Бутылка закончилась. На горизонте забрезжил рассвет, а долгожданное коматозное состояние так и не наступало. Тоскливо посмотрев на пустую бутылку, Даниэль со вздохом поднялся с кресла и начал медленно снимать одежду. В отличие от отца у него не водилось в подругах ведьм, и оборачиваться вместе с одеждой он не умел.

Прохладный воздух приятно холодил кожу. Пара мгновений и большой тигр нетвердой поступью бредет по аллее.

На самом деле Даниэль не любил оборачиваться. Чудовищная глупость, но зверь ненавидел сущность, и та отвечала ему взаимностью. Может ли сочетаться совершенно не сочетаемое?

«Нет» — мгновенно проносится в голове.

Это ведет к дестабилизации сущности. Она сейчас голодна и озлоблена на хозяина. Злобно скребет по звериной шкуре, надрывно шипя:

«Выпусти».

Постоянная борьба с самим собой…

Серебристый тигр, устало опускается на траву и кладет свою лохматую голову на лапы. Пронзительные голубые глаза печальны, как никогда.

Зверь снова втягивает чувствительным носом воздух в идиотской надежде. А вдруг придет сама? Опустится на колени, подле него и, проведя пальцами по шкуре, нежно погладит.

«О, да» — мгновенно встрепенувшись, жадно скалится сущность — «Сладкая девочка. Тамар-р-ра».

Тигр рычит, сущность нагло хохочет, а Даниэль с отчаянием понимает, что ненавидит их обоих. Ненавидит себя.

Именно в такие моменты, хочется сбежать от груза ответственности, что он несет на плечах. Он ненавидел отца за трусость, обвинял его в слабости, а сам… И как всегда мысль о нем больно кольнула. Почему сущность, питающаяся эмоциями, не может забрать его собственные? Парадокс, не правда ли?

Тигр лениво переворачивается набок, устраиваясь поудобнее и прикидывая — сильно ли расстроиться Дженни, если он пропустит сегодняшний завтрак. Была у них такая негласная традиция.

«Обидится» — думает он, но сил и желания куда-то ехать в таком состоянии, совершенно нет.

Похоже, садовника поутру ожидает неприятный сюрприз.

В доме четы Грин стояла какая-то гнетущая тишина. Тамара сначала даже подумала, что никого нет дома, пока на кухне не послышался усталый голос Марты Грин:

— Томас?

— Миссис Грин, это Тома! — крикнула девушка, скидывая одолженную у Лили куртку и аккуратно пристраивая ее на вешалке.

— Где ты была дорогая? — голос хозяйки дома раздается уже ближе и она изумленно замирает в холле, непонимающе взирая на спутников девушки, — Добрый день.

— Здравствуйте, — с холодной вежливостью произносит Карлайл, как-то неуверенно переминаясь с ноги на ногу у порога.

Взгляд Марты моментально леденеет. Этого гостя она точно не рада здесь видеть!

— Чем обязана, господин Карлайл?

Из-за спины оборотня появляется Лили.

— Старший инспектор Мур, миссис Грин, — сурово и по-деловому представляется ведьма, — Разрешите пройти?

Марта прекрасно знала Лилиан, ведь именно она допрашивала их с Томасом, после смерти Грейс. Поэтому, нехотя, но все же пригласила в гостиную и даже предложила чай. От него, к ее радости, нежеланные визитеры отказались.

Лили расположилась на диване, напротив Марты, которая подозрительно поглядывает на Карлайла. Оборотень, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и вовсе не знает, где пристроиться.

— Я вас слушаю, — миссис Грин нервными движениями разглаживает несуществующие складки на юбке. Нервничает. Визит этих странных личностей, будит в душе женщины непрошенные и крайне болезненные воспоминания.

Тамара, решив, что они и без нее разберутся, спрашивает у ведьмы:

— Ну, я пойду? Если что — я буду наверху.

Лили согласно кивает и вновь переключает внимание на Марту, а Тамара с явным облегчением идет на второй этаж, спиной чувствуя пристальный взгляд оборотня. Сущность утробно рычит, призывая вернуться, но девушка упрямо переставляет ноги, стараясь отделаться от ее назойливого влияния.

В комнате царил идеальный порядок. Олька, когда нервничала — сразу кидалась убираться. Чувство вины больно кольнуло в груди. И как теперь объяснить, что тот приступ злобы принадлежит не ей?

Тамара быстро переодевается и подхватывает с прикроватной тумбочки книгу. Ту самую. Невидящим взглядом скользит по обложке в глубокой задумчивости, а в голове бьется всего одна мысль:

«Почему он это сделал? Почему?»

И тут же доходит, что теперь ей вполне по силам удовлетворить свое нездоровое любопытство.

«Лара!» — мысленно зовет девушка подселенку.

А в ответ тишина. Словно ее вообще не существует. Забилась в глубины подсознания и предпочитает не отсвечивать.

— Партизанка чертова! — зло шипит Томка и кидает книгу на место.

За окном сгущаются тучи. Томка напряженно смотрит на их свинцовую тяжесть. Вероятно, пойдет дождь. Потом взгляд ее останавливается на тоненькой фигуре в черном плаще. Нет. Не дождь. Это ведьма проводит очередной ритуал. Рваные порывы ветра трепят светлые пряди и она медленно опускается на колени, словно ей тяжело стоять. На колени? Посреди перекрестка дорог? Между снующими автомобилями? Складывается ощущение, что кроме, притаившегося в тени деревьев оборотня, ее никто не видит.

Чересчур резким, от необъяснимой досады, движением она задергивает штору и шумно выдыхает. Нужно отвлечься. Отвлечься на что-то обыденное, повседневное, чтобы снова ощутить себя человеком.

Тамара мечется по комнате в поисках занятия и в итоге садится за подготовку к тестированию. Она раз за разом читает задания, но нить реальности постоянно ускользает, уступая место тревожным думам. Сейчас, когда первый шок прошел, мозг начал неспешно выстраивать логические цепочки.

И из них выходило, что сущность Лары Карлайл неслучайно выбрала ее тело для проживания. Это было обусловлено внезапным интересом со стороны кошачьего семейства. А изначально — интересом Даниэля. Их знакомство стало отправной точкой.

«Исправить то, что натворила».

«Моя вина».

Из этих странных слов было смутно понятно, что Лара, успела перед смертью, совершить ошибку, которая не давала ей мирно существовать в загробном мире. Жалела она настолько, что ради этого решила всеми доступными средствами восстать из мертвых. И исправить. Через Тамару.

Вторым неприятным и пугающим выводом стало то, что избавится от сущности не так-то просто. И если бы ведьме было под силу это сделать, то сейчас она не стояла на перекрестке, на коленях.

И третье — сверхъестественное влечение к Эдварду Карлайлу. Страшный соблазн. Словно ей было мало его сынка.

И самое страшное, что совершенно не ясно кто чего хочет на самом деле. А она одна. Совершенно в чужой стране. Есть только Оля, но ее втягивать во все это совершенно не хотелось. И поэтому Тамара выбрала для себя единственное верное решение — вернется домой. И плевать на то, что курс не окончен. Как-нибудь выкрутится. На что она надеялась? На то, что расстояние в две с половиной тысячи километров поможет разорвать порочные связи. А если не поможет, то дома родные стены помогают.

Вещей у девушки было немного, но с учетом того, что она собиралась прожить тут не два дня, а два месяца, то все еле уместилось в большой чемодан. Каким-то шестым чувством она догадывалась, что никто не будет рад ее отъезду и нужно постараться сделать так, чтобы о нем как можно дольше не знали. Поэтому покидав только все самое необходимое в рюкзак, остальные вещи она оставила на местах.

Самой большой проблемой стали билеты на самолет. До Лондона можно было довольно быстро добраться на любом автобусе, а билеты были забронированы и оплачены заранее. А дополнительных средств для покупки билета у Томки не было. Но тут ей несказанно повезло. Операторы авиакомпании пошли навстречу и обменяли билет на послезавтрашний вечерний вылет.

Разумнее всего было подождать до следующего дня, но Тамара не желала оставаться в этом поганом городишке лишние несколько часов. Она вполне могла себе позволить переночевать пару ночей в хостеле, а в большом и шумном городе легко затеряться.