— Ты подаришь мне подарок? — поднимается Исак.

Эвен роется в кармане. Он вытаскивает маленькую коробку и кладёт между рук Исака.

— Что это?

— Мой член в коробке.

— А я знал, что у тебя маленький член. Так и знал! — смеётся Исак.

— Пф! Просто открой, когда я уйду.

— Почему не сейчас?

— Потому что я нервничаю.

— Моё лицо снова заставляет тебя нервничать? — дразнит Исак, но его сердце гулко бьётся в груди.

— Твоё существование в принципе заставляет меня нервничать.

— Если мне подарят дневник, я отдам его тебе. Мне не нужны два.

— Заткнись.

Они ещё немного подшучивают друг над другом, и Исак держит обеими руками маленькую коробку, словно это настоящая драгоценность. Так и есть. Эвен собирается что-то сказать, когда знакомый голос посылает озноб по его позвоночнику.

— Исак?

Джулиан.

Исак не замечает, как отпускает коробку и резко оборачивается, чтобы встретиться с его взглядом. Это он. Джулиан. Он на вечеринке по случаю его дня рождения.

Это дохуя смело.

Но с Джулианом всё обстоит так, что Исак так и не смог разобраться с ним и сердиться на него, саркастично отвечать ему.

На самом деле, Исак не поговорил с ним после расставания. Он просто сбежал, не дав ему возможности объясниться или исправить ситуацию. Исак ничего не хотел слышать, а Джулиан никогда раньше не загонял его в угол. Поэтому это было превосходно.

— Мы можем поговорить? — спрашивает Джулиан, и Исак хочет, чтобы его саркастичное и остроумное «Я» прямо сейчас вступило в игру. Но, похоже, его мозг растворяется рядом с ним. — Привет, Эвен.

Исак вспоминает об Эвене и чувствует себя жалким и ужасным.

— Привет, Джулиан, — здоровается Эвен, поднявшись на ноги.

Исак наблюдает, как они неловко сталкиваются кулаками, и хочет верить в то, что может загореться прямо сейчас.

— Исак, мы можем поговорить? — повторяет Джулиан.

Эвен наблюдает за ним, и, когда Исак кивает, отворачивает голову. Он уходит сам.

.

— С днём рождения, — говорит Джулиан, и это нервирует.

— Почему ты здесь?

— Тебе нравится праздновать свой день рождения.

— Больше нет. Не нравится.

— Ладно.

Исак думает об Эвене. Он крепко сжимает подарок, маленькую коробку, которую Эвен подобрал так тщательно, и проклинает себя за то, что согласился на этот разговор.

— Ты никогда не давал мне объясниться, — выдыхает Джулиан, сразу переходя к делу.

— А что там вообще объяснять?

— Ты никогда не дослушивал меня до конца. Ты бросил меня за считанные минуты.

— Секунды, — выпаливает Исак и наслаждается горечью его голоса.

— Ты жестокий.

— Иди на хуй, — грубо отвечает Исак, и это больно, но так хорошо. — Ты изменил мне, и это я ещё жесток? Ты превратил меня в блядское посмешище в школе, и это я жестокий? Боже, да пошёл ты. Просто проваливай из моего дома!

— Это дом Эвы.

— Свали к хуям!

Исак всё ещё потрясён, когда вечеринка заканчивается, всё ещё потрясён, когда не видит Эвена в доме, всё ещё потрясён, когда выпивает четыре шота, а затем его тошнит по пути домой.

_________________

Что-то сладкое

01:02

Всё в порядке?

Ты заранее спланировал это?

Конечно нет

Тогда почему ты оставил меня с ним?

Он много раз повторил, что хочет поговорить с тобой

Разобраться со всем наедине

Я подумал, может быть, ты тоже хочешь этого

Иди на хуй, Эвен

_________________

Исак открывает подарок на второй день. Это кольцо, обычное серебряное кольцо. Исак хранит его в верхнем ящике и старается не думать о нём слишком много.

Он чувствует, как сердце тяжелеет в груди. Он злится, но не уверен на кого. Он не уверен, заслужил ли Эвен «пойти на хуй». Он не уверен, почему так завёлся, когда тот просто ясно указал на то, что хотел остаться.

Исак не уверен, но, кажется, он становится грубее. Его шутки не смешат людей так сильно, как заставляют вздрагивать. Он ведёт себя как мудак с Юнасом и становится жестоким с Эвой, но это его не волнует. Это единственный способ решения всего этого.

Они на вечеринке, на которую он не хотел идти, но в конце концов согласился, потому что больше не хотел чувствовать неодобрение, исходившее от матери через стены между ними. Музыка наполовину сносная, как и пиво. Исак решает, что ночь тоже наполовину сносна. Он прокручивает случайные песни в голове и пытается развлечь небольшую компанию на кухне.

Джулиан и Элли появляются вдвоём, и всё в его теле охладевает. Он чувствует, словно его вот-вот вывернет наизнанку. Его кожа сползает. Он не может больше этого терпеть. Жестокий? Как он может быть жестоким, когда он единственный, кто страдает в конце?

Он выпивает более двух шотов и смеётся с Магнусом над бровями какой-то девушки, когда чувствует её.

Рука.

Навязчивая рука. Она хватает его за задницу, и заставляет широко распахнуть глаза. Он не может поверить в это. Он собирается закричать, потому что это не то, как обычно его хватает за задницу Магнус. Нет. Кто-то другой старается, чтобы он почувствовал себя главным подонком планеты, кто-то старается унизить его, смешать с землёй.

Исак оборачивается и встречается лицом к лицу с главным подонком планеты — Эриком. Его хватка сильная, пальцы расставлены и уверенно сжимают его тело, словно он знает, что Исак не устроит сцену перед своими друзьями в разгар вечеринки, словно знает, что Исак слишком горд, чтобы привлечь к себе чьё-то внимание и указать на то, что сейчас он подвергается публичному сексуальному домогательству, словно Исак — пустое место.

Он не может сдвинуться с места, надеясь, что какая-то сила вселенной может вмешаться и положить конец его страданиям. Но этого не происходит. Эрик ухмыляется и скользит пальцем между его ягодицами, пока Исак не взвизгивает, заставляя Магнуса обернуться и засмеяться над «странным звуком».

— Я знал, что тебе нравится, когда тебя ласкают пальцами, точно шлюху, — шепчет ему в ухо Эрик. Затем он берёт его за руку и ухмыляется, торжествуя, точно смог отомстить, точно наконец заставил Исака поплатиться за его слова на другой вечеринке. И Исак не может поверить в это, в то, что с ним сейчас это происходит.

.

Исак понимает, что он снаружи. Его взгляд размыт, а руки сжаты в кулаки. Он ослеплён яростью. Он собирается ударить его. Он собирается убить его. Он не собирается прибегнуть к помощи слов. Ебаных слов. Исак собирается уничтожить его. Исак собирается покончить с ним.

Исак швыряет его на спину, заставляя потерять равновесие, и наваливается сверху. Эрик оборачивается, как будто не может поверить, что Исак на самом деле мог начать драться. Но Исак смог и начал. Он так зол, что не может видеть.

— Ты ебаный кусок дерьма. Я, блять, собираюсь убить тебя! — кричит он, напряжённо и больно, и не может узнать свой голос.

Эрик выглядит испуганным, его глаза широко раскрыты. Понимание, что он боится не его кулаков, а его слов, занимает секунду. Вокруг них люди, а Эрик, как всем известно, не прикасается к парням и не бьёт их.

Взгляд Исака фокусируется. Он не будет использовать кулаки. Он будет использовать слова.

— Сейчас мы не такие самоуверенные, да? — язвит Исак, полный ярости. — Что же случилось? Боишься, что все узнают, как ты любишь сосать члены?

Он замечает это, когда выражение лица Эрика становится опустошённым, когда почти договаривает и упивается этим.

— Папочка откажется от тебя, когда узнает, что ты лапал за задницу какого-парня? — продолжает Исак. Рука сзади тянет его за локоть, но он отталкивает её.

— Исак… — слышит он позади себя, так мягко.

Это Эвен. Но ему всё равно. Он снова возвращается к Эрику.

— Сейчас, когда я думаю об этом, понимаю, ты ведь всегда ходишь с таким тёмным взглядом, — бормочет Исак. — Твой отец бьёт тебя или что-то вроде этого? Ты поэтому так пиздецки пугаешься и превращаешься в какую-то ебаную псину, когда он забирает тебя из школы? Выбивает ли отец всё дерьмо из тебя? Ты поэтому такой ебаный психопат, который заставляет людей вокруг чувствовать себя как дерьмо? Потому что это даёт тебе какое-то сраное чувство контроля? Потому что ты не можешь дать отпор папочке?!