— И вы сделали все, как я просил вас, мейстер?

— Да, милорд. Уверяю вас, никаких трудностей не возникнет.

Санса вновь закрыла глаза. Она чувствовала страшную усталость, и вовсе не хотела шевелиться — только спать. Должно быть, ее напоили маковым молоком, иначе откуда эта сонливость? Да еще и боль… она не подозревала, что роды — это так больно. Никто не говорил ей — ни матушка, ни септа, ни Серсея, ни повитуха, помогавшая ей — никто. Видимо, это одна из тех тайн, что женщина навсегда оставляет при себе. Главное, что ее ребенок родился здоровым и крепким… ребенок! Где он? Эта мысль была резкой, точно пощечина, и заставила Сансу стряхнуть с себя сонное оцепенение, и приподняться на постели.

Мужчины в углу заметили, что она проснулась, прервали разговор и подошли к постели. Один из них был Петир Бейлиш, другой — мейстер Лунных врат. Петир, как всегда, сладко улыбался, а мейстер смотрел на нее с легкой тревогой.

— Как вы себя чувствуете, миледи?

— Где мой ребенок? Чем вы меня напоили?

— Обо всем по порядку, Алейна, дорогая.

— Роды были тяжелыми, миледи — крупный ребенок, ваш юный возраст. Вы потеряли немало крови, но мы нашли лучшую повитуху в Долине, и она уверила, что вы полностью оправитесь, просто на это потребуется немного больше времени, чем обычно. Вы родили здорового мальчика, сейчас он у кормилицы…

— …И вы увидите его, как только мейстер разрешит вам вставать с постели. А теперь, Алейна, я, как ваш отец, вынужден настаивать, чтобы вы выпили лекарство и отдыхали. — Он кивнул мейстеру, и тот поспешно поднес к ее губам пузырек со знакомой молочно-белой жидкостью. Не имея сил сопротивляться, Санса глотнула снадобье, и тут же почувствовала, как веки становятся такими тяжелыми, что никак невозможно держать глаза открытыми… Она заснула, едва опустив голову на подушку.

Когда она проснулась в следующий раз, у ее постели сидела Миранда.

— Ранда…

— Наконец-то. Мне кажется, наш добрый мейстер переусердствовал со своими склянками. Как ты себя чувствуешь?

— Кажется… — голос со сна был сиплым и противным — кажется, лучше. Я хотела бы поесть…

— Так я и подумала. Ну-ка, дорогая, сядь, подтянись — Миранда, наклонившись над Сансой, взбила ей подушки и подоткнула одеяло, помогая сесть, и обдав Сансу запахом приторных благовоний. — А теперь ешь — здесь овсянка, вареное яйцо, бекон, свежий хлеб. Тебе нужны силы.

— Где мой ребенок? Где мой сын?

— Я сейчас же прикажу его принести, ну, а ты — чтобы съела все до крошки. — И Миранда, шутливо погрозив Сансе пальцем, вышла из комнаты.

Санса с аппетитом съела все, что ей принесли, а потом задумалась. Что-то здесь было не так. Зачем ей давали маковое молоко? Дома мейстер Лювин всегда обходился без него, когда принимал роды у леди Кейтилин. Санса попыталась вздохнуть, и вдруг заметила, что грудь у нее туго перетянута широкой полосой льна. Ощущение неправильности происходящего стало в ней сильнее — если у нее есть свое молоко, почему малыша отдали кормилице? Почему она до сих пор не видела своего ребенка? Почему сидит взаперти?

«Лорд Петир заботится о твоей безопасности» — напомнила она себе — «и о безопасности всей Долины». Безусловно, вскоре он все ей объяснит, и тогда все ее страхи покажутся ей надуманными и глупыми. Но в голове ее звучал и другой голос — «Оглянись вокруг» — скрежетал он, точно пила о камень — «вокруг полно лжецов, и каждый лжет лучше, чем ты».

В этот миг дверь открылась, и в комнату вошла Миранда с улыбкой именинницы, а за ней — дородная румяная женщина, с волосами, убранными под полотняный чепец. А в руках у нее был запеленатый младенец, казавшийся крошечным по сравнению с ее необъятным телом.

Сансы резким движением отодвинула от себя поднос с посудой, и протянула руки.

— Вот он, миледи. Ваш малыш — произнесла кормилица, подавая ей ребенка и слегка приседая.

Дрожа от нетерпения, Санса в первый раз взяла на руки своего сына и внимательно вгляделась в его личико. Кругленькое, розовые щечки, вздернутый носик — пока она не находила в нем никакого сходства ни с собой, ни с его отцом. Отец… Сандор, где же ты? Почему ты сейчас не здесь, не со мной, почему не возьмешь на руки своего сына, чтобы приветствовать его приход в этот мир? Горькая тоска захлестнула Сансу, мешаясь с огромной, переворачивающей всю ее душу любовью к этому маленькому неразумному существу, которое, тем не менее, было продолжением их обоих, и несло в себе кровь тысяч поколений Старков.

Глаза у ребенка были мутно-голубые, как у всех младенцев, а вот волосики — темно-каштановыми. Она наклонилась и поцеловала его несколько раз. В груди мучительно заныло — что сейчас могло быть лучше, чем спустить рубашку с плеча и поделиться с ним тем, что есть у всякой матери, но Санса не могла. С грустью Санса снова поцеловала ребенка, затем развернула пеленки и рассмотрела. Выглядел мальчик вполне здоровым, пахло от него хорошо — молоком. Сам младенец лежал у нее на руках спокойно, но, когда Санса начала неумело запеленывать его обратно, закряхтел и засучил ножками, а потом и захныкал. Кормилица, севшая на стул в отдалении, привстала и посмотрела на него с тревогой:

— Что с ним? — спросила Санса, обеспокоенно глядя на женщину.

— Должно быть, голоден, миледи. Позвольте, я его покормлю.

— Да, разумеется.

Передавая мальчика кормилице Санса едва удержалась от того, чтобы не забрать его обратно, не прижать к груди — так ей не хотелось ей отдавать его это, по всей видимости, доброй и умелой, но чужой женщине! Наблюдая, как та распускает шнуровку, обнажает большую налитую грудь и умело подносит к ней ребенка, Санса почувствовала, как тоска в ее груди становится сильнее. Как несправедливо, что у нее это отняли.

Мирную тишину, нарушаемую только тихим причмокиванием, внезапно расколол голос Миранды.

— Как ты его назовешь?

— Что? — Санса даже не поняла, что Миранда обращается к ней. — Эддард. — Имя вырвалось у нее прежде, чем она успела подумать.

— Эддард? — Миранда изогнула полукруглую бровку, очевидно, ожидая объяснений.

— Как отца — сходу соврала Санса, не придумав ничего получше. — К тревоге за ребенка прибавилось еще и подозрение — не выдала ли она себя. Сколько знает о ней Миранда Ройс? Лорд Бейлиш по ее приезде в Ворота Луны сразу представил ее семейству Ройсов как свою незаконорожденную дочь, но иногда — чаще, чем следовало — в душу Санса закрадывались сомнения в том, что все действительно поверили в эту сказку. Особенно Миранда… в тоне ее голоса, в намеках, которыми она щедро пересыпала свою речь, в лукавых взглядах искоса, которые она бросала на Сансу, ей часто чудилось какое-то знание, или, вернее, понимание происходящего. Как будто Миранда ей незаметно для других подмигивала — мол, смотри, я про тебя кое-что знаю.

***

При первой встрече Миранда показалась ей вся похожей на спелое наливное яблочко — круглые румяные щеки, яркий алый маленький рот, упругие круглые груди, пышные бедра. Если добавить к этому бурное дружелюбие, пылкие объятия и веселый смех — и портрет Миранды Ройс будет готов. Сразу же после того, как их представили друг другу, она крепко обняла Сансу, а потом взяла за руку и повела показывать замок, все это время болтая без умолку и то и дело приобнимая гостью за талию. Санса, которую поначалу обескуражил этот напор, вскоре расслабилась, начала улыбаться в ответ и смеяться над ее шутками. Как ей, оказывается, не хватало всего этого — женской дружбы с хихиканьем, тасканием сладостей с кухни, обсуждением нарядов и прочего. Ведь она была так юна, когда на нее свалились заботы взрослой женщины — брак, хозяйство и ребенок, который должен вот-вот родиться.