Когда это отупение прошло, стало хуже. Ей начал овладевать страх, и с каждым днем он становился все сильнее. Хуже того — за те несколько недель в Клиган-холле, что они с Сандором прожили вместе — она отвыкла бояться, но, как она ни сопротивлялась, страх был сильнее. Она как будто снова оказалась в Королевской гавани, где каждый новый день сулил ей новые избиения и издевательства, только здесь не было ни лорда Тириона, ни глупого шута сира Донтоса, ни ее мужа — никого, кто мог бы защитить ее. А вокруг нее теперь был не один Джоффри со своими гвардейцами, а целая толпа озлобленных голодных мужчин, которые в равной степени ненавидели и хотели ее. Пока что никто не покушался на нее, но Санса чувствовала себя в кольце, и это кольцо с каждым днем сжималось вокруг нее все туже, пока она не начала чувствовать себя в опасности постоянно, каждый миг.

***

— Ну и кого ты мне привел на этот раз, Торос? Очередную шлюху? — девочка лет десяти с хмурым круглым лицом сплюнула под ноги Сансе, затем подняла мрачный взгляд на Тороса и добавила — Убирайся, откуда пришел. И лахудру эту с собой забирай. Мне тут не нужны лишние рты, самим еле-еле хватает.

— Ну же, Ива… — Торос говорил с девочкой ласково, почти подобострастно, и Санса взглянула на нее с большим интересом — крепкое крестьянское тело, грязные руки с черными ногтями, грязные каштановые волосы, криво-косо заплетенные в косу и тяжелый взгляд. Своей резкой манерой говорить и вести себя она до того походила на Арью, что Санса едва не улыбнулась — но Ива могла принять улыбку на свой счет, и Санса усилием воли удержала ее внутри.

— Назови мне хоть одну причину, Торос, по которой я должна оставить у себя эту шлюшку. Что, хочешь приберечь лакомый кусочек для себя? Мне в ваши свары влезать охоты нету, у меня своих забот полон рот.

— Нет, она не шлюха. Она наша заложница, и за нее должны заплатить большой выкуп. Если ты сбережешь ее у себя в гостинице, пока не привезут деньги, я дам тебе достаточно, чтобы хватило на еду для тебя и твоих сирот — надолго.

— А зачем ее беречь?

— Тот, кто привезет ее выкуп, порежет на куски каждого, кто тронет ее хоть пальцем. Я обещал, что верну ее назад в целости и сохранности. Посмотри на нее.

Ива пожала плечами и совсем не по-детски осклабилась:

— Да уж, есть кобели, готовые вскочить на суку, даже если она уже носит чужих щенков. Но почему меня это должно заботить?

— Я уже сказал, почему — ради денег. Круглых золотых драконов, на которые ты сможешь накупить зерна, солонины и репы, и всего, что нужно тебе и другим сиротам.

— Все равно — упрямо мотнула головой девочка — она лишний рот. А то и два вскоре. В твоей голове, похоже, еще меньше ума, чем зубов во рту. Забирай ее и уходи отсюда, пока я не наставила на тебя арбалет.

— Ива, будь же милосердна! Неужели ты не видишь, что она не такая, как ты или члены братства? И что они с ней могут сделать?

— Какая — такая?

— Благородная леди и мужняя жена.

— У твоей благородной леди имя есть или ей язык отрезали?

— Меня зовут Джейни. Джейни Пуль — имя слетело с языка Сансы быстрее, чем она успела подумать о последствиях. Возможно, Ива не враг ей — пока, во всяком случае. Возможно, она никогда не слышала о Сансе Старк и Сандоре Клигане, но кое-какие горькие уроки от жизни Санса все-таки усвоила, и один из них был — не доверяй никому. Или почти никому. В конце концов, здесь были Речные земли, а в Речных землях все знали, за кого вышла замуж дочь Хостера Талли, а Ива вовсе не походила на дурочку.

Теперь Ива оглядывала Сансу — холодным внимательным взглядом, и та вдруг почувствовала себя кобылой на ярмарке.

— Так что ты умеешь, благородная леди Джейни? Может, резать кур или варить кашу? Или скрести полы и топить печи?

— Я… я умею шить — Санса сглотнула.

Ива фыркнула:

— Кому тут нужно твое изящное шитье — нам бы залатать свои обноски! — Затем она вздохнула — Хорошо, так и быть. Оставайся. Хозяйничаем здесь моя сестра и я, делать будешь все, что я скажу, а ослушаешься — скажу нашему кузнецу, и он так тебя выдерет, что до новой луны сидеть не будешь. И придется тебе научиться делать все то, о чем я говорила, и еще больше. И не жди никаких послаблений, не посмотрю я, что ручки у тебя нежные, а в животе ребенок.

— Вот и хорошо, что все устроилось. Я благодарен тебе, Ива. От себя и от Владыки света. — Торос снова вступил в разговор.

— Засунь своего Владыку с свой тощий зад, Торос.

Санса переводила взгляд с мужчины на девочку и обратно, и внезапно ей стало грустно и смешно одновременно. Эх, Торос, Торос, подумала она, ты хочешь и деньги получить, и рук не замарать, а эта девочка да и сама Санса лучше него знают, что это невозможно.

Ива сдержала свое слово — завалила новую постоялицу работой. Санса с утра до вечера скребла, мыла, носила, училась ощипывать кур, варить кашу и носить тяжелые кувшины с элем, не проливая ни капли. Проезжих, желающих поесть или переночевать было не так уж много, но все же достаточно — эта гостиница теперь была на многие лиги единственным местом, где путешественник мог есть, пить и спать не опасаясь, что его ограбят или убьют. Хозяйками были две сестры: Джейн и Ива Хедль, а кроме того при гостинице жили семеро прибившихся к ней сирот — три мальчика — Джем, Деззи, Марион и четыре девочки — Мими, Тамси, Барбри и Полли. К Сансе все семеро относились осторожно и с недоверием, но ее это не обижало — для этих вечно голодных детей она была лишним ртом, с которым приходилось делиться едой. Самым странным из обитателей гостиницы был кузнец, конюх и единственный, кого можно было счесть за взрослого мужчину — его звали Джендри, он был еще более замкнут и нелюдим, чем все остальные, и почти все время проводил либо в своей кузнице, либо на заднем дворе гостиницы, упражняясь с оружием. Когда ему представили Сансу-Джейни, он не назвал свое полное имя, и Санса догадалась, что он, скорее всего, бастард. Своей мощной фигурой и глубоко сидящими синими глазами он все время ей кого-то напоминал, но она никак не могла вспомнить, кого именно, да и не старалась. Она здесь временно — очень скоро Сандор приедет и заберет ее. Конечно, она знала, что это за место — они ночевали здесь с отцом, когда ехали из Винтерфелла в Королевскую гавань — но, как и другие воспоминания прошлого, это было подернуто туманом, и у Сансы не получалось вспомнить все подробности, кроме одной, которая одним из вечеров, когда она лежала без сна на своем тюфяке, пытаясь найти удобное положение, ярко вспыхнула в ее памяти — именно здесь Сандор впервые заговорил с ней, когда она испугалась Илина Пейна. Как странно — прошло всего два года, а столько всего случилось. Из девочки она стала женщиной, ее отец, мать, братья мертвы, сестра пропала, Винтерфелл захвачен, король, правивший Семью королевствами, умер, и его сын, за которого она должна была выйти замуж — тоже, а ее муж из телохранителя принца стал беглым дезертиром.

Здесь Санса снова должна была подчиняться чужой воле — но здесь все равно было неизмеримо лучше, чем в пещере Братства. Периоды сонного отупения сменялись тревогой, но по мере того, как луна меняла свои очертания на небе и до назначенного Торосом срока выкупа оставалось все меньше, на Сансу все сильнее наваливалась усталость — и телесная и душевная. Как ей надоело быть пленницей, заложницей, игрушкой чужой воли. Неужели они с Сандором никогда не смогут быть свободными? Ведь ей не так уж много надо — теперь Санса не желала ни трона, ни титулов ни даже богатств — только жизни в тишине и покое, чтобы она сама могла решать, как ей жить, куда идти, что делать.