Капитан 1-го ранга Риценштейн Николай Карлович, хоть был и не рад приказу топить транспорты противника в порту, так как был по знаку зодиака Лев и привык высказывать свою власть и силу, но приказ есть приказ, отдал флагом сигнал Тундерману на «Полкане» следовать за ним. И подойдя к порту на двадцать кабельтовых, открыли стрельбу шестидюймовыми чугунными снарядами, снаряженными килограммом тротила каждый. С берега им отвечали три батареи, но пушки, по-видимому, были шестифутовые¹², а то и древнее, снаряды попросту не долетали до русских кораблей. Два бронепалубных русских крейсера, развернув свои орудия, осыпали фугасами четыре транспорта у пирсов, город, войска на берегу и батареи. Причем если для транспортов использовали фугасные снаряды, для войск и артиллерии использовали сегментные и шрапнельные снаряды, которые проделывали просеки в позициях войск, расквартированных на берегу.

Мичман Шиллинг – командующий батареей шестидюймовых орудий левого борта крейсера 1-го ранга «Витязь», прохаживался и наставлял комендоров: «По домам не стреляй, цель в транспорты. Как в такой Тьмутаракани¹³ дом-то сладить?» Комендору Миклухе приказал довернуть орудие и заставить замолчать батарею, которая опасно близко пристрелялась. Шиллинг хоть и был бароном, но простых людей жалел. И простой рязанский парень несколькими точными попаданиями в район расположения батареи заставил ее замолчать. Только стволы, колеса и лафеты полетели в разные стороны.

Каперанг¹⁴ Риценштейн с удовлетворением отметил, что за минуту его отряд выпускает восемь восьмидюймовых фугасных снарядов¹⁵ и до сорока шестидюймовых¹⁶ фугасных чугунных снарядов, и эффект был потрясающий. Транспорты горели, люди выпрыгивали прямо с верхних палуб. На берегу суета и толчея. Взорван артиллерийский обоз. Один из транспортов взорвался, осыпая весь порт железом и огнем. Начинают гореть жилые кварталы, и этого, к сожалению, было не избежать, так как дома построены сплошь из дерева и очень близко друг к другу. «Полкан» под руководством Тундермана Павла Карловича стрелял не хуже «Витязя», и вскоре, когда на берегу воцарилась полная вакханалия, взрывы и огонь, а все транспорты погрузились, была сыграна дробь. И огонь орудий прекратился, и крейсера, как всадники апокалипсиса, бросились догонять своих собратьев, нещадно дымя из трех труб каждый.

Вжившийся в роль контр-адмирала Иессена Николай Бурлаков, видя, как взрываются транспорты за кормой в порту, про себя отметил: «Что, капитаны Тундерман и Риценштейн тоже немцы?» Но, мысли прочь, и вел свои четыре крейсера, на встречу с 7-м боевым отрядом. Корабли набрали полный ход, их корпуса дрожали, дым из труб валил, застилая пространство с подветренной стороны своим покрывалом. Брызги долетали до мостика, и азарт предстоящего боя чувствовался Карлом Петровичем (Николаем) всеми фибрами души. Возможно, в этот миг Николай и ощутил полное слияние со своим историческим аватаром, и больше никаких неудобств пребывание в исторической матрице Николаю не доставляло.

Седьмой боевой отряд японского флота пришел в Отару вчера днем. Вице-адмирал Ямала, назначенный императором командовать этим антиквариатом, знал, что его корабли – это те, которые на данный момент не требуются под Порт-Артуром, и ему доверили решение вспомогательной задачи – конвоирование четырех транспортов с частями седьмой дивизии до корейского порта Чемульпо. В этом порту захвачен затопленный крейсер 1-го ранга «Варяг», которому даже имя придумано «Сойя». Вице-адмирал подумал сперва: «Как символично, седьмой боевой отряд сопровождает седьмую дивизию: сумма этих чисел предрекает двойную удачу, надеюсь, мы благополучно справимся с поставленной задачей». И подумал потом: «И когда «Варяг» поднимут и вычистят оттуда русский дух, он будет образцовым кораблем и самым сильным бронепалубным крейсером японского флота».

Сейчас под командованием Ямалы был броненосец «Фусо», построенный три десятка лет тому назад, это был первый японский корабль такого типа как казематный броненосец. На момент вступления он был очень мощный, но его вооружение состарилось, артиллерия тоже. Но империя нашла средства и модернизировала его. И сейчас под командованием опытного капитана Кимуры Кокити находился модернизированный старичок, который мог «огрызаться» в сторону неприятеля шестью шестидюймовыми орудиями, которые находились по одному на баке и юте, и еще на спонсонах по паре на каждый борт. Установить орудий больше мешала небольшая длина корабля – всего лишь двести двадцать футов.

Фото 5 – канонерские лодки «Майя», «Чокай», «Атаго», «Акаги», заложенные в 1885 и 1886 гг. – первые боевые корабли собственного японского производства с железными и стальными корпусами.

Второй крейсер эскадры – безбронный крейсер «Такао» – получил свое название в честь одноименной горы близ Киото. Построенный Морским Арсеналом Йокосуки, корабль был пасынком Эмиля Бертена, укреплявшего в 1889 году японскую морскую мощь. Крейсер не нес брони, да и при его водоизмещении одна тысяча семьсот пятьдесят тонн это было вряд ли возможно, он был на девять футов длиннее «Фусо», ширина составляла 34 фута, а осадка – 13 футов. Вооружен этот, не побоюсь сказать, пароход (в аналогии с Российским императорским флотом приходит на ум крейсер «Ярославль») был четырьмя шестидюймовыми дальнобойными, но не скорострельными орудиями Круппа. Были, конечно, еще и три пушки мелкого калибра и два четырнадцатидюймовых торпедных аппарата, но на боевую ценность существенного влияния данное обстоятельство не оказывало. Следом шли две типичные ренделловские канонерки «Чокай» и «Майя», и если бы не прогресс в морских вооружениях, то эти два небольших кораблика водоизмещением в шестьсот тонн так бы и остались вооруженными одним восьмидюймовым орудием. Канонерки обладали длиной 154 фута, шириной 26 футов и имели осадку в десять футов, способные действовать на реках и тоже обделенные броней, как и «Такао». Как будто вся броня в этом отряде досталась «Фусо». Работал принцип – все или ничего! Сейчас канонерки были вооружены каждая четырьмя пятидюймовыми не дальнобойными и не скорострельными орудиями, и их экипажи были набраны из резервистов и моряков торгового флота. Канонерка «Цукуба» капитана 2-го ранга Цутияна представляла собой вообще винтовой деревянный корвет, «привет из прошлого», так сказать. Две тысячи тонн водоизмещения, но вооружена четырьмя скорострельными и дальнобойными шестидюймовыми орудиями производства фирмы Армстронг.

Капитан Кимура Кокити стоя на мостике «Фусо», видел взрывы и зарево над Отару. Там находятся транспорты, и все корабли в его отряде должны защитить суда, находящиеся в порту, ведь сейчас они особенно уязвимы. Но, что делать, если там русские? Предположительно, это могут быть только шесть мощнейших бронепалубных крейсеров из Владивостока, которые обладают избыточной для этого захолустья мощью. Наверняка, «Фусо» справится с одним противником, в этом ему помогут, как новейшие скорострельные шестидюймовые орудия, так и хороший бронепояс, но остальные корабли в его отряде, подумал капитан Кокити, – откровенная рухлядь, за потопление которой русским капитанам дадут очередной орден, хоть и император Николай II и так орденами и медалями не обходит моряков. Флот – его любимое детище. «Что же делать в данной ситуации? – думал вице-адмирал Ямала. – Когда к нам на полной скорости идет четыре!» – У него задергался глаз. Четыре – самое несчастливое число в Японии, потому что читается как смерть! Но честь самурая не позволила отступить, и он отдал приказ разноцветными флагами на мачтах и реях «Фусо». Ямала знал, что жить всему морскому хозяйству, находящемуся у него под командованием, остается считанные минуты, подобно цветку сакуры, нас унесет злой ветер. И адмирал поднял на реях сигналы «атака» и «идти на таран». Капитаны отчитались о принятом приказе, и 7-й боевой отряд устремился в атаку на корабли противника.