Исак хотел бы сказать Юнасу, как сильно он иногда любит его.

— Почему ты не подпускаешь его к себе?

— Я не знаю, — признаётся Исак.

Что если он оставит меня. Что если ему станет хуже из-за меня и он уйдёт.

.

— Мой папа изменял маме, — признаётся Исак, когда они однажды приходят к Эвену домой. Эдвард лежит, свернувшись, у ног Исака на диване, а Эвен рисует их обоих.

— Ох.

— Моя мама психически больна и не обращалась к доктору, поэтому большую часть времени дома было дерьмово. Думаю, папе приходилось удовлетворять свои сексуальные желания где-то в другом месте, — пожимает он плечами, удивляясь, как во второй раз легко говорить об этом.

— Исак…

— Мне было девять или десять, и моя мама была с одной из своих сестёр. Они заботились о ней. А мой папа привёл ту женщину к нам домой. Он сказал, что она его подруга, но я слышал, как они целовались в спальне. Я так отчётливо помню это, — с закрытыми глазами продолжает Исак. — Он так глуп, если думал, что я не пойму всё это только потому, что ребёнок. Но я понял, и это просто разъебало меня.

Эдвард прижимается к нему, словно чувствует его боль. Исак любит этого чёртова пса.

— Я рассказал Джулиану всё это, и при этом он всё равно наебал меня.

— Поэтому ты не хотел выслушать его, — говорит Эвен, утверждая, а не спрашивая.

— Я видел достаточно ссор родителей. Я видел, что это «Выслушай меня» сделало с мамой. Нахуй это. Нахуй его.

— Но, может быть…

— Помнишь, как ты спросил меня, что Джулиан сломал во мне? — прерывает его Исак. — Это было не желание целоваться. Он подорвал доверие к кому-то. Возможность когда-либо всецело довериться. Вот что Джулиан сломал во мне.

Эвен кивает, и Исак понимает, что это ранит его. Но он не может ничего с этим поделать.

.

Эдварда усыпляют в тёплое воскресное утро.

Эвен отправляет Исаку три слова в сообщении: «Ты нужен мне», а Исак хватает телефон и сразу звонит ему. Эдварду слишком больно. Им необходимо усыпить его. Им нужно попрощаться с ним.

Исак видит Эдварда на столе у ветеринара, он выглядит хрупким, старым и уставшим. Мама Эвена плачет в углу комнаты, но Эвен — нет. Эвен улыбается. Он улыбается Эдварду и проводит рукой по его шерсти, мягко и размеренно.

Эвен улыбается и хвалит его:

— Хороший мальчик. Ты так хорошо справляешься. Всё нормально. Ты мой лучший друг. Всё будет хорошо. Всё в порядке.

Исак останавливается перед Эдвардом, а его руки трясутся. Он спрашивает у Эвена разрешения погладить его. И Эвен кивает.

— Эдвард бы хотел этого. Спасибо тебе, Исак, — его голос надламывается в благодарности. И он начинает плакать.

Это разбивает сердце. Всё это. Исак проводит рукой по шерсти Эдварда рядом с рукой Эвена, пока ветеринар проводит эвтаназию. Он осторожно пытается не задевать руки Эвена, но затем понимает, что в этом нет нужды, что пальцы Эвена дрожат. Исак сжимает его руку.

— Всё нормально, приятель. Всё будет хорошо. Ты хорошо справляешься, Эдвард! Ты такой потрясающий!

Плач Эвена превращается в рыдание, когда Эдвард начинает метаться. Исак не понимает, что тоже всхлипывает, пока чувствует Эдварда под рукой.

На миг мир затихает. Исак слышит, как сердце Эвена разбивается на миллионы кусочков. И это больно. Эвен потерял ещё одного друга. Это так больно.

— Мне жаль, — одновременно с ветеринаром произносит Исак.

.

Эвен не может перестать плакать. Он плачет, когда они покидают клинику. Он плачет на улице. Он плачет в машине. Он плачет в квартире. Он истерически рыдает, пока Исак не залезает к нему на его двухъярусную кровать и не обнимает его.

Исак просто обхватывает его сзади, защищая, пока он плачет.

Исак обнимает Эвена, пока он не засыпает.

.

Они оба приходят в себя, это утро понедельника, и голова Эвена лежит на груди Исака.

— Не могу поверить, что моему псу пришлось умереть, чтобы ты оказался в моей постели, — говорит Эвен, и это слишком скоро и так не вовремя, но он пытается.

— Это пиздец, Эвен, — тихо смеётся Исак, немного поглаживая его волосы.

— Я делаю всё, что в моих силах.

— Этого хватит, — отвечает Исак, и понимает: — Ты хорошо справляешься. Я горжусь тобой.

Эвен двигается на его груди, а затем обнимает двумя руками талию Исака, сжимая так крепко, так сильно, словно может сломаться без этого. И Исак позволяет ему.

Исак был так сосредоточен на облегчении страданий Эвена, что у него не было времени подумать о том, что его никогда раньше не держали так, что он никогда раньше не проводил ночь в кровати парня, что его никогда раньше не обнимал и не держал так другой парень.

Дыхание Исака ускоряется, а стук его сердца — единственный звук в комнате.

Эвен утыкается лицом в изгиб шеи Исака, а руки всё ещё обнимают его талию. Они обнимаются и прижимаются друг к другу, пока Исак не начинает чувствовать, что может умереть, если не поцелует его.

— Я так сильно люблю тебя, — говорит Эвен ему в шею. И это так мокро, значимо, потрясающе и страшно. Исак не может дышать. Он едва может двигаться. — Спасибо за то, что стал моим другом.

.

Эвен тащит Исака смотреть фильм. Он обещает, что эта картина будет номинирована на Оскар, и Исак не позволяет себе сказать, что ему нет дела до Оскара.

Фильм такой претенциозный, как Исак и ожидал, и он перестаёт вникать в него через тридцать минут. Он переводит взгляд туда-сюда и ждёт. Он не уверен, на что надеется, но ждёт и всё равно надеется.

Исак почти засыпает, когда Эвен кладёт его руку на свою. Сначала нерешительно, как если бы они случайно столкнулись. Затем его ладонь скользит по ладони Исака, а пальцы проводят по ней так, словно это самая естественная вещь в мире.

Их пальцы переплетаются, и Исак не уверен, может ли он дышать. По какой-то причине то, что они держатся за руки в тёмном кинотеатре в два часа дня, пока нет никого вокруг, — самое интимное, что когда-либо происходило с Исаком. Он благодарен за темноту в зале. Благодарен за высокую оценку фильма на экране. Исак благодарен, потому что его сердце вот-вот разорвётся от чувств.

— Всё в порядке? — тихо спрашивает Эвен.

— Всё в порядке.

.

Они продолжают держаться за руки, когда выходят из кинотеатра. Исак всё ещё находится в оцепенении от счастья, а Эвен улыбается, словно идиот. Они приходят в Макдоналдс и Эвен настаивает на оплате Биг-Мака Исака.

— Что это? Мы что, на свидании? — шутит Исак.

— А ты только понял это? — улыбается Эвен, и это снова так сладко.

Они возвращаются на трамвае домой, и на этот раз Исак сам тихонько протягивает руку, словно не может удержаться. Это так сладко. Всё, что связано с Эвеном, всегда такое сладкое.

— Мне нравятся твои руки, — признаётся Исак. — Они такие большие.

Он немного рассчитывает на то, что Эвен пошутит, что его большим рукам следует найти применение получше, но тот этого не делает. Он просто наклоняется и целует Исака в лоб.

— А мне нравишься ты.

Исак краснеет, а его мозг с трудом придумывает ответ:

— Потому что я такой большой?

— Я этого ещё не знаю, но у меня большие надежды.

Исак толкает его в плечо, и они смеются. За четыре остановки до нужной Исак прислоняет голову к плечу Эвена. И это мило и нежно. Как всё, что они всегда делают.

_________________

самый сладкий ❤️

21:21

Спасибо за то, что сегодня провёл время со мной <З

Ты всегда благодаришь людей, которые ходили с тобой на фильм?

Только тех, которые не любят их дни рождения, но называют меня ими

Какой чудак назвал тебя так :О

Не знаю, у меня странный вкус :(

О, вау

Сейчас 21:21

?

Ты знал, что я родился в 21:21?

21 июня?

Ага

Это, типа, действительно круто

Вся эта симметрия

Это объясняет, почему у тебя стоит от разговоров о науке

Заткнись, у меня не стоит от этого

Оу, так это было из-за меня? :О