Ответов было все меньше, все чаще — свистящие, рваные выдохи в такт ударам.
Я мысленно свернула свой список вопросов. Мне было интересно одно: он так и позволит себя избивать?!
Кладбищенских татей это тоже заинтересовало.
— Че ты как не мужик, — обиделся один. — И совсем ничего не сделаешь?
— Нет, — вполне бодро прохрипели в ответ. — Потому что «не убий». И потому что мне нельзя. Так что давайте, ребята, не стесняйтесь.
Ребята, вестимо, не стеснялись.
Да интеграл твою через дифференциал, придется все же. Ну, придется все же…
Лопату я ногой нащупала уже давно. Не знаю, вообще, откуда там взялась лопата. Может, ее положил кто-то из местных устраивателей кладбищ лет двадцать назад. А может, пристроили специально для меня.
Важно было то, что в руки она легла идеально. Аффект имелся и без того, так что нужно было придумать только боевой клич…
— Халва-а-а-а-а-а!!!
Чертово бессознательное. Вообще, я ж не филолог, я говорила, а когда ты летишь из-за креста и из кустов с поднятой лопатой в бой — импровизировать как-то очень сложно.
Местные тати тоже не были филологами. И нервы у них были не особенно крепкими. Хотя когда на тебя внезапно из сумерек… с лопатой… совсем не хрупкое… с красным лицом и боевитым ревом…
Берсерки отдыхают!
Главного я отоварила лопатой плашмя и с налету (звук был как от удара в медный таз), второму досталось с разворота и по инерции. Орать я не прекращала. Оралось почему-то басом.
В общем, противник был деморализован, обезоружен и понес колоссальные потери в первые минуты боя.
— Це ж мертвые с косами! — внезапно завопил тот, которому лопатой не досталось. Этот, видимо, приехал на стажировку из соседней державы.
После чего противник отступил. В смысле, частично уполз, а частично понесся, сокрушая надгробия и деревья, куда-то в глубь погоста.
— Еще б злого чечена вспомнили, — просипела я натруженным горлом и опустила лопату. Шмыгнула носом и повернулась к Климу, в смысле, Аиду: хорошо бы, он мог идти, не хватало еще на себе тащить…
Клиент транспортировке и правда не подлежал, правда, уже в другом смысле. Клиент сидел на кладбищенской земельке и всхлипывал от смеха, вытирая что-то смутно-серебристое (кровь?) с лица.
— Ам-мазонка, — различила я сквозь всхлипы. — Ип-полита рядом не валялась…
Я с тихим рычанием сквозь зубы покачала лопатой, но это вызвало у и без того изрядно ушибленного божества только еще один приступ дурного смеха.
— Ик… итьп… и теперь я знаю, зачем тебя мне послали… Ты… ты мой… ахр… ах-ха-ха, хранитель!
Ну, своего он добился. Лопату я при этом известии уронила.
А то было, было у меня сильное искушение…
Комментарий к Разборки в хтонических декорациях
Пы.Сы. Да я знаю, знаю, надоели недомолвки… терпите, все будет. В следующей главе будем прояснять ситуэйшн и разговаривать разговоры.
========== Объяснения за утренним кофе ==========
Мрачный. Великий. Могучий. Внушающий ужас. Богатый.
— Если ты почитаешь древнегреческие источники, — немного гнусаво сказал от стола тот, к кому я подбирала эпитеты, — то заметишь, что это все про царство. Ко мне-то обычно относили только один эпитет — «Ужасный». Ну, а это, знаешь ли, можно по-разному трактовать.
Разговор происходил в моей квартире и наутро. На позднее утро, если точнее. Поскольку из той задницы мира, куда нас занесло стараниями моего спутника, мы выбрались как раз ближе к утру. Перед этим активно петляя по сельской местности и вспугивая собак, влюбленные парочки и почему-то байкеров. Последние, кстати, оказались милосердными, подкинули до Питера, цокали языком и жалели Аида. Со стопроцентной уверенностью в том, что отделала его я.
Было почему-то лестно.
Ночь мы провели я — на диване, гость — в комнате, которая вообще-то была на ремонте и в которой стоял всякий хлам. Утром списать вчерашнее на «мневсеприснилось» не вышло, потому что на моей кухне обнаружился античный бог, насвистывающий сквозь зубы над туркой с кофе.
Вид у представителя античности был уголовный: губы рассажены, на скуле свинцового оттенка плямба, один глаз прищурен особенно колоритно.
— Думал, зуб высадили, — улыбнулись мне от плиты. – Не, повезло. Заживет, ихор схватывается быстро.
Наверное, ихором называлось то самое серебрящееся, которое заляпало ему всю фуфайку. Принт на ней теперь смотрелся еще более оригинально.
— Вообще, это даже забавно, какие прозвища тебе дают, когда становишься царем, — продолжил он, помахивая чайной ложечкой. Посейдона вот до царствования звали Жеребцом. Зевса — Кобелем, по сходной, правда, причине. У каждого, пока не сели на трон, было свое: Посейдон — буйный, краснобай, таран, Зевс — воин, стремительный, мудрец…
— А у тебя?
— Трус и вор, — сказал он так неожиданно, что я поперхнулась кофе. — Я не так сварил?!
— Так… сварил… — выкашляла я, про себя поклявшись, что в жизни глотка не сделаю, пока он говорит. Во избежание таких вот смертоносных откровений.
Бутерброд с колбасой поглядывал с тарелки почти умоляюще, но я смотрела на гостя. На худощавое лицо с отметинами и живыми глазами.
Древними, как проклятущая пыль веков.
— Аэды — любители приврать, — протянул гость с невеселым смешком. — И промолчать. Титан Крон получил пророчество о том, что его свергнет сын — это верно. А в разгар войны он получил второе пророчество. Не от Урана — от Мойр-прях. Они сказали, что его погубит страх. И Крон возликовал — потому что ничего не боялся. Зря он не догадался уточнить — чей страх…
Глаза его были ясными, спокойными, он даже из своей кружки не забывал прихлебывать.
От этого было еще страшнее.
— …сколько себя помню. Может быть, трусами рождаются, не знаю. Для бессмертного это странно. Но я не шел в битвы. Не совался в песни. Не понимал войн. И был искусен разве что в воровстве и розыгрышах.
А Гермий-то точно говорил, что у него уроки брал.
Я не выдержала, вцепилась в бутерброд, просто чтобы было от чего нервно отрывать куски.
— Ну, вот меня и не принимали в расчет, вряд ли Крон вообще помнил… А ведь нет ничего опаснее труса, кирие*. Он предаст. Он извернется и нанесет удар в спину. Он не смотрит на правила и законы. Есть трусость, при которой проигрывают жизнь. Есть трусость, при которой — выигрывают войны. Когда трусу становится достаточно страшно — никогда не знаешь, что придет ему в голову. Попросить у Циклопов шлем-невидимку. Посоветовать брату выпустить Гекатонхейров… похитить у отца единственное оружие.
