Евгений Александрович на миг задумался и ответил:

– «Память Азова», конечно, красавец. Парусное вооружение, поясная броня, но подвержен пожарам, особенно, если сейчас по нему фугасами стрелять будут, и не так быстр, как «Рюрик». Мне, особенно когда мы шли с попутным ветром, иногда грезились рассказы о пиратах и дальних морях, но это было так неспешно, что к текущему XX веку это все устарело. Тем более, что «Память Азова» нес богатое убранство императорских кают, а мог бы еще броню либо дополнительное вооружение.

– Кстати, о пиратах, любезный, – сказал Иессен. – Завтра побыть в этой роли придется нам! Моральных угрызений нет?

– Боже упаси, – ответил Трусов, – мы же на государевой службе и покараем этих наймитов англичан и американцев тем оружием, что государь император вверил нам в руки.

– Почему наймиты? Ну и словечко подобрали!

– Так сражаются за деньги, басурмане, чувство долга у них не в почете, – дополнил Трусов.

Фуршет продолжался до десяти, затем разъездные катера доставили капитанов каждого на свой крейсер, трубы на крейсерах задымили, машины заурчали, застучали, заворочались равномерно подшипники, поливаемые маслом, и крейсера один за другим покинули уютный Золотой Рог. И вырвались из надоевшего льда, предварительно расколотым ледоколом с красивым именем «Надежный».

Карл Петрович (Николай) рассуждал: «В традиционной реальности отряд за последующие двадцать дней, с 9 февраля по 1 марта, дважды ходил к берегам Японии и Кореи, выдержал страшный шторм, но потопил лишь один пароход «Наконура Мару» водоизмещением тысячу тонн с грузом риса, успехи более чем скромные. И это в тот период, когда основные силы японской армии переправлялись в Корею для действий против нашей доблестной армии. У Николая всплыли в голове данные, что на острове Хоккайдо базировалась седьмая пехотная дивизия, на Сикоку одиннадцатая пехотная, а на острове Кю-Сю, где с питанием дела обстояли хорошо, сразу две дивизии, шестая и двенадцатая пехотные. И Бурлаков задумал нанести для начала непоправимый ущерб хотя бы седьмой дивизии японцев. Для этих целей совершить поход и разгромить два основных порта на Хоккайдо Отару и Муроран. Больше мест, откуда была возможность перебросить эту дивизию, у противника не было.

11 февраля 1904 года, борт бронепалубного крейсера «Богатырь». Где-то у берегов Хоккайдо.

Каперанг Стемман подошел к Иессену и сказал: «Изрядно штормит. Хорошо, что наша серия кораблей очень мореходна и построена нашими земляками-немцами добротно. И немцы не зря руководят этой великой страной, мы привыкли к порядку, ордунгу, так сказать. Что ваш род Иессен, что мой Стемман – всегда были опорой царя Готторп VI (Александра III) и Готторп VII, служебное имя Николай II. Но сменим тему, на таком ветру обмерзают надстройки, а также очень большой верхний вес образуется на кораблях. Но ничего, пошлю матросиков, пусть уберут лед с орудий и надстроек». Николаю от такого националистского пассажа стало не по себе. Он подумал: «Кто они эти остезейские немцы, и почему их так много на флоте?» Иессен (Бурлаков), кутаясь в шинель, приказал: «Соизвольте приказать соорудить чехлы на орудия батарейной палубы, а то вода попадет и заледенеет, стрелять не сможем».

Александр Федорович отметил про себя должную предусмотрительность командующего отрядом и, подозвав мичмана Терентьева, приказал ему срочно взять матросов и парусину и изготовить на все орудия, которые заливает, чехлы. Приказ командующего отрядом Василий Михайлович кинулся исполнять. По радио данный приказ продублировали и на другие корабли отряда, которые выслали квиток о получении оного, и на крейсерах закипела работа. Контр-адмирал к вечеру уже наблюдал на орудиях крейсеров в штормовом море чехлы. Корабли существенно качало и валило с борта на борт. Брызги летели во все стороны, но крейсера упорно двигались экономической скоростью в десять узлов и по прошествии двух суток, израсходовав примерно по сто десять тонн угля, каждый приблизился к порту Отару¹¹, затянутому дымкой.

Иессен (Бурлаков), глядя в бинокль, удовлетворенно наблюдал погрузку четырех больших и черных транспортов в порту, на которых и рядом с ними суетились люди. Издалека они казались муравьями вокруг большой горы. В голове он прекрасно понимал, что японская пехотная дивизия состоит из тринадцати тысяч человек. На его шести крейсерах было три тысячи триста человек, и нанести ущерб можно было только артиллерийским огнем. А состояла японская дивизия из четырех полков по три батальона в каждом. В полку находились по две тысячи шестьсот человек, или по восемьсот шестьдесят восемь человек в батальоне. Еще имелись: кавалерийский батальон для связи и разведки – триста шестьдесят человек, артиллерийский полк в составе шести батарей, четыре батареи сверх того (из них одна осадная), один саперный батальон, команда понтонеров, рота железнодорожных войск, отделение связи, административные службы и обоз. А также в дивизии имелись восемь тысяч человек военных рабочих. Для перевозки такого хозяйства требовалось до сорока штук больших транспортов, а погрузка одного транспорта занимала до двух суток. То есть эти четыре морских левиафана как раз начали грузиться в тот момент, как мы выходили из базы. «На Муроране возможно то же», – подумал Иессен и отдал приказ начать стрельбу по транспортам шестидюймовыми снарядами. Тратить на эти цели восьмидюймовые посчитал лишним. Вдруг еще кто встретится? «Кстати, – рассуждал Карл Петрович, – должно же быть прикрытие у этих транспортов».

Фото 4 – Казематный роненосец «Фусо».

И интуиция его не обманула: четыре больших транспорта сопровождал седьмой боевой отряд адмирала Ямала. В составе находился Кургузенький броненосец «Фусо» постройки тридцатилетней давности, с еще железной броней в девять дюймов, но прошедший модернизацию и перевооруженный на скорострельную артиллерию, состоящую из шести скорострельных и дальнобойных шестидюймовых орудий системы Армстронга, под командованием капитана 2-го ранга Кимуры Кокити, он же являлся флагманским для контр-адмирала Ямала, командира 7-го боевого отряда. Но, это был, хотя и старый, но броненосец. Крепкий орешек для русских бронепалубных крейсеров.

Вторым по боевой мощи был крейсер с железным набором корпуса и деревянной обшивкой «Такао», построенный в 1888 году. Брони на нем не было, как и на всех кораблях, кроме «Фусо», его построили на самой заре развития японского флота, просто так, для опыта судостроителей и несения дозорных функций: он нес четыре шестидюймовых орудия Круппа. А остальные корабли японского 7-го боевого отряда были шестисоттонными канонерками, вооруженными четырьмя пятидюймовыми орудиями Армстронга каждый.

И вообще для японского флота, как знал Николай, было характерно бережно относиться к старым кораблям, и это правильно! Их ремонтировали и модернизировали, и ставили те задачи, которые они могли выполнить. Например: траление, ретрансляция радиосигналов, дозорная служба, минирование, гидрографические работы и охрана водного района, разминирование. Все то, что российский императорский флот возложил на миноносцы, канонерки и крейсера 2-го ранга. Причем все эти силы работали на износ. С соответствующим результатом – промелькнула мысль в голове у Николая.

Иессен сказал Стемману:

– Мы оказались в нужном месте в нужное время. Отомстим за «Варяг», застигнутый врасплох.

На адмиральском крейсере «Богатырь» стали выстреливать флажные сигналы: «Крейсерам «Витязь» и «Полкан» уничтожить транспорты и обстрелять порт»; «Крейсерам «Рюрик», «Россия» и «Громобой» следовать за «Богатырем», уничтожить 7-й боевой отряд».

Все корабли владивостокского отряда крейсеров ответили, что приказ разобрали. Иессен получил доклад, что его приказ дошел до подчиненных кораблей, и он произнес: «С нами Бог». Из труб всех шести крейсеров усиленно пошел дым, а у форштевней стал появляться бурун набегающих волн японского моря. Два корабля под славным Андреевским флагом направились в порт, резонно игнорируя возможность существования мин заграждения, их явно тут не ждали, да и японцы вели наступательную войну, а не оборонительную. Четыре корабля направились на встречу с неприятелем.