сказала, что я уже достаточно большой.

— Тебя кто-то учит сражаться? — это была знакомая почва, и Сандор с облегчением ступил на нее, надеясь, что это поможет скрыть охватившее его смятение.

— Корт Норри, наш начальник домашней гвардии. Но матушка и дядя говорят, что мне понадобится настоящий мастер-над-оружием, чтобы я научился сражаться как рыцарь.

— Покажи, что умеешь — неожиданно предложил Сандор.

Мальчик — Эддард, Нед, его сын, его мальчик, его первенец, их с Сансой дитя — с охотой кивнул и пошел обратно к кинтане. Понаблюдав за ним немного, Сандор понял, что умеет он мало что, хотя двигается быстро и слаженно. «В меня пошел» — от этой мысли внутри у него вдруг стало и тепло, и больно.

— Так не пойдет. Ты неправильно держишь меч, и поэтому удар наносишь неверно. Смотри, как нужно…

Час пролетел незаметно — Нед оказался благодарным и понятливым, хотя временами упрямым учеником. Сандор учил его так же, как когда-то его самого учил отцовский мастер-над-оружием — стойка, захват, замах, удар, поворот. В то время как его ум следил за Недом, объяснял, хвалил, бранил, показывал — его душу распирало от незнакомого, нового еще чувства. Голос со стороны прервал их урок:

— Нед, вот ты где, поросенок! Тебе давно пора быть у мейстера, ты что, забыл? Вот тебе мать уши-то повыкручивает!

Сандор и Нед обернулись — к ним подошел немолодой, крепкий на вид воин.

— Корт! — Нед улыбнулся ему, открыто и радостно, и у Сандора защемило сердце. — Корт, смотри! Сир Флориан меня научил, как правильно делать выпад!

— Молодец, парень! Потом покажешь, а сейчас беги к мейстеру.

— Хорошо. — Нед грустно вздохнул и прислонил меч к стене. — Сир Флориан, благодарю вас за урок. Доброго дня.

— Доброго дня… Милорд.

Мальчик отдышался и побежал прочь. Оба мужчины проводили его взглядами, затем Корт заговорил:

— Хороший мальчонка, да хранят его боги. И воин будет хороший. Ты, наверное, и сам это увидел? — Он посмотрел на Сандора и добавил. — Я Корт Норри, командую домашней гвардией Винтерфелла.

— Сир Флориан, межевой рыцарь из Речных земель. Приехал на турнир.

— Что ж, сир, не пойти ли нам по кружечке эля пропустить? В «Голове лютоволка» для меня всегда найдется местечко.

В таверне их пустили за столик в углу и принесли по кружке недурного эля. Корт оказался разговорчив, и до поры до времени Сандору достаточно было кивать и поддакивать, пока, наконец, тот не начал задавать вопросы:

— Слушай, все хочу спросить — зачем тебе эта тряпка на голове? Почему ты прячешь лицо?

Вот оно, подумал Сандор. Теперь главное сочинить историю покрасивее.

— Я дал обет.

— Что еще за обет?

— Когда-то я был рыцарем-разбойником. Слыхал о Братстве без знамен? Я к ним примкнул, мы сражались вроде бы против Ланнистеров, а на самом деле — просто грабили всех, кого ни попадя. И всех нас посвятил в рыцари предводитель, Берик Дондаррион. Но после встречи с одним праведным человеком Старица осветила мою душу своей лампадой, и я увидел всю глубину своей мерзости и своего падения — Сандор старался говорить как можно более ярко и напыщенно — Я убивал и грабил, обманывал и насиловал, пил и богохульствовал. После этой встречи я решил искупить свои грехи и начать новую жизнь. Септон, которому я исповедался, сказал, что в наказание я должен семь лет не пить ничего, крепче эля, носить капюшон, чтобы никто не видел лица грешника, а еще — не касаться женщин и даже не говорить с ними.

Звучало это все глупо и смешно, и Сандор на миг засомневался, проглотит ли Корт эту историю. Тот слушал его молча, а потом вдруг дернул головой и расхохотался.

— Вот вы, южане — все замороченные какие-то. Ты правда во все это веришь?

— Да.

— И ты правда думаешь, что боги простят тебя если ты будешь ходить в этой тряпке и спускать в кулак?

Сандор пожал плечами.

— Вот у нас все просто — есть боги, мы знаем, что они видят нас и наблюдают за нами. У нас нет ни септонов, ни молитв, и правила простые — не убивай, не воруй, не насилуй женщин, не нарушай своих обетов и клятв, а об остальном они сами рассудят. Впрочем, коли ты так веришь, дело твое. Долго тебе еще исполнять твой обет?

— Год.

— Ну и силен же ты, сир, если за все эти годы ни разу не нарушал запретов. В любом случае — твое здоровье!

***

Вечером Сандор шел на пир со стесненным сердцем. Он и боялся того, что там будет Санса, и желал этого. И весь день у него из головы не шли мысли о Неде. Их встреча изменила все. Он не хотел, чтобы Санса была с ним против воли и был готов отпустить ее, если окажется, что он ей не нужен — но как отпустить мальчика? Как позволить какому-то хрену с горы воспитывать его сына, его плоть и кровь? А еще — и это было страннее и больнее всего — в каждом его движении, в его лице и голосе он видел себя — до того, как Григор сжег его лицо. Когда-то его собственный отец, чтоб ему вечно в пекле гореть, предал Сандора, и он сам не может поступить так же со своим сыном. И что если — мысль была тяжелой и причиняла боль, но деваться от нее было некуда — что если здесь они с Сансой окажутся врагами? Что тогда?

Большой чертог был набит битком — стюард рассаживал гостей по родовитости, межевых рыцарей сажали ближе к концу зала, и Сандор отправился на указанное ему место со смесью сожаления и облегчения. Да, в глубине зала Санса уж точно его не заметит, но от этого было не легче. Гости рассаживались, гомонили, шутили. Незнакомые лорды представлялись друг другу, молодежь, возбужденно обсуждала, кто завтра продержится дольше всех, и каждый исподтишка наблюдал за остальными, оценивал себя и возможных противников — обычное дело на турнирах. Наконец, все расселись, и постепенно воцарилась тишина. Встав у боковых дверей во внутренние покои замка, стюард провозгласил:

— Рикон из дома Старков, лорд Винтерфелла и Хранитель Севера, леди Санса из дома Клиганов и сир Теон из дома Грейджоев!

Все встали, приветствуя хозяина, и сердце Сандора, болезненно стукнув о ребра, бешено забилось — вот он, тот миг, которого он и боялся, и ждал, вот оно — невозможное, но оказавшееся реальнее любых фантазий. Почти против воли он повернулся к высокому столу у стены — и застыл. Сначала ему казалось, что перед ним не человек, а видение из зыбких всполохов света — темное мерцание платья, белое, ослепляющее сияние кожи, огненный всполох волос, крошечная звездочка медальона на шее. Затем, вглядываясь (лорд Рикон что-то говорил, но Сандор не слышал ни слова), он начал различать подробности — это и правда была Санса… И в то же время не она. Она не просто выросла, не просто расцвела в полную мощь своей удивительной красоты — она стала другой. Это была уже не напуганная прелестная девочка, плечи которой он когда-то окутал своим плащом, и в которую он влюбился очертя голову. Это была молодая, но зрелая и уверенная в себе женщина, которая прошла через горнило бед и невзгод, и вышла из него куда сильнее, чем была. Статная красавица, сознающая свою красоту и позволяющая другим любоваться собой, как роза в саду, которая всем дарит свой аромат, но принадлежит только себе самой. Наконец, это была леди из великого дома, привыкшая повелевать и приказывать.