Эльфийка обернулась к Вэнсэну и взглянула на него в свете новой информации. Прежде она никогда не встречала людей, которые бы видели… Что? Она даже толком не могла сказать, что он видит.

— Это видения? Или сны?

Мужчина несколько секунд глядел на неё, а потом рассмеялся:

— А ты разве не считаешь меня сумасшедшим?

— В таком случае, я тоже сумасшедшая, — покачала головой девушка и огляделась, в поисках ещё какой-нибудь интересной работы.

— Ну, если так… — задумчиво протянул художник и сделал хороший глоток, — вообще-то никаких видений и прочей чуши. Просто начинаю рисовать и… так выходит.

— Ты никогда не думал о переезде в место, где твой талант смогут оценить? — задумчиво спросила девушка.

— Да кому я нужен? Откровенно говоря, мои маляки и правда специфичны, — с лёгкой грустью отмахнулся художник.

— Не скажи. Я знаю место, где к твоим работам отнеслись бы с большим интересом.

— Где-нибудь на другом конце света, ага? — иронично поинтересовался Вэнсэн, допив кружку и сев на единственный табурет.

— Э… По ту сторону Мглистых гор. Путь займёт несколько месяцев, но…

— Никуда я не пойду, а Мглистые горы это жуть, как далеко, хотя я даже не знаю, сколько до них. Мне и здесь нравится, — довольно произнёс он.

— Но ведь здесь никто?..

— Да и пусть, — мужчина легкомысленно отмахнулся, — в конце концов, я и не для них рисую, так и пусть не понимают!

Лэйтэриэль хотела было возразить, но заметила в глазах художника непримиримый блеск и поняла, что никакие уговоры не помогут.

— Слушай, — на лбу Вэнса обозначилась морщинка, — а ты ж никуда не торопишься? Может, посидишь тут? Не знаю, наброски посмотришь. Просто у меня, кажется, есть идея…

Художник судорожно оглядывал комнату то ли в поисках кисти с бумагой, то ли ещё чего. По его лицу стало совершенно очевидно, что его уже практически озарило. Не раздумывая, Лэйтэриэль кивнула, понимающе улыбнувшись.

Лэйтэриэль устроилась на тюфяке с охапкой рисунков разной степени готовности. Каждый из них подвергался тщательному изучению. К вящему своему разочарованию, девушка поняла, что далеко не все из них может трактовать. То ли это были события будущего, то ли её знания слишком отличались от изображаемого, или же она просто о чём-то не знала. Так, рассматривая один из набросков, она, незаметно для себя задремала.

Когда она проснулась, солнце уже изрядно поднялось над горизонтом, по крайней мере, на это намекали с трудом пробивающиеся сквозь плотные занавески на окнах лучи. Вэнсэна в комнате не было. Эльфийка поднялась, хорошенько потянулась и спустилась вниз. Художник нашёлся в гостиной на стареньком промятом диване. Не став его будить, она отправилась на кухню для того, чтобы обнаружить, что кроме воды там ничего и нет. То есть, нашлась пара заплесневелых картофелин и скукожившихся помидорин, но едва ли это можно назвать приличной едой. Пройдоха явно не принадлежал к разряду людей, хоть сколько-нибудь о себе заботящихся.

Поддавшись настроению, Лэйтэриэль решила сделать доброе дело.

Вэнсэн проснулся далеко за полдень (скорее, ближе к вечеру), когда по дому стал распространяться запах вкусно приготовленной пищи.

— Будь ты свободна, я бы непременно на тебе женился, — возвестил художник, явив на кухню своё заспанное лицо.

— С чего ты взял, что я не свободна? — с любопытством поинтересовалась эльфийка.

— А разве нет? — мужчина задумчиво поскрёб пальцем подбородок и уселся за стол. — Точно, нет.

Девушка решила не комментировать его утверждение. Ей почему-то показалось, что он отнюдь не о её гипотетическом супруге говорил. Эльфийка поставила перед ним сковородку, в которой оказалась румяная картошка с мясом под яйцом. Вэнсэн с удовольствием втянул воздух и налил вина из новенькой бутылки, принесённой Лэйтэриэль.

— Слушай, — набив рот картошкой, мужчина опомнился, — а чего ради ты это делаешь?

Эльфийка, за неимением второго табурета прислонившаяся к стене, пожала плечами, сложив руки на груди:

— Иногда полезно делать для кого-то что-то… хорошее. Просто так.

Пройдоха молча пожал плечами, так как рот был занят пережёвыванием, да и вообще, ему не так уж и интересен был ответ.

— А ты разве не был женат? — поинтересовалась девушка, когда ей наскучило смотреть, как он ест. Мужчина поднял голову и вопросительно вздёрнул брови. — Ну, полный набор сковородок и кастрюлек, древние занавески, повторяющиеся рисунки какой-то женщины, — пояснила она.

— А. Она от меня ушла. Сказала, что у меня на первом месте картины, а не семья.

— Странные вы, люди, — констатировала эльфийка, склонив голову набок, — ведь муж и жена существуют не исключительно ради друг друга. Каждый из них — вполне самостоятельная личность со своими интересами. Заставлять отказываться от них — всё равно что заставлять отказываться от себя.

— Я ей всегда так и говорил! — радостно поддакнул Вэнсэн, воздев вилку вверх. — Ну, не так складно, но всё же. А это вы все так думаете? Лесные эльфы?

Лэйтэриэль, до этого думавшая, что он вообще не понял, что она не человек, рассмеялась:

— Я не из лесных эльфов. Но таки да, у нас так считается.

— А что, есть и другие эльфы? — на его лице показалось искреннее удивление. Такой вопрос звучал особенно странно от человека, который так часто именно их и рисовал.

— На западе. У подножия Мглистых гор и по другую их сторону — в Ривенделле, и в Митлонде — у самого моря. Тебя бы хорошо приняли там. Или в Лихолесье. Это куда ближе.

Художник только рассеянно пожал плечами. Девушка окинула его грустным взглядом. А жаль. При таком образе жизни он едва ли здесь долго протянет в одиночестве. А Лорд Элронд мог бы куда лучше разобраться в его даровании, даром, что и сам может видеть.

— Кстати говоря, — Вэнсэн вдруг вскочил, — я ведь практически закончил! — бросил он уже из прихожей. — Вот, — вернувшись через несколько секунд из соседней комнаты, он сунул Лэйтэриэль рисунок.

Девушка воззрилась на картину. Вообще-то назвать это портретом язык не поворачивался. Всё тот же монолит чёрной башни, точнее, вид на неё сверху. А на круглой вершине, увитой лианами с белыми гроздьями цветов, сидела девушка-птица с руками-крыльями и телом, покрытым белыми перьями. Она смотрела вверх, черт лица было совершенно не разобрать: только выделялись ярко-жёлтые глаза.

— А ведь… — тихо начал художник, поочерёдно глядя то на рисунок, то на девушку, — ты ведь должна быть и там, — его голос дрогнул. — На той картине, которую я ещё не закончил.

Лэйтэриэль подняла на него внимательный взгляд:

— Я тогда была ребёнком. Просто оказалась свидетелем тех событий.

— Нет-нет, — мужчина нетерпеливо покачал головой. — Она всегда с тобой. Башня. То есть не башня, но где бы ты ни была, она всегда останется на твоём горизонте. Тебе от неё не уйти. Часть тебя…

Он продолжил хмуриться и беззвучно шевелить губами, пытаясь понять, что хочет сказать. Эльфийка разглядывала его с какой-то обречённостью. Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Мысли, к которым она сама постоянно возвращалась. Мысли о неизбежном и страхе сделать ошибку, став безымянным камнем, сдвинувшим лавину.

Вэнсэн вновь поднял лицо к девушке:

— Делай, что должно, и будь, что будет.

Лэйтэриэль только с грустью вздохнула. Неужели она сюда за этим пришла?..

С полуразрушенной Вороньей высоты открывался замечательный вид на окрестности. Вдалеке на Долгом озере мрачным пятном виднелся Эсгарот, совсем под боком белели обугленные крепостные стены Дэйла, порушенные крыши и полуразвалившиеся стены домов, а вместо садов и рощ перед горой теперь красовалась безжизненная каменистая пустошь.

От былого процветающего вида не осталось и следа. Даже величественные прежде ворота Эребора, теперь изрядно поломанные, смотрелись как-то жалко. Иными словами, вид навевал уныние, полностью соответствуя настроению. Погода тоже не слишком радовала. Поздняя осень окрасила небо в серые тона, листья на деревьях давно пожелтели и большей частью облетели, лужи и земля после недавнего дождя покрылись воздушной паутиной инея.