***
Санса потерла усталые глаза — весь вечер они с мейстером сверяли описи привезенных из Дозора запасов, а также присланного из Белой гавани — и считали израсходованные: Санса хотела точно знать, сколько они все съедают в день. Несмотря на усталость она собой гордилась — и знала, что ее мать и отец гордились бы ей, хоть она и не стала королевой, и сейчас, в своем заштопанном платье и с простой прической, сидя в маленькой комнатке полуразрушенного замка, она не походила на дочь великого лорда. Нед, должно быть, уже заснул, надо хотя бы зайти поцеловать его. Она встала из-за стола, и, устало поводя затекшей шеей, пошла в соседнюю комнатку — но Неда там не было. На грубо сколоченной кровати мирно дремали его нянька Хильда и Джейни. Подавив вспышку страха, она подошла к кровати и потрясла няньку за плечо. Та какое-то время вглядывалась в Сансу осовелыми со сна глазами, и наконец, уразумев, что что-то случилось, неловко вскочила:
— Где Нед? — сказала Санса тихо, стараясь не поддаваться страху и гневу.
— Н-не знаю, миледи… Был здесь… Может быть, он…
— Идем. — сжав зубы, чтобы не наговорить лишнего, недостойного леди, Санса взяла со стола свечу и вышла в темный двор. Да, Винтерфелл охраняли солдаты, но в их обязанности не входило присматривать за ее сыном, а развалины хранили в себе слишком много опасностей для любопытного бесстрашного маленького мальчика. Со стороны конюшен были видны слабые отсветы костра — там обычно солдаты собирались по вечерам. Санса с одной из вдов посылала им вина, но сама никогда с ними не сидела. Сейчас ей придется прервать их вечерний отдых. Она уже почти подошла к ним, когда вдруг заметила на коленях Корта Норри, их командующего, маленькую и верткую черноволосую голову. Санса хотела было сразу подойти к ним, но что-то остановило ее, и вместо этого она остановилась у края тени и стала слушать.
Солдаты сидели в кругу у костра, передавая по круг мех с дешевым вином. Нед сидел на коленях у Корта Норри, и когда до него дошла очередь, тоже потянулся к меху, но Норт со смехом отвел руку в сторону:
— Э, нет, малец, до этого ты еще не дорос. Вот станешь хотя бы вот таким — Корт показал рукой рост мальчика лет десяти — тогда поговорим.
— Да и миледи нас по головке не погладит за такое…
— Что ее спрашивать — баба и есть баба, не при ней будь сказано! Управляться с хозяйством она умеет, это верно… Но остальное…
— Жалко мальчонку-то, без отца растет, сиротой.
— Да…
Ненадолго все замолчали. Потом один из солдат, совсем еще молодой парень, заговорил:
— Парни, а где отец-то его? Помер?
— Не знает никто. Я слыхал, миледи всем говорит, что он скоро вернется, а я так думаю, что сгинул он, и концов не найдешь. Война — дело такое. В любом случае, миледи нашу разумом боги не обделили, так что как подрастет сынок, уж найдет, кому его поучить держаться на коне и мечом владеть. Правда, малец? — добавил Корт Норри, наклоняясь к Неду, который сидел и молча слушал, о чем говорят взрослые.
— Мой отец не умер! — вдруг звонко выкрикнул он. — Он далеко, но он скоро вернется! Вернется! — и вдруг захныкал.
Кто-то из солдат хохотнул, но под взглядом Корта все прикусили языки. Тот снова повернулся к Неду:
— Ну, ну, малыш, конечно, вернется, а как же иначе. А пока — не реви, давай лучше прокатимся. — С этими словами он легко поднял ребенка и усадил его лицом к себе и начал двигать ногами вверх-вниз, как будто это была настоящая лошадь. Нед перестал хныкать, а вскоре заулыбался и вдруг, потянувшись, обнял Корта за шею и зевнул.
Санса стояла и наблюдала за этой сценой, а внутри у нее мешались гнев, беспокойство, нежность… И ревность. Да, ревность! Она злилась, что ее малыш, ее сыночек, с такой готовностью льнет к чужим людям, хотя и понимала, что ему не хватает мужчины в доме, а Корт, как видно, умеет управляться с маленькими детьми. «Неужели все зря? Зачем я стараюсь, если он все равно не сможет полюбить своего отца по одним только моим рассказам так, как уже сейчас любит человека, который рядом с ним? Да и зачем мне так нужно, чтобы он любил Сандора как своего отца? Его уже так давно нет… Сотни и тысячи мальчиков растут сиротами, и вырастают достойными людьми без этих сказок…». Нет, одернула себя Санса. Она не должна так думать. Она должна верить, что Сандор жив, и просто почему-то не может вернуться к ним. Пока.
Она увидела, что Корт начал покачивать засыпающего Неда, вполголоса отвечая остальным, что у него-де было пять младших братьев и сестер, и что он с детства привык с ними возиться, и ее снова кольнула ревность. Этот рослый, заросший бородой воин лучше нее умел обращаться с ее сыном — он легко веселил его, легко утешал, ему было не в тягость играть с ним и отвечать на бесконечные детские вопросы, в то время как сама Санса порой ощущала раздражение, когда после дня, полного забот — о еде, хворосте, починке крыш, людях в Зимнем городке и вдовах в замке, переписки с лордами, рыданий Джейни в соседней комнате — он приходил к ней и требовал внимания. «Люблю ли я своего сына?» — в тысячный раз Санса задавала себе этот вопрос, снова ощутив свое одиночество, потому что ей не с кем было разделить ношу своих сомнений и своего стыда. — «И если да, то как именно? Я люблю его, потому что считаю своим долгом любить ребенка Сандора или же как собственное дитя, которое я носила под сердцем девять лун и старалась оберегать от любых опасностей?». Ответа не было, но, как ни странно, от собственной ревности Сансе стало немного легче. По крайней мере, она не так холодна и равнодушна, как ей казалось.
«Я забочусь о чужих людях больше, чем о собственном сыне» — подумала Санса с горечью. Что ж теперь удивляться тому, что он тянется к другим, а не к ней? Он уже привык, что его мать все время занята чем-то другим. «Я теряю его» — подумала она со страхом. Только в Долине это было по вине других, а теперь — по ее собственной. Да, ее отец говорил, что лорд — это отец тысячи детей, и он думает о них всех, но разве он не любил собственных детей прежде всего и больше остальных? Она так хочет быть похожей на своих родителей, но, кажется, выбрала неверный путь. Остается только вернуться на правильный, пока она не ушла слишком далеко. С этой мыслью она выступила из тени и пошла к солдатам. Неду давно пора спать.
***
Стоя на коленях, Санса усердно колотила валиком по мокрой простыне, разложенной на краю каменной лохани. Слава богам, никому из всех, кто брал Винтерфелл, не пришло в голову разрушить бани в подвалах, иначе трудно было бы поддерживать чистоту. Часть ее она решила превратить в прачечную и в первый же день велела всем вымыться как следует, на что ушел почти весь запас мыла, привезенного ей из Дозора. С торговлей на Севере было плохо: у людей почти не было денег, но Санса надеялась, что рано или поздно в Зимнем городке опять закипит жизнь. Сама она старалась мыться каждый день, используя вместо мыла пучки травы, и Неда тоже купали каждый день, хоть он и визжал как поросенок, когда вода лилась ему на голову.
Что же до вдов, большая часть из них жила в такой бедности, что горячая вода была для них немыслимой роскошью, и требования леди Винтерфелла мыться и стирать одежду многие сначала восприняли с недовольством, но никто не хотел лишаться крова и бесплатной похлебки, так что в итоге все подчинились. Санса, желая подать пример, старалась разделять с ними их труды, хотя ей не всегда удавалось выкроить для этого время. Тем не менее, стирка приносила ей странное удовлетворение, и ее она старалась не пропускать.
— Миледи, леди Санса!
