— Исак, — снова пытается остановить его Эвен.

— Или это потому, что ты боишься, что и он тебя кинет? Поэтому позволяешь бить себя? Слышал, твоя мамаша съебалась от тебя. Каким жалким ты должен себя чувствовать, когда собственная мать уходит…

— Этого достаточно! — в этот раз голос Эвена тяжёлый. Он двумя руками обхватывает грудь Исака и тянет его назад. — Остановись!

— Отпусти меня, Эвен! — Исак брыкается, точно ребёнок. Он хочет увидеть, как Эрик плачет. Он хочет увидеть, как он страдает. Он хочет убедиться, что он больше никого не тронет.

— Исак, это не ты! — говорит ему в затылок Эвен, и Исак видит красный свет.

— Отпусти меня! — Он снова пытается вырваться, но руки Эвена крепко обхватывают его, и он с силой, которую Исак считает нереальной, утаскивает его, или, может быть, просто его подводят ноги. Кто знает.

Исак всё ещё кричит, пока Эвен обнимает его, выводя на улицу. Он всё ещё видит красный. Он всё ещё тяжело дышит.

Эвен поворачивает его и кладёт обе руки на лицо Исака, проводя большими пальцами по щекам. Он сжимает его лицо так, словно старается удержать его.

— Исак, дыши! Дыши со мной! Успокойся! — пытается Эвен, его глаза широко раскрыты, а Исак не может дышать.

— Отпусти меня!

— Это не ты!

— Ты меня даже не знаешь!

— Да, не знаю! Но ты не жестокий! Это не ты! — Эвен тоже кричит ему в лицо.

Мир накреняется, и Исак перестаёт брыкаться и кричать. Он просто останавливается.

— Исак, которого я знаю, никогда не поступил бы так с кем-то. Он никогда не стал бы использовать такие личные вещи, чтобы заставить кого-то сломаться. Никогда бы не стал!

Исак ломается, потому что он Исак, а Эвен — это Эвен. Эвен, который верит в лучшее в нём, который не знает, что тот Исак не чист, не добр, не мил. Это Эвен.

Исак ломается, и слёзы начинают стекать по лицу, словно он сгорает где-то глубоко внутри. Он ненавидит чувствовать себя таким слабым. Он ненавидит это. Ненавидит это так сильно.

Эвен вытирает его слёзы большими пальцами и целует в лоб, а Исак всхлипывает и никак не может остановиться.

— Что случилось? Исак, что произошло? Ты можешь рассказать мне!

— Он трогал меня, Эвен! Он лапал меня! Он всегда касается меня так, словно я пустое место. Словно я грязь. Он заставляет меня чувствовать себя таким отвратительным, уродливым и бесполезным!

— Чт…

— Я так сильно ненавижу его! Он трогает меня! Он забирает все мои первые разы! Я никогда не трогал парня, но он называет меня шлюхой и другими грязными именами! И я ещё ни с кем ничего не делал, но он трогает меня. Он заставляет меня чувствовать…

Эвен обнимает его, и это так сильно и всепоглощающе, что Исак не может сосредоточиться на том, что его кости могут сломаться. Он знает, что Эвен делает это специально, обнимает его, пока не удержит рядом, заставляя думать о другой боли. Он понимает.

Исак выдыхает.

.

— Я убью его, — говорит Эвен, и он звучит так серьёзно, что Исак фыркает.

Они сидят на тротуаре с только что купленными сигаретами в руках. Исак не курит табак, но сегодня ночь открытий.

— Ты можешь убить его после того, как я извинюсь перед ним за то, что использовал против него его семью, — произносит Исак.

— Ты не обязан извиняться за это дерьмо.

— Это для меня. Не для него.

— Ладно, тогда поторопись и сделай своё дело, потому что мне нужно убить его.

Они сидят на тротуаре. Эвен курит, а Исак мысленно считает до сотни. Эвен сказал, что это поможет выровнять дыхание и очистить разум. Помогает.

— Как ты подружился с Джулианом? — спрашивает Исак.

— Он помог мне принять свою пансексуальность, — тут же отвечает Эвен.

— Оу.

— Для меня всё прошло не особо гладко. Это было, типа, шатко.

— Шатко? — спрашивает Исак.

— Я пытался убить себя.

Исак делает вдох и немного задерживает его в горле. Он не ожидал услышать такое, когда уходил из дома в эту ночь.

— Блять, — бормочет он, а его руки тянутся к рукам Эвена.

— Я был в депрессии и смущении. Я думал, что попаду в ад из-за того, что мне нравятся парни, и мне удалось потерять всех своих друзей и натворить дерьма в Бакке, пока я был маниакален. Я пытался покончить с этим. Не сработало. Только оттолкнуло отца.

Исак снова плачет. Только в этот раз Эвен не вытирает его слёзы. Вероятно, потому что тоже плачет.

— Джулиан помог мне принять себя. Мы познакомились на выставке какого-то хипстерского искусства. Он был первым бисексуалом, которого я встретил. И он зарядил меня мужеством принятия и любви к себе, — выдыхает Эвен. — Поэтому я дружу с Джулианом.

_________________

Что-то сладкое

01:19

Привет

Прости за эту излишнюю откровенность

Я понимаю, ты, наверное, напуган

И я осознаю это

Я надеялся, что поделюсь всеми своими секретами с тобой в течение месяца нашего неминуемого союза

Но, возможно, так лучше

Не хотел бы, чтобы ты чувствовал себя обманутым

Тем не менее, для меня бы многое значило, если бы ты хранил мои секреты в тайне

Всё в порядке, если не сможешь и будешь чувствовать себя обременённым тем, как они тяжелы

Но это бы многое значило для меня

Эвен, конечно, я никому не скажу

Конечно, я сохраню твои секреты в тайне

Я не напуган

Я так рад, что ты настолько сильно доверяешь мне

Ты так много значишь для меня

Не думаю, что говорил тебе это раньше

Но это правда

❤️

_________________

Новости разносятся быстро. Вильде уверяет Исака, что Эрик не жертва домашнего насилия и её источники подтверждают, что его мама очень любит его и видится с ним каждые выходные. Это помогает заглушить чувство вины, но он всё равно отправляет ему сообщение с извинениями на Фейсбук. Он сопровождает это с «Пошёл ты в жопу» и «Тронешь меня или кого-нибудь ещё снова, и у тебя будут большие неприятности», так, на всякий случай.

Юнас приглядывает за ним краем глаза, и Исак становится более осторожным. Он тщательно взвешивает свои слова. Он пытается делать это.

Исак встречается с парнями в парке, чтобы поиграть в футбол, он потный и измученный после двух игр. Но всё в порядке, потому что Эвен сидит на скамейке в тёмных очках и читает книгу об экзистенциализме.

Исак садится рядом с ним и снимает кроссовки, чтобы осмотреть подошвы.

— Ты хорошо выглядишь на поле, — говорит Эвен, и это так мило.

— Я хорошо выгляжу везде.

— И правда.

Эвен кладёт книгу на скамейку и наклоняется к Исаку. Затем без предупреждения хватает его ногу и начинает массировать ступню.

— Что ты делаешь? — глупо моргает Исак.

— Удовлетворяю свой фут-фетишизм. А на что похоже? — смеётся Эвен.

— Прекрати. Я даже не помыл их после футбола! — пытается остановить его Исак, смущаясь.

— Я могу позже помыть свои руки.

Это успокаивает, решает Исак. Эвен хорош в этом, очень-очень хорош.

— Я делаю это для мамы, когда она возвращается с работы, — объясняет Эвен. — Она носит обувь на каблуке весь день, поэтому её ноги всегда болят.

Исак краснеет и отводит взгляд.

— Ты краснеешь.

— Неправда.

Эвен смеётся и целует его лодыжку — на самом деле целует. Исак не может поверить, что он делает это.

— Ты и её ногу целуешь?

— Нет, — улыбается Эвен, а у уголков его глаз появляются морщинки.

— Ты такой отвратительный.

— И обожаю тебя.

Исак не может придумать ничего остроумного в ответ. Его сердце трепещет, парит, тает и словно вот-вот разорвётся в груди.

.

— Вы двое теперь встречаетесь? — спрашивает Юнас по пути домой.

— Нет! Какого чёрта?! — смеётся Исак.

— Он целовал твою ногу.

— Это аналогия поцелуя в губы.

— Что ты вообще несёшь? — гримасничает Юнас.

— Он достаточно странный, чтобы делать всё это.

— Исак, он может быть странным из-за того, что поцеловал твою ногу, но он не странный из-за того, что ты нравишься ему.