Краем глаза майя заметил, что Эрэса начала собираться.

— Ты куда? — вопрос вырвался прежде, чем он успел прикусить язык.

— С тобой сегодня невозможно общаться, так что мне надоело созерцать твоё недовольное лицо, — повертев в руках ножны со старыми клинками, она сунула их в сумку.

— И куда на этот раз?

— В Рохан, — эльфийка бросила на него выразительный взгляд, — последние годы участились набеги орков.

— Я тут не при чём, — с каменным лицом сообщил майя.

— А я тебе ничего и не говорила, — она хитро улыбнулась, запахнув плащ, — счастливо оставаться.

И была такова.

2840–2851 гг. Т. Э.

Итак, гномы из Эребора перебрались в Синие горы. Наверняка, им там довольно тесно. Иначе чего ради Трору приспичило идти в Морию, невзирая на то, кто там обитает. Странные существа гномы: история их, похоже, вообще ничему не учит. Или им так нравится стучаться лбом в одну гору? Даже если на минутку предположить, что они справились бы с орками, как они рассчитывали договариваться с балрогом? Или они надеялись, что он умер от скуки? Куда только пропадает знаменитый прагматизм гномов?..

Во всяком случае, Трор передал кольцо сыну — а это главное, что ему необходимо было знать. Конечно, из Дол-Гулдура несколько далековато тянуться до Синих гор, но когда мятежного майя останавливали подобные трудности.

В течение долгих лет Майрон незаметно взращивал в Трайне желание вернуть Эребор. Впрочем, особенно стараться не приходилось, достаточно было просто поддерживать это чувство неполноценности. Гномы не любят бросать свои сокровища на произвол судьбы. Природная алчность, бедность горных жил, которые разрабатываются многие века, уязвлённое самолюбие и упрямство вкупе с кольцом способны толкнуть на самые бездумные поступки.

И всё-таки он, кажется, перестарался. Или наоборот? Майя оторвался от палантира и задумался. Откровенно говоря, он рассчитывал, что гному удастся призвать на помощь все гномьи кланы. Судя по всему, репутация Смауга несколько перевешивает на весах количество золота в Эреборе. Немного обидно. Вот только что он собирается делать, взяв с собой только двух родичей? Он ещё мог списать такое поведение Трайна на лёгкое безумие, но парочка, что подвязалась с ним?.. Значит, есть какая-то идея.

Майя задумался. А как вообще Трор с Трайном спаслись? Помнится, Эрэса упоминала, что они объявились далеко не сразу после нападения дракона. Где они были всё это время? Очевидно, в горе. Очевидно, ждали подходящего момента. Однако, первое, чем Смауг занялся, это обрушил все входы-выходы. Гномы были бы не гномами, если бы не сделали потайных дверей.

Но даже так рассчитывать им не на что. Не рассчитывают же они подобраться к спящему дракону и ткнуть его копьём?..

В любом случае, идти им придётся через Чёрную Пущу. Или мимо неё. А значит, выяснить необходимую информацию особого труда не составит.

Майрон не любил делать грязную работу. Терпеть не мог. С другой стороны, он как никто знал, что если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делать это нужно самому. Поимку гнома он вполне мог поручить оркам, благо, далеко за ними ходить не надо. С третьей стороны, орки отличаются излишней болтливостью. О том, что таинственный Некромант командует ими, и так уже слухи ходят. Лишнее внимание привлекать не хочется.

А потом он вспомнил о своих соседях. Не эльфах — других. Пауках, которые, влекомые его силой, расселились вокруг крепости. Всё, что нужно, — это отдать приказ…

И вот он имеет возможность лицезреть барахтающегося в паутине гнома, начавшего приходить в себя после паучьего яда. На стенах зажглись факелы, осветив небольшую комнату без окон, и гном тут же стих.

— Ну что же ты, продолжай, — насмешливо произнесла высокая тёмная фигура в углу.

— Кто здесь? — прокричал гном, сев на полу. Руки его потянулись к топорам, которых при нём не было. — Где я?

Наугрим, наконец, сцепил с лица паутину. Его тёмные глаза оглядели комнату и остановились на углу, в котором был майя. Трайн вскочил, чуть пошатнувшись: он вновь оглянулся в поисках чего-нибудь, пригодного в качестве оружия.

— Не столь важно, где ты, сколько — куда идёшь, — выразительно качнулась тень.

— Куда надо — туда и иду! Назовись, трус, прячущийся в тени!

— Однако страхом здесь несёт именно от тебя, — заметил майя, видя, как бегают глаза гнома. Несомненно, будь перед ним даже орк во всеоружии и при полном доспехе, наугрим не задумываясь на него кинулся.

— Должно быть, ты тот чёрный колдун, о котором ходили сухи. Некромант! Так вот, я тебя не боюсь! Иди сюда, и я разорву тебя голыми руками! — воскликнул Трайн, добавив для правдоподобности боевой клич.

— Вот оно, гномье тугодумие, — рассеянно начал майя, разговаривая не столько с пленником, сколько размышляя вслух, — стоит вектору беседы хоть на градус сместиться с темы стали и золота, как вы начинаете выказывать поразительную неспособность мыслить.

— Да ты хоть представляешь, с кем разговариваешь?! — гном подхватил с пола обломок гнилой доски и швырнул его в майя.

Деревяшка звонко ударилась о стену и упала на пол.

— Куда лучше, чем ты сам, — раздалось в воздухе, — что ж, подожду, когда ты станешь сговорчивее…

Голос медленно растаял, как укатившее эхо, и гном остался в видимом одиночестве. Не раздумывая, он ринулся к двери, которая, к его неописуемому удивлению оказалась незаперта. Не отягощая себя измышлениями на подобную странность, Трайн решил побыстрее выбраться из подземелий крепости.

Стоит отметить, что Дол-Гулдур был достаточно большой крепостью, и, не зная её устройства, по её закоулкам можно бродить довольно долго. Если же хозяин решит кого-то не выпускать, то блуждать кругами по ней можно вообще бесконечно.

Почему-то считалось, что наугримы менее восприимчивы к влиянию колец, чем иные расы. Майя так не считал. Откуда вообще взялась глупость о том, что они одинаково воздействуют? Он никогда не задавался целью штамповать одинаковые побрякушки. Кольца были призваны усиливать природные таланты гномов — и они это делали. Правда, вместе с интуицией усиливалась жадность, с чутьём к богатым жилам — алчность. Всё имеет свою цену. Сейчас же, когда Трайн вместе с кольцом оказался настолько близко, Майрону даже особых усилий прилагать не требовалось, чтобы держать его в пределах крепости без всяких цепей.

Король-без-Горы носился по лабиринту коридоров с десяток дней, пока не свалился от усталости и голода в одной из коморок.

— Ну что, поделишься, зачем ты держал путь в Эребор? — поинтересовался Майрон, даже не потрудившись создать иллюзию облика.

Гном подскочил, как ужаленный. На какой день он потерял меховой плащ, майя не заметил. Одежда пленника была в паутине, грязи и местами порвана. Без того встопорщенные волосы и борода встали дыбом, из-под бровей лихорадочно поблёскивали глаза. Майя без труда различил в них тень безумия. Поразительно, как легко довести до сумасшествия живое существо, просто заставив его слоняться по пустому лабиринту кругами. Неизвестность и неопределённость — вот, что ломает сознание, а не пытки и боль. Хотя, конечно, голод и жажда тоже делали своё дело.

— Кто здесь? — гном облизнул потрескавшиеся губы.

— Это я, — мягко ответил майя, предпочтя дать ему возможность самому решить.

— Торин? — неверяще спросил он сиплым голосом. — Торин, это ты? Почему ты не покажешься?

— Почему ты пошёл в Эребор без меня?

— Это слишком опасно, — залепетал гном, — я не мог рисковать сыном…

— Почему ты взял с собой лишь двоих гномов? Каков твой план?

— Так нужно было, — тихо пробурчал Трайн, а потом вдруг встрепенулся и зло произнёс: — Другие кланы только хотят заполучить богатства Эребора, но не хотят их отвоёвывать! Я им не доверяю.

— Но как ты?..

— Зачем ты спрашиваешь? — разгневанно перебил гном. — Они и тебя подослали? Хочешь забрать всё себе? Я Король-под-Горой! И я на пощажу предателя, даже если он мой сын!..