Он пел о звёздах. И на то у него было много причин. Это было печально, это было воздушно. Он грустил, он восхищался прекрасным светом и холодным равнодушием, с коим они взирали на мир. Он пел о чём-то ещё, но звучание слов смазывалось, они теряли смысл, но ткали великолепную картину…

Когда эльф закончил, тронув струны последний раз, в воздухе повисла звенящая тишина. Она длилась около минуты, только когда оцепенение стало сходить, певец, улыбнувшись, поклонился и исчез со сцены.

Музыканты, очнувшись, вновь заиграли что-то ненавязчивое, а по поляне поползли разговоры.

— Понравилось? — повернувшись, спросила Тауриэль. — На Празднике Звёздного света каждый может выйти на сцену и показать свои таланты. Кто-то поёт, кто-то играет, кто-то просто читает стихи или даже рассказывает истории.

Лэйтэриэль кивнула. Да, это был замечательный праздник.

— Ну что, Синалион? — Азалир пихнул друга в бок, радостно улыбаясь. — Порадуешь нас в этот раз? Он у нас выдающийся музыкант, — пояснил он, заметив вопросительный взгляд девушки.

— Жаль, что радует нас редко, — заметила зеленоглазая Идэль, бывшая с ними в одном отряде.

— В противном случае вы перестанете ценить своё счастье! — фыркнул Синалион.

Лэйтэриэль внимательнее пригляделась к стражникам и поразилась своей глупости. И как она раньше не заметила? Азалир и Синалион были похожи на лица, как две капли воды: только один был светловолос, а второй — наоборот. У них даже одежды были одного типа, разве что цвета чуть отличались. Наверняка, близкие родичи.

Через какое-то время на сцене появился следующий желающий продемонстрировать своё искусство. А потом ещё, и ещё. В промежутках между выступлениями, а иногда и во время них, если это была просто музыка, эльфы танцевали.

Лэйтэриэль предпочитала исключительно слушать. Ей нравилось, что лесные эльфы практически не обращались к истории. Уже порядком надоели песни о великой любви Берена и Лютиен, о падениях эльфийских городов и великих битвах. Лесные эльфы предпочитали воспевать настоящее и не печалиться о прошлом.

В какой-то момент, открыв глаза, девушка обнаружила, что осталась одна. Её новые и старые знакомые оказались на диво понятливо ненавязчивыми. Она всегда ценила в окружающих это качество. Допив бокал вина, она решительно поднялась. Ничего конкретного ей не хотелось, но и сидеть совершенно надоело.

Не зная, чего она больше хочет — уйти к себе или послушать ещё выступлений — Лэйтэриэль побрела вокруг Древа. С какой-то неизбывной тоской она ощущала себя лишней на этом празднике жизни. Конечно, она вполне могла бы присоединиться ко всеобщему веселью, но это было бы… не по-настоящему. Часть сознания будет смотреть на происходящее с неизменным отвращением.

Иногда ей начинало казаться, что она просто не имеет права наслаждаться жизнью. В основном, потому что она знала ей цену. И, как-то ни странно, это знание она бы ни на что не променяла.

Остановившись среди ползущих ветвей, Лэйтэриэль несколько минут созерцала тонкие ступени на них. Откуда они здесь взялись только? В Лориэне тоже такие любят. Правда, там она никогда не бывала. Только рассказы слышала. И не слишком расстраивалась по этому поводу.

Долго думать она не стала. Сегодня она и так ничего не делала. А возможно, и выпитое вино играло. В общем, ей стало интересно, и она просто пошла по ступенькам, которые, как выяснилось, вели к стволу куда-то наверх. Единственное, чего она опасалась, — наступить на подол и свалиться. Порой она просто диву давалась, откуда в ней эта совершенно неэльфийская неуклюжесть.

Увлёкшись разглядыванием ступеней, она не сразу заметила, что уже поднимается вдоль ствола. Несколько помедлив и оглядев эльфов внизу, она лишь убедилась, что никто на неё внимания не обращает, и продолжила путь. Лестница закончилась, и Лэйтэриэль оказалась на довольно просторной площадке в самой гуще жёлто-зелёной листвы — осень в этот сад пока успела только заглянуть. Сквозь крону полупрозрачными лучиками проникали звёзды, слегка рассеивая мрак, как украшает иней траву при первых заморозках. В паре метров от края площадки, где её граница прогибалась полукругом внутрь, стояло кресло, очень похожее на своего собрата внизу, и такая же кушетка. На низком овальном столике пара кувшинов вина, какие-то лёгкие закуски и фонарик.

Эльфийка обошла немногочисленные предметы обстановки и остановилась у края. Странно, здесь шум голосов был совершенно не слышен, оставалась только музыка. Не найдя в раскинувшейся внизу картине ничего особо интересного, девушка отвернулась и подошла к столику. Обнаружив пустой кубок, наполнила его вином и уселась на кушетку. На краю сознания маячила какая-то мысль, но ей было слишком лениво её формулировать. Совсем недавно всё было отлично, а сейчас стало как-то тоскливо.

— А тебе нравится забираться туда, куда не следует, — раздался тихий голос из тени.

— А я думала, ты там… — даже не потрудившись оглянуться, Лэйтэриэль неопределённо махнула рукой вниз, сообразив, что это была за мысль. Следовало сразу сообразить, кто здесь обитает. — А собственно. Почему ты всегда так далеко от своих подданных?

Вопрос был не слишком вежливым. Да и вообще от её поведения веяло какой-то фамильярностью (хотя чего ещё ожидать от бродяги?). Но сейчас ей на это было плевать. Лесному королю, кажется, тоже. Трандуил неторопливо прошёл мимо, прошелестев полами темно-изумрудного одеяния, и остановился у края площадки.

— Чтобы не портить им праздник, — невозмутимо ответил он. — В моём присутствии они привыкли соблюдать… порядок.

— А тебе никогда не приходило в голову, что им было бы приятно видеть, что ты тоже получаешь удовольствие от праздника, а не просто присутствуешь по долгу службы? — весело поинтересовалась эльфийка, осушив кубок.

Лесной король повернул к ней голову и посмотрел почти с умилением:

— Я здесь не для того, чтобы что-то из себя изображать, а чтобы править ими.

Лэйтэриэль задумчиво кивнула. По сути своей, владыки — они все именно такие. Они могут казаться мудрыми, добрыми и дружелюбными, они могут даже таковыми быть, но сентиментальными — никогда. Разве что где-то очень-очень-очень глубоко внутри.

Девушка посмотрела на пустой бокал, перевела взгляд на эльфа, скептически хмыкнула и потянулась к кувшину — едва ли можно было ожидать, что её тут будут обслуживать.

Лесной король некоторое время наблюдал за молчаливой гостьей, а потом, смирившись с нарушенным одиночеством, уселся в кресло.

Какое-то время они сидели в тишине, каждый предаваясь то ли размышлениям, то ли созерцанию пространства, то ли прослушиванию музыки. Это был тот редкий тип молчания, которое не тяготит.

Ненавязчивая мелодия внизу в очередной раз прервалась тишиной. А потом кто-то рванул по струнам. Дребезжащее начало сменилось более тихой, но тревожащей мелодией, не сулившей ничего хорошего. Лэйтэриэль подняла голову, внимательно вслушиваясь в незнакомые ноты, которые так легко ложились на давно забытые слова.

Лэйтэриэль сама не заметила, как оказалась у края площадки — словно отсюда она могла лучше расслышать жуткую мелодию. Жуткую — потому что из детства. Майрон редко брал в руки музыкальные инструменты. Ещё реже можно было услышать его пение. Однако несколько раз ей всё же довелось… Она крепче стиснула побелевшими пальцами ножку пустого бокала, пытаясь унять поднимающиеся внутри чувства.

Та музыка давно замолчала, а она всё стояла, думая о грустном привете из прошлого.

***

Трандуил, наблюдавший за гостьей со смесью отстранённого любопытства и напускной меланхоличности, заметил, как при первых звуках у неё полыхнули солнцем глаза. Совершенно забыв о его присутствии, она замерла у края. На какой-то миг ему показалось, что сейчас она без раздумий сделает шаг в пустоту и просто исчезнет.

Но наваждение рассеялось так же быстро, как и возникло. На фоне темной листвы, окутанная прозрачным светом звёзд, стояла маленькая одинокая фигурка эльфийки. Эльфийки, которая, к его неожиданному удивлению, так его притягивала.