Новоявленный король кашлянул и произнес:

— Я пришел не только попрощаться, Клиган. Я хочу кое-что сделать для тебя перед смертью.

— Валяй.

— Я хочу посвятить тебя в рыцари.

— Что? — от удивления Клиган даже сумел слегка приподняться на постели, несмотря на боль и холод, терзавшие его внутренности.

— Хочу посвятить тебя в рыцари — повторил Джон Сноу.

— Пошел нахер — Был немедленный ответ. Но затем любопытство возобладало, и Сандор спросил:

— Зачем это тебе? Я всегда думал, что эта хрень не имеет для тебя значения.

— Не для меня. Для других людей. Ты сражался храбрее всех в этой битве, и я хочу показать, что твои подвиги оценены по достоинству.

— Что, уже зарабатываешь народную любовь? –Джон поежился, как будто ему стало неуютно, а Клиган осклабился, поняв, что угадал верно. — Ты забыл, верно, сколько лет я провел рядом с королями. — Его злость внезапно лопнула, как мыльный пузырь. Если его труп перед сожжением назовут «сир Сандор Клиган», ему будет уже все равно. Так почему бы и нет? Последняя шутка богов.

— Ладно — равнодушно сказал он. — Хочешь воспитывать на моей героической смерти юных придурков — я не против.

Джон встал и вытащил из ножен Длинный коготь — в тусклом свете свечей переливы на стали клинка были почти незаметны, — и легко коснулся правого плеча Сандора.

— Именем Воина обязую тебя быть храбрым. — Затем коснулся левого. — Именем Отца обязую тебя быть справедливым… именем Матери обязую тебя защищать слабых и невинных… именем Девы обязую тебя защищать всех женщин… именем Старицы обязую тебя быть мудрым… именем Кузнеца обязую тебя помогать всем, кто нуждается в помощи…

Холодная сталь касалась то правого плеча Сандора, то левого. Он чувствовал себя странно: ему хотелось то захохотать и прервать грубой шуткой обряд, который совершал над ним Джон с торжественным и отрешенным лицом, то расплакаться как малому ребенку. Прошлое, в котором он мечтал стать рыцарем и наизусть выучил всю церемонию посвящения — и настоящее, в котором не было ничего от той блестящей мечты — и долгие годы, которые пролегли между семилетним мальчиком и тридцатилетним мужчиной — вдруг все это перемешалось и слилось воедино, и он уже не мог понять до конца, кто он и где находится.

— Клянешься ли ты во имя старых и новых богов быть истинным рыцарем, исполнять все эти обеты, подчиняться своему сюзерену и своему королю, защищать слабых и невинных и исполнять все приказы, какими бы трудными и опасными они ни были?

Сандор молчал. Он знал, что все происходящее — не более, чем фарс, спектакль, ложь, которой будут кормить людей менестрели и бродячие торговцы — как первым деянием молодого короля стало посвящение в рыцари Пса Ланнистеров, несмотря на его дурную славу. И все же он медлил. Как бы он ни насмехался над рыцарством и его обетами, как бы ни презирал самих рыцарей, во всем этом было что-то, что находило отзвук в его душе. Смерть очистила его от лжи самому себе, и он мог честно признаться, что втайне всегда желал этого — забавно даже, что его желание исполняется теперь, когда, в чем бы он ни поклялся, это не будет иметь ни малейшего значения.

— Клянусь — голос Клигана прозвучал громко в тишине каморки. Джон серьезно кивнул и сказал:

— Восстань, сир Сандор из дома Клиганов, и да благословят тебя старые и новые боги.

После этого, казалось, все было уже сказано, и Джон, кивнув ему на прощание, ушел, оставив Сандора наедине со смертью.

Рыцарь, мать его. Рыцарь, посвященный королем. Интересно, рыцари так же обгаживаются после смерти, как простые смертные? А, неважно. Все уже неважно. На Сандора вновь накатывало забытье, и он чувствовал, что уже не очнется. Свет вокруг становился все тусклее, звуки — все тише, и последней его мыслью было то, что Пташка, возможно, посмеется над этим вместе с ним. Только бы ее увидеть…

========== Глава 16. Родная кровь ==========

Санса стояла большом зале Дозора — низкие потолки, повсюду дерево — и нервно разглаживала платье, снова и снова проводя по ткани вспотевшими от волнения руками. «Волноваться не о чем» — твердила она про себя — «Джон мой брат… то есть кузен, но он будет добр и милостив ко мне». Но память против воли рисовала перед ней совсем другие картины. Вот ее мать требует в большом зале сажать Джона вместе со слугами, и маленькая Санса важно кивает, соглашаясь, что бастарду нечего делать выше солонки. Вот Джон, улыбаясь своей грустной улыбкой, протягивает ей куклу, купленную в Зимнем городке, а Санса задирает нос и проходит мимо, подражая брезгливому ледяному взгляду леди Кейтилин. Вот Джон собирается уезжать в Ночной дозор, но Санса слишком занята болтовней с Джейни и поеданием лимонных пирожных, чтобы выйти и попрощаться с братом.

Все, чего она теперь стыдилась — высокомерие, себялюбие, надменность и восхищение властью и роскошью — теперь болезненно напоминало о себе. Но то, что могла себе позволить старшая дочь великого лорда и невеста наследного принца по отношению к брату-бастарду, вряд ли могло быть прощено жене изменника и дезертира в отношении короля. Впрочем, гораздо больше Санса боялась не того, что Джон захочет отплатить ей за детские обиды, сколько того, что его королева изольет на нее весь свой гнев на Ланнистеров, убийц ее отца, и Старков, поддержавших мятеж узурпатора Баратеона. Вряд ли Бурерожденная забыла, что именно Григор Клиган изнасиловал и убил принцессу Элию Дорнийскую и убил маленьких принца и принцессу. Что разгневанной властительнице до того, что это произошло до рождения Сансы, а Сандор был только мальчишкой-оруженосцем, и не повинен в этих зверствах?

Поэтому, когда к ней неслышными шагами приблизился лорд Хоуленд и положил руку на плечо, она вздрогнула.

— Не пугайся, дитя, это всего лишь я.

— Простите, милорд. Я задумалась.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Но Джон всегда был хорошим мальчиком — честным и справедливым, как твой отец. Он будет рад увидеть тебя вновь, и не станет наказывать тебя за чужие преступления.

— Я ужасно вела себя с ним, когда мы были детьми.

— Думаю, он давно забыл об этом.

— Но его жена ничего не забыла.

— Это верно. До меня доходили слухи о горячем и гневном нраве Дейенерис Таргариен. Но нет такой женщины, которая не покорилась бы мужчине, которого любит.

Санса улыбнулась — не столько словам Рида, столько своим мыслям, которые они всколыхнули:

— Вы думаете, это любовь?

— А что еще могло убедить ее послушать Джона и не предавать земли Вестероса огню и мечу? Нам пора. Идем. — И, сжав ее холодную влажную ладонь в своей — сухой, теплой и жилистой — лорд Сероводья отправился встречать высоких гостей.

К ним присоединилась леди Жиана, и все трое вышли за порог на деревянный настил краннога. Слой толстых досок, под ними — пять слоев вековечных толстых бревен, связанных просмоленными веревками и проложенных мохом. Одни боги знают, как болотным людям удается перетаскивать замок по узким протокам и ручьям, но, тем не менее, они редко когда ночевали на одном месте. Сначала это приводило Сансу в замешательство, а потом она привыкла, тем более, что зимой большая часть водных потоков замерзала, и замок мог передвигаться только на небольшие расстояния. Сейчас они для встречи короля и королевы остановились около самого большого в Сероводье острова с твердой почвой — покрытые мхом и пучками травы камни могли выдержать вес драконов. На соседние островки земли согнали побольше овец, коз и коров — правда, никто не знал, насколько хватит этого стада для прокорма трех чудовищ.