Что ни фраза — конец и начало,

Что ни строка — эпитафия. Что ни деянье —

Шаг к смерти, к огню, в глотку моря

Или к затертому камню. С этого мы начинаем.

С умирающим умираем и мы:

Видишь, уходят они и мы с ними уходим.

Мы рождаемся вместе с умершими:

Видишь — они возвращаются и нас приводят

с собой.

Т.С. Элиот

«Ты ушел, а я остался со своей болью».

Слова Альбуса не оставляли его.

Воспоминания завели Геллерта на пыльную дорогу, ведущую от дома Батильды к Дамблдорам. Сколько раз он бежал здесь по своим же собственным следам к Альбусу?

И все же ярче всего Гриндельвальд помнил тот единственный раз, что убегал по ним от него. Давясь злыми слезами, отгоняя прочь видение искаженного ужасом, побелевшего девичьего лица.

Он предал его.

Альбус предал Геллерта. На что он надеялся? Думал, Геллерт станет терпеть оскорбления Аберфорта? Что позволит мальчишке так говорить со старшим братом? Он вступился за друга. А тот предал его. И дрался против него.

Обещания, оставленные под летним солнцем, сгнили. Надежду на то, что Гриндельвальд не обречен на одиночество, отняли, растоптали.

Это было так давно.

Это не имело никакого значения.

Альбус похоронил сестру. Что ж, Геллерт похоронил воспоминания о двух месяцах, что он был не одинок.

А вот самому Дамблдору, похоже, это так и не удалось. Тем лучше, тем легче Геллерту будет вернуть его доверие. Как просто будет воспользоваться этой болью. Оказалось, что за этими высокими стенами из безразличия прятался все тот же семнадцатилетний мальчик. Какая удача.

И все же, как может Альбус считать, что это Геллерт его оставил?..

Той ночью заснуть ему помогли не прикосновение друга, а опустевшая бутылка виски. Ему снилось что-то жаркое и отчаянно пахнущее июльским зноем.

Утром Альбус казался уставшим и слегка пристыженным. Он почти не смотрел Геллерту в глаза, говорил коротко, словно хотел выкрасть все свои вчерашние признания назад. Искупить свою ошибку он пытался удвоенным усердием в Поисках.

— Я хотел бы наведаться с визитом к «Горбину и Бэрксу». В лавку темномагических артефактов, где Риддл работал после школы. В конце концов, это идеальное место, чтобы найти новые вместилища для крестражей. Я уже подготовил тебе зелье, прости уж, но даже в Лютном переулке Геллерту Гриндельвальду будут не рады, — снова этот сухой тон, на этот раз даже немного жестокий.

— И кто это будет сегодня? — Геллерт с сомнением рассматривал болотного цвета жидкость.

— Гораций Слагхорн, один из моих преподавателей. Он, бывает, заглядывает в такого рода места.

— Этими визитами ты его и шантажировал, чтобы забрать волос? — усмехнулся Гриндельвальд.

— Я не назвал бы это шантажом, — возразил Альбус.

— И был бы не прав.

***

Геллерт впервые за долгое время оказался среди такого количества людей. Узкая, шумная улица затягивала его в спешащую куда-то толпу. Он представил, что бы произошло, покажи он здесь свое настоящее лицо. Как быстро эта толпа угрюмых незнакомцев обратилась бы в единый, хищный организм, разрывающий его на части? Но пугало даже не это. Он смотрел на непрерывно сменяющие друг друга лица и не мог избавиться от мысли, что среди них могут оказаться его вдовы, его сироты, его скорбящие отцы и безутешные матери…

— Мы пришли, — Альбус вырвал его из тягостных размышлений. — Вот «Горбин и Бэркс», — он указал на потертую вывеску лавки, зажатую между грязными витринами соседних магазинов. — Я подожду тебя здесь: вряд ли эти господа будут разговорчивы в моей компании.

Геллерт кивнул:

— Надеюсь, это не займет много времени.

— Если что-то случится — позови меня, — Гриндельвальд только нетерпеливо отмахнулся от него. — И, Геллерт, прошу тебя, будь благоразумен.

Не желая больше слушать нотации Альбуса, он направился к лавке.

Темная комната была заставлена старыми, пыльными артефактами, источающими будоражащий запах темной магии. Геллерт засмотрелся на заставленные редкостями полки, подумывая даже, не прихватить ли ему что-нибудь с собой.

— Я могу Вам чем-то помочь? — за прилавком возник сутулый человечек с сальными, зализанными назад волосами. По описанию Геллерт узнал в нем Карактака Бэркса.

— А-а, мистер Бэркс!.. — поздоровался он чужим голосом.

— Добро пожаловать, мистер Слагхорн! Всегда рад видеть Вас у себя, — голос у хозяина лавки был такой же елейный, как и его волосы. — Что желаете-с? У меня есть что показать. Только что получили товар, и цены умеренные!

— Сегодня я к Вам по несколько иному вопросу, — изображая неуверенность, начал Гриндельвальд, подходя ближе к прилавку. — Я ищу кое-что особенное. Очень ценное и очень дорогое.

Глаза Бэркса вспыхнули алчным интересом. Геллерт решил попытать удачу:

— Один из моих очень хороших, проверенных друзей, — с нажимом сказал «Гораций», — ищет Медальон Салазара Слизерина. И, по слухам, его видели у вас.

Интерес мгновенно сменился разочарованием:

— Что ж, к моему огромному сожалению, слухи лгут, мистер Слагхорн. Медальон я и в глаза не видел, — продавец развел руками.

«Лжец», — раздраженно подумал Геллерт, подмечая его нервный, бегающий взгляд. Но, по крайней мере, он определенно слышал о Медальоне.

— Ну, друг мой, даже если и так: никто не знает этот мир древностей так, как вы. Может, Вы меня хотя бы направите по нужному следу? — Гриндельвальд подмигнул. — А я-то уж в долгу не останусь, не сомневайтесь.

— Нет, мистер Слагхорн, простите, — отрезал Бэркс. — Никак не могу Вам помочь.

Что ж, если такого человека, как этот жадный торгаш, не заинтересовала перспектива легкой наживы, значит, дело здесь было не в незнании. Бэркс определенно что-то скрывал.

— Мистер Бэркс, мне кажется, что Вы недооцениваете мою заинтересованность в этом вопросе, — Геллерт положил на грязный прилавок плотно набитый монетами кошелек. — Я заплачу Вам очень щедро прямо сейчас за любую информацию о медальоне. Даже если это, так сказать, информация непроверенная, — он снова сладко улыбнулся.

Бэркс решительно отодвинул деньги.

— Я Вам уже сказал, мистер Слагхорн, что ничего не знаю. А теперь, если Вы ничего не собираетесь покупать, думаю, нам пора раскланяться.

Теперь у Геллерта пропали последние сомнения в том, что волшебник врет:

— Жаль, очень жаль, друг мой. Ну, ничего не поделаешь, пожалуй, мне и правда пора.

***

Альбус ждал его на улице, рассматривая какую-то мерзость в соседней витрине. Геллерт заметил, что в руках тот держит коробочку конфет.

— Он что-то скрывает. Знает про Медальон, но не хочет рассказывать. Или боится, — сказал Геллерт, возвращая другу его кошелек. — Твой выход, Альбус.

Дамблдор смотрел на него с тоской:

— Ты уверен, что не сможешь разговорить его сам?

— Нет, не смогу. Твой Гораций не производит на него никакого впечатления.

Альбус вздохнул, убирая коробочку с Берти Боттс в карман мантии и вместо нее вынимая Палочку: