— И будут видеть во мне только толстый кошелек и возможность вознестись самим и вытащить за собой свою менее родовитую семейку. Благодарю покорно.
— Может статься, ваша жена полюбит вас.
— В любовь, миледи, я верю меньше чем во что бы то ни было в этом мире. Если и была на свете женщина, которая любила меня искренне, то ее давно уже нет в живых. Позднее я совершил ошибку, пытаясь купить чужую любовь, но больше я ее не повторю. Потому я и предлагаю вам честное соглашение. Не говорите мне прямо сейчас «нет», леди Санса. Я хочу оставить себе хотя бы небольшую надежду. И буду ждать.
========== Глава 17. Домой ==========
После отъезда высоких гостей в доме лорда Рида начались неторопливые приготовления к отъезду Сансы и Неда в Винтерфелл. Нужды в спешке не было — сначала надо было дождаться ворона с известием, что отряд солдат, которых король обещал сестре, прибыл в Винтерфелл и готов охранять ее. Тем не менее, леди Жиана решила, что чем раньше начать готовиться, тем лучше всем будет, но на деле это только создавало в замке лишнюю суету, от которой Санса порой очень уставала. Она понимала умом, как добра к ней леди Рид и все остальные, но, как она ни силилась, она не могла заставить себя думать о том, сколько ей понадобится ярдов полотна на простыни или бушелей пшеницы, чтобы прокормить себя, гарнизон и слуг, которые появятся в замке. Когда она была маленькой, этим занималась ее мать, мейстер Лювин и стюард, в будущем, в котором она видела себя королевой Семи королевств, ей предстояло переложить эти обязанности на плечи Малого совета.
Больше того, Санса и сама не знала, хочет ли она пробыть здесь еще, или же наоборот, скорее отправиться домой. Встреча с королем, королевой и лордом Тирионом забрала у нее столько сил, что их не оставалось даже на вышивание, и, порой, она просто сидела и молча смотрела в окно, позволяя пяльцам соскальзывать на пол. Иногда в такие часы ее мысль поворачивала туда, куда она обычно избегала заглядывать — а именно, в сторону Неда. При мысли о нем Сансу обычно охватывал стыд и горечь, но она не знала, как исправить то, что невольно искалечила.
В первые дни в Дозоре она почти не вставала — сказывалась страшная усталость после долгого и тяжелого пути и напряжение, которое она, сама того не подозревая, носила в себе весь год в жизни в Долине. Теперь, когда уже не нужно было что есть сил держать себя в руках, постоянно следить, чтобы маска Алейны Стоун казалась ее настоящим лицом, напряженно размышлять о мыслях и намерениях лорда Петира, она чувствовала себя куклой, у которой обрезали веревки, и теперь она лежит в сундуке, пыльная, неподвижная, и никому не нужная.
Малыш Нед, в отличие от нее, оправился куда быстрее, и Санса с тайным облегчением передала попечение о нем леди Жиане, нянькам, слугам и всем, кто был готов о нем заботиться — а таких нашлось немало. В Сероводье чтили дом Старков и любили лорда Эддарда, и его внуку досталась часть этой старой любви — а смелый и дружелюбный ребенок быстро завоевал сердца всех, кто имел с ним дело. «Всех, кроме сердца собственной матери» — с болью подумала Санса. Ведь она до сих пор не знала, любит ли своего сына на самом деле. С одной стороны, как можно было его не любить — того, кого она носила под сердцем девять лун, которого всеми силами оберегала от любых бед, ради которого была готова на все даже тогда, когда почти ничего не могла сделать? Беда в том, что теперь, когда он был рядом, когда не надо было тайком навещать его и со страхом искать в его маленьком личике признаки того, что он забыл родную мать — теперь-то она и не знала, что с ним делать, и в глубине души страшилась того дня, когда она останется с ним наедине.
Конечно, Санса знала, что будет заботиться о нем как должно, следить, чтобы мальчик был сыт, одет, здоров, а когда он войдет в возраст, будет следить, чтобы он учился у мейстера и мастера-над-оружием — но разве это любовь? Все это можно делать и просто по обязанности. Ее сыну нужно совсем другое — то, что было в ее собственном детстве: дом, полный тепла и любви. Но сколько Санса ни искала внутри себя это тепло и любовь — она его не находила. И, хотя сын всегда проводил с ней утро, и она никогда не забывала перед сном поцеловать его и пожелать доброй ночи — ей всегда казалось, что он куда с большей охотой играет с леди Жианой и нянькой, чем с ней. От этого — а еще от тайного облегчения, с которым она отпускала его к ним, Санса все время ощущала себя виноватой.
Наконец, они выехали — ее с Недом сначала везли на лодке до твердой земли, а там их поджидал теплый возок и несколько подвод со всем необходимым, чтобы устроиться на первое время, а также отряд, посланный лордом Ридом сопровождать их со строгим приказом передать леди с сыном с рук на руки только солдатам короля и никому больше. С леди Жианой она простилась еще в Дозоре, теперь настала пора прощаться с лордом Хоулендом.
— Прощай, дитя. Ты заменила мне дочь, пока была здесь, и навсегда ей останешься.
— Прощайте, милорд. Вы заботились обо мне, как родной отец, и да хранят вас боги, старые и новые.
— И тебя, девочка.
Они обнялись и Санса, к собственному удивлению, всхлипнула. Затем он улыбнулся маленькому Неду на руках у няни, потрепал его по голове, коротко кивнул своим людям, отсалютовавшим ему копьями и пошел назад к лодкам, прямо держа спину. Вытирая непрошеные слезы, набегающие на глаза, Санса села в возок, за ней последовали и остальные, окрик возницы, свист кнута — и они тронулись.
— Матушка, ты плачешь? — Нед посмотрел на нее с удивлением.
— Да, Нед, плачу.
— Тебе грустно? Ты говорила, мы едем домой.
— Это так. Но я плачу от того, что пришлось расстаться с лордом Ридом. Я буду по нему скучать.
— Я тоже… Ой, смотри, там львоящер в зарослях!
Санса не заметила никакого львоящера, но порадовалась, что ребенка так легко отвлечь, а затем отвернулась и погрузилась в молчание. Ее жизнь снова повернула в другую сторону, а точнее, она возвращалась туда, где все началось — в Винтерфелл. А куда повернула жизнь Сандора, если боги еще его не забрали? Где он? Ищет ли ее или поверил лжи, которую скормили ему Миранда и Петир? Когда-то в Королевской гавани он уверял ее, что чует ложь как собака — и это была правда, он всегда знал, когда она бывала с ним неискренна. Но также он сказал ей, что в Красном замке все лжецы, и все лгут лучше, чем она. Вдруг его нюх оказался недостаточно острым, чтобы разоблачить обман Бейлиша, и он живет где-то, думая, что она мертва и все кончено. И если да, то как ей найти его, как донести до него правду о себе? Что, если он уплыл за Узкое море, подался в один из отрядов наемников, и воюет где-то там, слишком далеко от Вестероса, чтобы туда дошла весть о ней? Что если у него есть другая женщина, в объятиях которой он заглушает тоску по своей Пташке — если он еще тоскует?
От этой мысли у нее в груди вдруг что-то заболело, и Санса, чтобы отвлечься, взяла Неда на руки и стала играть с ним, а ребенок смеялся, ловил ее пальцы и пряди волос, затем зевнул и вскоре забылся сладким сном, положив голову ей на колени. «У меня нет мужа, но есть сын», подумала Санса, постепенно приходя в себя. Еще у нее есть дом, будут деньги и слуги, а также любящий брат, который помнит о ней. У многих женщин и того нет, ей ли жаловаться?
Их маленький караван ехал неторопливо по раскисшему от дождей Королевскому тракту, и Санса неожиданно для себя открыла прелести такого путешествия. До этого она ехала с таким удобством только раз — из Винтерфелла в Королевскую гавань, и уже забыла, как это бывает. К тому же она наконец почувствовала, что лед в ее сердце понемногу тает — она постепенно перестала чураться сына, научилась отвечать на его детские вопросы, не стеснялась играть с ним в простые детские игры, не пугалась, когда он начинал рыдать и капризничать, пела ему песенки, какие помнила, когда он засыпал, и научилась без брезгливости мыть и переодевать его, когда он пачкал пеленки. Она полюбила смотреть на него, когда он спал, и гадала, превратится ли его вздернутый маленький носик в ее прямой или нос с горбинкой, как у его отца, посинеют ли его глаза или останутся серыми, будет ли он похож на своего отца или ее отца — а может быть пойдет в род Талли? Каким он будет по характеру, что ему будет ближе — книга или меч? И каждый раз она задумывалась, как воспитать в нем любовь к отцу, которого он не видел никогда в жизни, и кто знает, увидит ли вообще? Не возникнет ли в нем презрения к мелкому худородному дому, к которому он принадлежит по имени и по рождению — в противовес тысячелетней истории Старков? Может быть стоило отказаться от Винтерфелла и ехать в Клиган-холл, который ее сын однажды унаследует, чтобы он привык к жизни, узнал людей и землю, которыми ему придется править? Но Санса на эти мысли только вздыхала и напоминала себе о том, что не соглашаться на предложение, которое ей так милостиво сделали, было бы безумием.
