========== Глава 13. Турнир ==========
В Утес прилетел ворон из Королевской гавани. На полоске пергамента, запечатанной кроваво-алым воском с изображением льва, королева-регентша Серсея в изысканных выражениях приглашала своего дядю прибыть ко двору по случаю бракосочетания своего сына, короля Джоффри Баратеона, с леди Маргери Тиррелл. Свадьба должна была состояться в первый день первой луны трехсотого года от завоевания, который так же был первым днем нового века. Никто в замке не сомневался, что пир будет такой, какого Семь королевств еще не видали. О предстоящей свадьбе говорили все, от кастеляна до последнего поваренка. Холодным утром Герта, расчесывая волосы Сансы, болтала без умолку:
-А еще говорят, миледи, что там будет сто блюд и пятьдесят певцов.
-Кто это тебе сказал?
-Так гвардейцы говорят, миледи.
-Им-то откуда известно, сколько будет певцов?
-Ох, не знаю, миледи, но ведь королевская свадьба должна быть пышной, не так ли?
-Да, очевидно.
Санса погрузилась в свои мысли, не слушая болтовню. Маргери выходит за Джоффри, не зная, какое он чудовище. Ее, конечно, будет охранять сир Лорас, но все-таки… В душе Сансы переплеталась жалость к Маргери и облегчение, что не ей уготована эта судьба. А ведь когда-то она была готова на все, чтобы стать королевой. Глупая, глупая маленькая девочка, голова которой была набита песнями. Но теперь-то уж она хотя бы немного поумнела, и радуется тому, что у нее есть. Теперь она знает цену красивым словам и улыбкам. Уроки, полученные ей, были горькими, но принесли пользу. Следующий вопрос Герты вывел ее из задумчивости:
— Как думаете, миледи, кто победит на турнире?
— Каком турнире?
— В честь Нового года. Сир Киван каждый год устраивает тут турнир, а до него так делали лорд Титос и лорд Тайвин. В это году он будет без хозяина, так как сир Киван уедет в Гавань на королевскую свадьбу. Так что сегодня в Утес начнут съезжаться лорды и рыцари, а через несколько дней состязания начнутся.
— Все-то ты знаешь, — засмеялась ее госпожа.
— А то как же, миледи! Ведь я везде бываю, со всеми болтаю, слушаю да запоминаю, что говорят, — с видимой гордостью ответила служанка. — Так как думаете — кто победит?
— Мой муж.
— Простите, если я говорю что-то не то, миледи, но почему вы так уверены?
— Он выиграл турнир десницы в Королевской гавани, а там собрались лучшие рыцари всех Семи королевств. Он даже выбил из седла самого сира Джейме Ланнистера. Не думаю, чтобы здесь был хотя бы один рыцарь, равный сиру Джейме.
Санса оглянулась — глаза Герты возбужденно блестели в предвкушении турнира. Еще бы — такое развлечение для слуг и служанок. Она не сомневалась, что ее слова о будущей победе Сандора будут сегодня же обсуждаться по всем углам Кастерли рок, и усмехнулась про себя. Она не лгала и не притворялась перед горничной — она действительно не сомневалась в том, что здесь нет воинов, равных ее мужу, и желала ему победы. Турнир для нее был отголоском былой мирной жизни, где не было горя и смертей, где царствовали красота, смелость и благородство.
Следующие несколько дней замок наполнялся людьми, которые приносили с собой шум и суету. Рыцари, лорды, оруженосцы, конюхи — казалось, они были повсюду. И каждый считал своим долгом непременно рассмотреть с головы до ног дочь изменника Эддарда Старка, обесчещенную браком с гвардейцем-дезертиром. Санса от этих взглядов чувствовала себя грязной, и если конюхи не скрывали того, что исподтишка пялятся прежде всего на ее грудь, то знатные мужчины обставляли свое любопытство так, что ей было невозможно уклониться от встреч и кратких бесед. Она старалась как можно больше времени проводить в своей комнате, и спускалась в большой зал только на ужины в обществе леди Дорны и ее дочери. Сир Киван уже уехал — до Королевской гавани путь неблизкий, а он должен был непременно успеть на королевскую свадьбу. Больше всего Санса тревожилась, как бы эти взгляды и сальные шуточки о собаках и волках не дошли до ушей ее мужа. Она боялась, что он не сумеет сдержать свой гнев, и оставит ее молодой вдовой.
К счастью, все было благополучно. Внимательно наблюдая за Сандором, она не замечала в нем привычных признаков гнева и ярости, а если ей казалось, что он более хмур и сердит, чем обычно, то старалась успокоить его робкими поцелуями в щеку или лоб. Каждый раз, приближаясь к мужу, она продолжала в глубине души бояться, что он ее оттолкнет, но вместо этого он либо просто смотрел на нее, либо неловко обнимал в ответ и гладил по волосам. Не отдавая себе в этом отчета, Санса начала искать поводы все чаще прикасаться к нему — она будто приручала дикого зверя, и в то же время сама чувствовала, что ей становится легче и спокойнее, когда сильные руки обнимают ее.
Сандор записался на турнир, но пока не сообщал об этом никому, кроме сира Кивана, у которого пришлось просить на это разрешения. Тот дал согласие, предупредив, что в его отсутствие в замке достаточно воинов, чтобы пресечь любые попытки пленников сбежать. На это Пес только криво ухмыльнулся, коротко поклонился и вышел. Тогда он думал, что делает это, чтобы произвести впечатление послушного и верного пса, чтобы Пташка ничего не боялась и думала, что их тюремщики благоволят к двум изменникам.
Но неожиданно, нашлась еще одна причина — и она тоже была связана с его женой. Она думала, он не замечает, какими взглядами ее провожают приезжие межевые рыцари; не слышит, какими словечками они награждают ее, когда поблизости нет женщин. Сандор не подавал никому виду, как у него чесались кулаки каждый раз, когда он замечал происходящее. Но на этот раз он решил удержать свой гнев — до поры до времени. Он не подавлял его — о, нет. Он холил его, лелеял и взращивал, чтобы обрушить всю его мощь на это шлюхино отродье тогда, когда никто не сможет его за это осудить или наказать.
Пташке он ничего не сказал — только еще больше ее пугать, она и так смотрела затравленно. Зато она почему-то решила, что если будет целовать его при каждом удобном случае, то ничего дурного не случится. Сразу видно, что его женушка ничего в мужчинах не понимает, но чего скрывать — это согревало душу, пусть даже ласка и была вызвана страхом, достаточно сильным, чтобы она забыла о его уродстве. Сначала Сандор не хотел как-то отвечать на ее объятия — унизительно принимать за чистую монету попытки надеть на Пса намордник из шелковых лент, но с каждым разом решимость его таяла, и кто бы его за это осудил? Плохо только то, что девочка не понимала, в какую опасную игру играет. Каждый раз он не знал, не закончится ли это тем, что она окажется на спине, и тогда уже ничто его не остановит. Скорее бы турнир — он выбьет из седла с десяток межевых рыцарей, гнев утихнет, а Пташка перестанет бояться каждой тени и изображать из себя заботливую и ласковую жену.
В день открытия турнира выпал первый снег, и Санса радовалась этому все утро. Она не думала, что так соскучилась по снегу — он напоминал ей о доме, о давно прошедших счастливых днях, где самым большим горем была разбитая коленка, а самым страшным врагом — младшая сестрица. Где-то сейчас Арья, жива ли она? Санса знала только, что сестра пропала незадолго до казни их отца, и с тех пор никто ее не видел. Конечно, было бы глупо надеяться, что маленькая девочка выживет в одиночку, скитаясь по разоренным войной землям, но в самой глубине души Сансы тлела слабая надежда на то, что Арья каким-то чудом уцелела.
Место для турнира находилось в нескольких лигах от замка — на самом Утесе проводить состязания было невозможно. Чтобы туда добраться, надо было почти час ехать в медленной колымаге по Золотой дороге. К полудню на богато — по-ланнистерски — украшенных трибунах начали рассаживаться зрители — местные дворяне, не принимавшие участие в состязаниях, дамы, девицы, наиболее богатые из торговцев. Простой люд толпился за веревкой, ограждавшей турнирное поле. Высокое место кастеляна замка пустовало. Санса села рядом с Жанеей Ланнистер и засунула руки в муфту, чтобы они не замерзли. Сир Бенедикт Брум, — мастер-над-оружием, выполнявший обязанности распорядителя, встал, взмахнул алым платком, и турнир начался.
