— Тише, Жиана, не стоит поднимать такой переполох.

— Ах не стоит? Да ты посмотри, она еле живая, до чего ты ее довел! Милорд, разве так можно?

Тот только посмеивался, и в этом смехе — даже странно, что ее утомленный разум продолжал все замечать — чувствовалась радость возвращения домой.

— Будет тебе, миледи. Лучше займись нашими гостями — леди Санса прибыла к нам не одна, с ней ее сын.

— Еще и сын? Да ты и вправду безумен. Я сомневалась, что молодая хрупкая девушка сможет выдержать такое путешествие, но надеялась на лучшее, а уж ребенок! Ну-ка, покажите мне его.

И леди Жиана тут же пустилась ворковать над Недом, называя его крошкой и птенчиком, не забывая бранить мужа и отдавать распоряжения слугам. Почему-то именно это лишило Сансу последних сил — она вдруг жалко всхлипнула и осела на пол. Неужели это все-таки случилось? Неужели она ускользнула и спаслась? Неужели больше не надо никуда бежать?

========== Глава 15. Последний герой, первый рыцарь ==========

Черный замок пробудился еще затемно. Факелы немного разгоняли густую как чернила предутреннюю темноту; люди потягивались, отхаркивались, потирали глаза, наскоро завтракали, проверяли оружие, лошадей, припасы. Джон быстрой черной тенью носился туда-сюда, словно надеялся успеть лично поговорить с каждым, кому сегодня предстоит идти в бой. В отличие от своего лорда-командующего Сандор никуда не торопился. Переполненный редко посещавшим его в последние годы душевным подъемом и легкостью, он быстрыми шагами ходил по Черному замку, проверял, все ли успели сытно поесть, наточены ли мечи и копья, хватает ли стрел и копий. Сна не было ни в одном глазу — спал он мало, но крепко, и пробудился сам, от какого-то внутреннего толчка. Почти радостное предвкушение сражения настолько владело им, что даже мысли о Сансе на время оставили его, а боль как будто несколько отступила — и хотя бы за одно это он был готов рваться в бой прямо сейчас. Впрочем, он все равно держался как обычно и даже особенно придирчиво осмотрел новобранцев, муштрой которых занимался последнее время — он знал, что они будут под его командованием, и не хотел, чтобы хоть кто-то из них умер по собственной глупости или потому, что он не проследил.

Когда войско людей, построенное для последней решающей битвы, вышло за Стену и построилось, рассвет только-только занялся — еле заметная серая полоска света на горизонте. Задул ветер, стало ощутимо холоднее — приближались Белые ходоки. Сандор поежился, получше запахнул ворот подбитого мехом плаща, еще раз проверил оружие, слез с коня и обошел его по кругу, проверяя упряжь, затем похлопал лошадь по шее и снова забрался в седло. С легким вздохом он вспомнил своего верного Неведомого — лучшего коня на свете, который понимал его без слов, был и умен, и злобен, и послушен в меру — самое лучшее сочетание для боевой лошади. Он не видел его со дня похищения и сомневался, что он еще жив.

Ждать оставалось недолго, но он чувствовал себя спокойно и свободно, в своей стихии, сейчас его не мучали ни страхи, ни сожаления. От Неведомого его мысль сама собой вернулась к Сансе, и Сандор, словно вспомнив о чем-то важном, стянул рукавицы, не обращая внимания на жгучий холод, расстегнул ворот своего кожаного дублета, вытащил кожаный мешочек, который носил на груди и развернул его. Даже в этой тусклой ледяной пустыне прядь рыжих волос источала живой теплый свет, тихо мерцая у него в руках. Он осторожно погладил волосы пальцем, затем прижал к губам и убрал назад, крепко затянув шнурок и тщательно застегнув дублет — не хватало еще, чтобы во время боя он порвался. Если уж ему суждено сегодня умереть — а он почти не сомневался, что так оно и будет — то его должны сжечь вместе с последним, что осталось от его Пташки.

***

Он случайно наступил на чьи-то внутренности, нога поехала по розово-серой каше из снега, грязи и крови, он на миг потерял равновесие, выругался, встал прямо и дал себе чуть-чуть времени отдышаться, прежде чем снова начать рубить, крушить, молотить мечом, топором и кулаком. Битва вокруг кипела вовсю, и горечью, перемешанной с яростью, Сандор Клиган видел, что люди проигрывают, отступают. Армия мертвецов оказалась не просто огромной — она оказалась чудовищной. Никто из них — ни Джон, ни он сам, ни опытные дозорные, ни одичалые — не могли себе представить ничего подобного.

Никого из них он не мог бы упрекнуть в трусости или лени. Все, кого он видел вокруг себя сражались, не щадя себя, яростно, умело, неостановимо. Но что могли сделать люди, смертные и истекающие кровью, против мертвецов, которым нечем было истекать, и которых можно было уничтожить либо валирийской сталью — один меч на всю армию или же драконьим стеклом — которого почти не было? Огонь помогал, но место одного сожженного трупа тут занимал десяток новых — зловонных, щелкающих зубами. Что же до Белых ходоков, то там, где они появлялись, люди валились мертвыми как снопы, им никто не мог противостоять — никто, кроме Джона Сноу. Если его убьют, что тогда? Сандор знал, что лорда-командующего окружает отряд лучших воинов и его лютоволк, но он один не сможет выиграть сражение. И, кажется, все они не смогут, даже если все до одного полягут здесь, на этой безымянной холодной равнине. И все же он продолжал сражаться, не обращая внимания на подступающую усталость и отчаяние, продолжал колоть, рубить, рвать, пинать, уворачиваться, парировать удары, даже подбадривать остальных.

Внезапно откуда-то со стороны послышался незнакомый звук, непохожий на шум битвы, на звон и лязганье оружия и крики умирающих. Звук повторился, уже громче, затем к нему добавился еще один, похожий на хлопанье огромных парусов, а миг спустя в десяти шагах от Сандора землю прошила струя огня. Он, не думая, метнулся в сторону, дико озираясь и не понимая, что происходит. Лицо обдул горячий ветер, на землю упала огромная тень, и еще одна струя пропахала огненную борозду уже ближе.

— Это же… — пораженным голосом сказал кто-то рядом с ним, но Клиган не дал ему договорить, и заорал:

— Назад! Назад, мать вашу! Уходите отсюда, быстрее! Быстрее!

Он позволил себе бросить короткий взгляд на небо — неба не было, была только огромная темная туша, колеблющаяся в воздухе, а на одном ее конце — жерло, в котором собиралось пламя для нового плевка. «Надо бежать» — билась у него в голове мысль, но он не мог, ноги словно приросли к земле. Ничего подобного он никогда не видел, и не увидит. Дракон снова выпустил пламя, поджигая все новых и новых мертвецов, а вместе с ними тех из его войска, кто не успел отбежать в сторону. Сандор очнулся и побежал — ему было плевать, как здесь очутился дракон, откуда он вообще взялись в Вестеросе спустя сто лет после смерти последнего дракона Таргариенов, сейчас надо было спасать своих людей — и спасаться самому. Ужас перед огнем поднялся в нем волной, затопляя разум и лишая здравого смысла и самообладания, но жизнь на Стене все-таки принесла свои плоды — теперь он мог управлять этим ужасом, мог запереть его где-то внутри и не дать ему завладеть собой.

Дракон спустился ниже, описал круг, слегка накренившись вбок, и Сандор заметил на нем человека — маленькую светлую фигурку с развевающимися за спиной длинными светлыми волосами. Человек на драконе посмотрел вниз, потом выпрямился, и дракон, взмыв в небо, полетел дальше в гущу сражения, а Сандор, не успев прийти в себя от этого невероятного зрелища, заметил еще две тени, поменьше, которые понеслись за ним вслед, продолжая поджигать все на своем пути. Сандор сделал еще несколько шагов и остановился, тяжело дыша, ощущая дрожь в ногах и пот, стекающий по спине под рубашкой. Сердце у него колотилось как бешеное, он сам не знал от чего больше — от страха ли или от восхищения, которое вызывали эти огромные, страшные, но величественные твари. Сделав последний глубокий вдох, он огляделся, пересчитывая живых и павших вокруг себя. Драконы выжгли вокруг них все — на несколько десятков шагов вокруг не было никого и ничего живого и неживого, ненадолго воцарилась тишина. Битва продолжала кипеть где-то далеко, драконий рев и крики доносились то с одной, то с другой стороны. Сандор прочистил горло и отдал приказ: