Фото 6 – Битва при Лиссе. («Кайзер» таранит «Ре ди Портогало») Картина Э. Несбеды

– Надеюсь, недели через две. Несмотря на большой объем работ, хочу людям дать отдохнуть на берегу, поход был тяжелый. Здорово спасли ситуацию с обледенением чехлы на орудия, иначе бы пришлось таранить неприятеля как при Лиссе в 1866

Иессен тоном, не требующим возражений, заявил:

– А знаете, милейший, сейчас ваяют историю прошлых веков, так сражение при Лиссе это и непобедимая армада, и сражение при Лепанто!

Стемман, раздумывая, сказал:

– Ересь какая-то, ведь все знают, что было в восемнадцатом году? Три года без лета, а что было до этого, одному Господу Богу ведомо, зачем придумывать? Вот нас в гимназии Карла Мая реальной истории учили и лампочками без всяких цоколей пользовались, и альмагаму умели туда заправлять. А восемнадцатый год, от смерти Екатерины второй, это 1855 год по современному календарю. Следовательно, похолодание глобальное было тридцать лет назад, мы с Вами прекрасно его помним, да и броненосец «Кэптен» тогда и затонул.

Подошел к старшим офицерам – Сагатовский Сергей Борисович, крепкий бородатый офицер, поздоровался, а глаза с хитрецой выдавали в нем опытного человека.

Стемман, хвалясь:

– Наш герой утопил канонерку «Майя», прошу упомянуть в рапорте на высочайшее имя.

– Непременно, – ответил Иессен.

И, отметив про себя, что крейсер будет готов дней через десять, отбыл на «Рюрик».

Каперанг Трусов Евгений Александрович встречал адмирала при полном параде, пригласил отобедать. Карл Петрович не отказался, и им компанию составил старший офицер Плазовский. Всех будоражил прошедший поход и бой, сошлись на мнении, что отряду крупно подфартило и что, если бы не эта злосчастная торпеда в «Витязь» и развороченная корма «Громобоя», можно было бы считать, что обошлось без потерь. Но, и так большая удача, самураи будут вынуждены отвести из-под Артура часть кораблей, а также практически отстраивать два порта заново, что на таком отдаленном острове, как Хоккайдо, очень непросто. Обсудили подвиг крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец», а также, что война идет уже три недели, и японцы высаживают много войск в Корее, но страшного особенно ничего нет. Армия наверняка скинет все эти войска японцев в море, и большую часть, безусловно, пленит.

Карл Петрович, разговаривая с этими людьми, вдруг понял всю глубину и простоту их души, осознал, что они не свернут и будут верны матушке России до самой гробовой доски, как бы далека ни была Родина, она пропитала их мысли, чувства и помыслы, и можно было сказать иначе – где Трусов и Плазовский, там и Россия.

Обед закончился, Иессен откланялся и захотел проинспектировать еще и крейсер «Полкан» капитана Тундермана. «Полкан» стоял новехонький как с иголочки, все на нем было образцово, и под легкий зюйд стоя на верхней палубе, Карл обозревал крейсер, сжимая кистью набалдашник сабли, он любил тактильные ощущения в руке, от оружия в особенности. Павел Карлович был моложе Иессена на десять лет, но был уже опытным офицером. Плавал и с Миклухо-Маклаем на корвете «Скобелев» в 1882–1884 годах, и на канонерке «Кореец» принимал участие в героической артиллерийской битве с китайским флотом в устье реки Пэйхо, за что был награжден Георгием 4-й степени. Два других крейсера решено было проинспектировать завтра, благо других дел не планировалось, кроме плана, который витал у Карла в голове. Точнее, их было три, у каждого свои плюсы и минусы. Иессен по дороге домой прокручивал их один за другим. План первый – пятью бронепалубными крейсерами, выйдя заблаговременно из базы, по какому-либо определенному сигналу, о том, что японцы вошли в лед, атаковать концевого мателота и нанести ему максимальное повреждение. После чего отойти и скрыться. Нападение не произойдет для японцев безнаказанно. Либо подловить их при выходе, тогда бить по каждому поочередно. Тут есть несколько но. Возможно, японцы повредят один из крейсеров, и тогда что? Его бросить? Второй момент, а что, если японцы решат поворачивать все вдруг? В таком случае превосходства наблюдаться не будет. Опять же – миноносцы в полуметровом льду не опаснее санок, но тогда им следует отойти заблаговременно. Но опять возникает вопрос: куда? Кого и как атаковать и как скрыться? Приехав домой, Карл Петрович решил плеснуть себе немного «Киновского» и лег спать.

19 февраля контр-адмирал Иессен, сияя мундиром и орлами на погонах, прибыл на крейсер «Громобой». Похожий на «Богатыря», раненый крейсер был плавучим строительным объектом. Исправлять действительно было много чего.

Фото 7 – повреждение крейсера после боя.

И трехдюймовые орудия, надстройки, чьи рваные железные раны вызывали депрессию и не гармонировали с общим порядком на крейсере «Громобой». Иессен очень рассчитывал на этот опытный корабль и экипаж. И Карл (Николай) не выдержал и стал говорить на слегка повышенных тонах:

– Почему не вызываете рабочих из порта? Не просите подмоги специалистами? Мне надо, чтобы вы, – обратился Иессен к старшему офицеру Виноградскому Илье Александровичу и ревизору Татаринову, – ускорили ремонт крейсера.

После обеда, устроенного в кают-компании «Громобоя», где обсуждались разные темы, лейтенант Николай Браше предположил, что война ведется из-за концессий на реке Ялу. На что Павел Дъячков возразил, что есть более глубинные мотивы в любой области, начиная от родства императора и покушения на Николая II в бытность его еще цесаревичем до экономики Российской империи, которая развивается семимильными шагами. Да и вообще, что слово империя включает в себя слово провинция.

Карл Петрович посетил крейсер «Полкан», стоящий в доке. Николай Карлович сетовал:

– Первый выход и торпеда в борт. Да не просто в борт, а аккурат напротив машинного отделения. Много я всего повидал, – сокрушался Риценштейн, – и канонерками и миноносцами командовал, но чтобы бронепалубному крейсеру 1-го ранга мину в машинное отделение – не видал.

– Ничего, – утешил Риценштейна Иессен, похлопав по плечу, – будет и на Вашей улице праздник.

– Когда еще это будет? Чувствую, застряли мы в ремонте.

– Зато, – продолжил Иессен, – я дал приказ Ваш корабль слегка добронировать. Бронепоясом в два дюйма толщиной и высотой в семь футов, а длинной во всю 430-футовую длину крейсера, высотой в семь футов и весят бронеплиты двести 220 тонн никелированной брони. Что потребовало от государства средств в размере 230 тысяч золотых рублей.

– Испытаем, когда установим Вашу затею, – поддержал адмирала Риценштейн.

Спустившись в трюм, Карл Петрович нашел, что корабль находится в полной исправности, торпедная пробоина заделана, вода откачана, трюмные механики готовят лист железа, который будет приклепан к корпусу. Так за беготней и заботами прошли три дня, и наступило 21 февраля.

14 февраля по юлианскому календарю Всеволод Федорович Руднев сидел в доме губернатора в Циндао и читал телеграмму от Николая II. Там было сказано: «Любезный Всеволод Федорович, восхищены Вашим мужеством и героизмом. А также команды, которая была под Вашим командованием. По соглашению с моим кузеном Императором Вильгельмом, Российская империя приобретает стоящий в гавани Циндао броненосный крейсер «Виттельсбах», который нарекаю данной мне Богом властью «Варяг» – на страх врагам. Приказываю Вам принять командование, поступить в подчинение командующему эскадрой Порт-Артура адмиралу Старку и не посрамить честь русского оружия. Николай II».