А потом вкрадчиво добавил:

— Скажи мне только: тебе не страшно было? Что придется платить?

Геллерт ответил после небольшой паузы, вглядываясь в ночное небо за окном:

— С каждым разом это имело все меньшее значение, — а потом сказал еще тише: — С каждым разом все вокруг имело все меньшее значение.

***

Уже третью ночь подряд Геллерт не мог заснуть. Он боялся, что откроет глаза и снова окажется в каменном одиночестве. Он боялся, что сегодняшние воспоминания протянут к нему свои мертвенно-холодные руки и утащат на самое дно его бесконечных кошмаров. Уютная темнота спальни глумилась над ним, подводя к самому краю сновидений, а Гриндельвальд из последних сил старался удержаться на поверхности. Под самое утро он соскользнул в беспокойное забытье.

К завтраку он вышел поздно, хмурый и уставший, и, пропустив пожелания доброго утра, сказал:

— Я вспомнил, откуда я знаю его второе имя. «Священные двадцать восемь», — Альбус все еще не улавливал его мысль, и Геллерт раздраженно вздохнул: — Марволо Гонт, наследник одной из старейших чистокровных семей. Которые, кстати, утверждают, что один из основателей твоей школы — их предок. Угадай, какой именно.

— Салазар, — взволнованно ответил Дамблдор, отставляя в сторону свой чай. — Это бы объяснило, как Том смог открыть Тайную комнату…

Пару мгновений спустя Альбус уже раскладывал на столе пергамент, чтобы запросить из архива информацию о ныне живущих Гонтах.

— Как ты о нем узнал?

— Когда пытался найти наследников Певереллов. Однажды мне попался ваш «Справочник чистокровных семейств»; там были перечислены двадцать восемь старейших британских магических родов. Среди них и был этот Марволо.

— Я припоминаю эту книгу. Она вызвала очень много недовольства в свое время. Но изучать ее у меня желания не было. Как и интересоваться этими «священными» двадцатью восемью, — Альбус отвечал рассеянно, занятый письмом.

— Хорошо, что интересы у нас с тобой разные. Надеюсь, что мое предположение об их родстве подтвердится и что это тот самый Марволо. Будет с чего начать поиски.

Геллерта захватывало знакомое чувство азарта, в конце концов, не так уж это и отличается от охоты за Дарами. Он внимательно посмотрел на Альбуса, стараясь найти на его спокойном лице признаки такого же возбуждения. Но тот, к разочарованию Гриндельвальда, оставался спокоен и сосредоточен.

В ожидании ответа из архива они продолжили свои вчерашние поиски. Геллерт едва ли мог вчитываться в однообразные заметки — сказывались беспокойные ночи. В какой-то момент он все же провалился в короткий сон прямо за столом, уронив голову на грудь, а когда резко проснулся, рот вязало от тлена и кошмаров. Гриндельвальд поднял взгляд на Альбуса, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

Сова вернулась достаточно быстро. Дамблдор торопливо отвязал письмо от ее лапы и пробежался по нему взглядом.

— Марволо Гонт уже скончался. Его единственный сын, Морфин, сидит в Азкабане за убийство трех магглов, — он сделал небольшую паузу, — Томаса, Мэри и их сына, Тома Риддла.

Геллерт не смог сдержать торжествующей усмешки:

— Что ж, теперь ясно, отчего юный Риддл решил сменить свое имя. Не хочет он знаться со своим маггловским прошлым. Да и, к тому же, столько Томов в одной семье… Словом, его можно понять.

Альбус проигнорировал эту ремарку.

— Они были убиты в 1943-м году, в тот же самый год, когда Том сделал второй крестраж. Странное совпадение, не находишь?

— Думаешь, Морфин сидит не за свое убийство?

— Думаю, что нам придется навестить его в Азкабане. Я составлю прошение министру, уверен, он пойдет нам навстречу, — Альбус снова взялся за перо.

Гриндельвальд скривился:

— Зачем я тебе там нужен? Не подумай, что я имею что-то против дементоров и тюрем в целом, Альбус, но, тем не менее, я предпочел бы избежать этого визита.

— Нет, я не могу оставить тебя одного, прости. Да и заклинание этого не позволит.

Он прищурился и со слабой улыбкой добавил:

— Тебе нечего бояться, с нами будет мой патронус.

— Я не сказал, что я боюсь их. Хотя, думаю, если бы ты был лишен возможности защищаться от этих тварей, тебе бы они тоже не нравились.

— Они и так мне не нравятся, зверство держать их вблизи от заключенных, — Альбус покачал головой. — А невозможность вызвать патронус — действительно серьезная плата за черную магию.

— Да, последний раз я видел своего, когда мне было лет пятнадцать. С тех пор вызвать его мне не удавалось, — подтвердил Геллерт.

— И кто это был, если позволишь спросить?

— Горностай, — с неохотой признался Гриндельвальд.

— Пожалуй, я вижу некоторое сходство. — И в этом прищуре Геллерту привиделись отзвуки прежнего Альбуса.

— Уверен, Игнатий быстро уладит все формальности, и мы уже завтра сможем побеседовать с мистером Гонтом. Тогда тебе понадобится оборотное зелье, — добавил Дамблдор уже серьезнее.

— И кого же я буду изображать?

— Я припас несколько вариантов. Некоторые из моих знакомых любезно согласились предоставить свои волосы. Разумеется, я только в общих чертах обрисовал, зачем мне они понадобились.

— Я кого-то из них знаю? — с интересом спросил Геллерт.

— Не думаю. По крайней мере, надеюсь, что ты не настолько пристально следил за моей жизнью.

«Надейся, надейся», — усмехнулся про себя Гриндельвальд.

***

Альбус заканчивал приготовление зелья, Геллерт со скучающим видом наблюдал за ним, изредка комментируя его действия. Дамблдор отмахивался от непрошеных советов, спорил, но, кажется, был не против компании.

Гриндельвальд поглядывал на часы, отчаянно желая, чтобы вечер не заканчивался. Чтобы ему не пришлось снова оставаться один на один со своими кошмарами.

Время, к сожалению, над ним не сжалилось.

Геллерт ворочался в постели, всматриваясь в темный потолок. Он раз за разом проваливался в короткие, тяжелые сны: кровавые, удушающие. Снова и снова резко просыпался, сотрясаясь всем телом. Распахнув в очередной раз глаза, он откинул влажное от пота одеяло, стараясь успокоиться. И когда Геллерт уже всерьез решил встать и позаимствовать из бара бутылку чего-нибудь покрепче, чем вино, в дверь осторожно постучали.

— Геллерт? Разрешишь, я зайду? — услышал он голос Альбуса.

— Да, заходи, — ответ прозвучал хрипло, как будто Геллерт только что кричал. А может, так и было.

Гриндельвальд привстал на кровати, пытаясь рассмотреть лицо вошедшего.