Сосредоточиться на ужине Сансе так и не удалось. Всегда любимая ей тушеная оленина вставала поперек горла, вино казалось прокисшим, а хлеб — наоборот, безвкусным. Чуть позже она заметила, что от Жанеи исходит какой-то странный запах — не похожий на запах пота, немытого тела или залежалого платья — нет, это был сладковатый аромат, наводящий на мысли о тлении и смерти. Этот запах забивался в ноздри, перекрывая все остальные, и постепенно он стал вызывать у Сансы тошноту. Едва дождавшись, когда леди Дорна встала, она поднялась вместе с ней, пробормотав извинения, почти бегом поспешила в свою комнату.
Там, не дожидаясь служанки, Санса быстро разделась, дрожа, как в лихорадке, и забралась в постель, надеясь в тепле и уюте побыстрее заснуть. Но сон, как назло, не шел к ней. Без Сандора их широкая кровать казалась пустой и холодной — оказывается, она уже привыкла к его теплу каждую ночь, и теперь тщетно подтягивала к себе ледяные руки и ноги, пытаясь согреться. Наконец, спустя час ее стошнило — к счастью, Санса успела добежать до нужника. После этого ей сразу стало легче, и она легко и быстро погрузилась в сон.
На следующее утро она проснулась от того, что Герта легонько трясла ее за плечо:
— Миледи… леди Санса… просыпайтесь.
Санса с трудом разлепила тяжелые веки. Сон отпускал неохотно, удерживал в своих мягких объятиях, больше всего ей хотелось опустить голову на подушку и спать, спать, спать. Но надо было вставать, одеваться, идти завтракать и держаться так, как будто ее сердце не болит от тоски и обиды.
— Герта? — сонным голосом произнесла Санса, приподнимаясь на локтях. — Что, уже время завтрака?
— Нет, миледи, время к полудню. И вы проспали больше суток.
С Сансы тут же слетел весь сон. Как она могла проспать так долго? Что скажет леди Дорна? Преодолевая сонливость, она спустила ноги на пол и принялась торопливо нашаривать ступнями башмачки.
— Обо мне спрашивали? Почему ты не разбудила меня раньше, Герта?
— Леди Дорна велела не тревожить вас. Она сказала, вам-де за ужином стало нехорошо, так лучше уж дать вам поправиться. А теперь, когда вы проснулись, я принесу вам что-нибудь поесть и скажу хозяйке, что вы совсем здоровы. Это теперь куда как важно — добавила служанка ни с того ни с сего.
Санса бросила на нее взгляд — на лице горничной играла лукавая улыбка, делавшая ее особенно привлекательной.
— О чем ты говоришь?
— Да так, миледи, ни о чем. К слову пришлось. Так что вам подать на завтрак? Овсянки? Или вареных яиц? А может быть, хлеба с маслом или пирожков с вареньем? Что прикажете, то повар для вас и сделает — леди Дорна велела ничего не жалеть.
Санса задумалась на минуту. Желудок громко требовал еды, но чего ей хотелось, она и сама не знала, и поэтому выбрала наугад:
— Принеси мне овсянки, бекона и свежего молока. А потом поможешь мне с платьем и прической.
Герта убежала выполнять приказание, а Санса, наконец, поднялась с постели. Сонная слабость еще не до конца оставила ее, и голова кружилась. Кроме того, все запахи ощущались как будто острее и немного не так, как обычно. Наверное, действительно, дело было в ужине, а может быть, в злом языке Жанеи Ланнистер, а может быть, и в том, и в другом. При воспоминании о чужом жарком шепоте около ее уха, Сансу передернуло от отвращения. Сначала дочь сира Кивана ей даже нравилась, потом начала раздражать, а теперь — и пугать. Санса для нее — игрушка, предмет зависти и неприязни одновременно, и Жанея может незаметно для остальных мучить ее столько, сколько ей заблагорассудится, зная, что пленница не будет жаловаться. Хоть бы уже родители побыстрее нашли ей мужа!
В солярии ее встретили две улыбки — приветливая леди Дорны и недобрая — леди Жанеи. Поприветствовав Сансу, хозяйка кивком указала на место рядом с собой, и улыбнувшись еще шире, протянула свернутую в трубочку полоску пергамента.
— Надеюсь, вам уже лучше, дорогая Санса. Возьмите, это должно укрепить ваш дух и тело.
Санса взяла письмо и села. Печать на письме, разумеется, была взломана. Кто мог ей написать теперь, когда никого из ее родных не осталось в живых? Разве что леди Маргери? Но она забыла о своей подружке, как только оказалось, что Санса не сможет выйти за ее брата Уилласа… И Маргери вряд ли стала бы запечатывать свои письма черным воском с тремя гончими.
У нее перехватило дыхание: Сандор. Это письмо от него. Он написал ей — написал, хотя она и не просила об этом, несмотря на то, как плохо они расстались! Сердце забилось чаще, а дыхание участилось. Ее пальцы немного дрожали, и Сансе потребовалось время, чтобы вчитаться в неровные, неразборчивые строки. Письмо было немногословным и сухим, но она была рада и этому:
«Санса,
Я в Клиган-холле, жив и здоров. Здесь нет слуг и развлечений, зато холодно, полно мусора и вони, и тебе здесь вряд ли понравится. У меня много забот, так что длинных писем не жди, а лучше пиши сама и береги себя.
Сандор Клиган».
Перечитав короткое послание несколько раз Санса свернула пергамент и убрала в рукав, чтобы в тишине своей комнаты еще раз взглянуть на письмо и написать ответ. Ее обида на мужа еще не прошла, и ей было бы легче, напиши он что-нибудь ласковое и нежное. Но она понимала, что Сандор Клиган — не тот человек, который будет писать длинные письма, полные сложных оборотов, изысканных комплиментов и признаний в любви. Он не рыцарь из песни, и даже вообще не рыцарь. Но все же она была рада этой весточке сильнее, чем могла себе признаться. Три строки на полоске пергамента стали связующей нитью между ними.
Думая обо всем этом, она с трудом отвлекалась на всегдашнюю болтовню леди Дорны, зато ей удавалось не обращать внимания на жадно-любопытные взгляды Жанеи. Наконец, она не выдержала и спросила:
— Что пишет вам супруг, леди Санса?
— Ничего особенного, леди Жанея. Боюсь, у Сандора нет времени на длинные письма.
— И в двух строчках можно порадовать жену, не так ли?
— Верно. Я рада этому письму.
— Ну разумеется вы рады! — Дорна Ланнистер всплеснула руками — Помню, когда я была молода и мы только поженились, сир Киван куда-то уехал по поручению лорда Тайвина, так я места себе не находила, пока не получала от него известий, и каждое письмо берегла. Вы поступаете как хорошая жена, леди Санса, я начинаю думать, что ваш муж не заслуживает такого счастья.
Санса испуганно вздрогнула. Что она имеет в виду? Неужели их каким-то образом собираются разлучить, а ей найти другого мужа? Нет, невозможно. Она жена Сандора по сути и по закону, они связаны клятвой, данной богам. Но успокоиться не удавалось — слова сира Бриндена, сказанные во дворе септы, гвоздем засели в ее памяти и подтачивали ее из без того хрупкую веру в правильность сделанного выбора.
— Вы так побледнели, миледи — Санса заметила, что леди Дорна склонилась к ней — хорошо ли вы себя чувствуете? Может быть, вам стоит пойти к себе и снова лечь?
— Нет-нет, леди Дорна. Благодарю, я чувствую себя хорошо.
— Вот и славно, дорогая. Не зря я сегодня поставила свечу Кузнецу за вас.
Прошло два или три часа. Леди Дорна как всегда продолжала щебетать, а Санса старалась поддерживать беседу, не забывая о рукоделии, но ей это давалось нелегко. В конце концов, она попросила разрешения поужинать у себя, и как только ее отпустили, поспешила в свою комнату. Сейчас Сансе никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Ей нужно было побыть наедине со своими чувствами и мыслями. Она долго сидела в кресле у огня, перечитывая письмо, будто надеясь увидеть между строк некое тайное послание. Герта принесла ужин, потом унесла посуду, нагрела ванну и помогла Сансе раздеться, вымыться и расчесала на ночь волосы. Обычно болтливая, в этот вечер девушка молчала, и Санса была ей за это благодарна.
