Как по озеру лесному

Белый лебедь плыл

И, качая головою,

Тихо говорил.

Девочка не понимала, о чем поется в песне, но мамин голос успокаивал и защищал. Дочка закрывала глаза, засыпая, и лишь просила маму не прекращать петь ей эту песню на языке маминой молодости:

У меня крыло больное,

Не могу летать,

Из-за этой малой ранки

Должен я страдать.

И часто слезы выступали у Рами на глазах. От необъяснимой печали. Может, о своей маме, может, о своей жизни, может, о будущем своих детей. Восточная женщина с русской душой. Прекрасная и одинокая. Как может быть одинока самая земная внеземная красота. Которая для всех и ни для кого.

О детях заботились няни. Родственники старались отгородить ее от этой заботы – наверное, боялись, что она своим влиянием на детей сделает их такими же неугомонными, как она сама. Рами не вмешивалась в бытовую сторону детей, она не умела готовить еду, да ей и не нужно было, с ее минимальными потребностями в пище. Только заботилась о правильности питания детей и родственников, если те хотели прислушиваться к ее рекомендациям. Она не считалась со временем, объясняя и уговаривая даже принять то, что она как врач рекомендует. На работе ее уважали, пациенты госпиталя и города, да что там города – ее маленькой страны, искали встречи с ней именно с Докторе Руссия – Русский Доктор. Так ее называли те, кто не знал по имени. Все знали, что она училась в России в Москве. И это был знак качества и престижа, качества и доверия, который она подтверждала свои лечением. Своим проникновением в нужды и тайны болезни людей. Казалось, она научилась лечить не только тела, но души. Пациенты отказывались от других врачей и искали ее – просили о приеме. Приходили в другой раз, если Докторе Руссия была занята. Там не принято, чтобы пациент оплачивал работу врача деньгами. Это неправильно. Но благодарные пациенты, а это в основном были простые бедные люди, впрочем, как и многие жители ее страны вообще, они приносили банки варенья, соленья и прочие нехитрые заготовки, сделанные дома ими или кем-то из родных. Просили принять дар в благодарности. Она принимала, не в силах обидеть отказом. Она видела их глаза и знала их боль, которую, как могла, минимизировала своим знанием.

Пациенты уходили преисполненные чувства благодарности за то, что Докторе Руссия приняла их скромные дары – так уютно им в душах, а Рами, взяв эти банки и корзины, раздавала их по больнице. Медсестрам, служащим, охранникам – тем, кто нуждался более, чем она. Пусть такой малостью, но от чистого сердца она творила добро. Так она себя ощущала. Жить для людей. И если она в жизни выбрала такую профессию врача, то она будет лучшей по излечиванию всего, с чем столкнулась и столкнется в дальнейшем. Она училась, читала медицинские статьи в научных журналах. Ездила на симпозиумы, консультировалась, слушала, применяла.

Ей это было приятно и нетрудно. Ведь она человек, ей «повезло» быть богатой. Ее долг – делиться с теми, кто в нужде.

Родственники постоянно приводили на прием к ней или отвозили ее на визиты к другим пациентам – богатым, из знатных семей ее страны. Она ездила туда. Но не как к престижному больному, а как к человеку, который ищет ее помощи, ее лечения. Часто покупала лекарства за свои деньги для больных, у которых не хватало средств или для которых снадобье было очень дорого. Просто так. Потому что видела иногда, что родственники больного не заинтересованы даже что-то тратить на здоровье человека, зачастую очень старого человека, к которому она пришла на помощь. Она научилась это замечать и сама выписывала рецепт для покупки самой же лекарства, необходимого для больного. Она жалела и уважала старость потому, что видела чуть глубже, чем морщинистое седовласое и изможденное лицо. Она видела через перископ глаз стариков их души, страдания, пережитое.

А может быть, она хотела именно через этих старых людей передать что-то для мамы, но не подталкивая их к этому, а продлевая жизни их своим врачеванием, чтобы в конце их жизненного пути они вспомнили о красивой доброй Докторе Руссия. Передали там, что дочка выросла достойной памяти мамы.

Есть такое понятие – капсула времени. Она видела в стариках такие необыкновенные хранилища их жизней, прожитых вопреки, а не благодаря правителям воюющей страны. Что они забирали с собой – лишь доброе слово и понятливую заботу, но не от родных детей, а от Докторе Руссия. Пусть так и будет:

– Когда Аллах призовет вас на встречу пред своим ликом, вы знаете, для вас я сделала все возможное и невозможное. Отдала вам кусочек себя. Передайте это маме, когда встретитесь там – там, откуда когда-то прилетело то перышко в детстве. Там, где всегда добро.

Она помогала многим семьям в городе. Отдавала свои или специально купленные вещи бедным. Жертвовала денежные суммы. Деньги для нее были как конфетная бумага. Она не испытывала проблем – богатый папа оплачивал все расходы.

Не любила одеваться богато, хотя могла себе это позволить – ей это не нужно. Оттого, что фигура и тело ее были идеальны ее работой над собой, она могла надеть абсолютно простую недорогую одежду. И на ней она смотрелась как одежда брендовых модных марок. Она украшала одежду, а не наоборот.

Злые языки, сдерживаемые знанием, кто ее отец, вернее, кто ее родственники, все равно распускали всевозможные призванные оскорбить ее слухи – она была выше их. Не принимала никакого негатива со стороны. Ей хватало той атмосферы жестоких правил, которые были у нее дома и в ее жизни всегда.

Творила добро и кидала его в воду – так она когда-то слышала в России.

Скажете – скучно? А вот и нет. Она находила покой для себя, в заботе о нуждающихся. Могла помочь, хотела и помогала.

В очередной раз она сидела на организованном для нее братьями свидании с женихом. Она сидела с их другом в ресторане. Ей было смертельно скучно и неприятно быть в обществе навязанного ей мужчины. Само ощущение, что эти смотрины предназначены лишь для того, чтобы «жених» хвастался своим богатством. И щедростью, как-то узко направленной на самого себя. Он заказал так много еды, мясной – жирной и пряной. Стол на двоих был заставлен многочисленными блюдами, которые издавали запахи его возможностей. Он прокомментировал ее вопросительный взгляд объяснением:

– Я очень люблю поесть. Особенно для того, чтобы я смог понравиться такой красивой девушке, как ты.

Что он этим хотел сказать, Рами не поняла, но ей стало противно.

«Жених» ел, а Рами искала повод уйти.

Она легко чувствовала пустоту человека именно в его внутреннем мире. В его эрудиции, знаниях. Она не видела ни в одном из навязываемых ей вариантов того, кто хоть как-то приблизится к образу, придуманному ей самой для счастья. Ничего не ёкало в ее сердце, и внутри оставалась то же самое сердце Снежной Королевы. Снежная Королева и всё. Прекрасная и неприступная. Все ее женихи кичились богатством, полученным от родителей, унаследовав его, не приложив ни ума, ни усилий. Они все были из богатых фамилий, и уже это поднимало их самомнение в собственных глазах. Они любовались собой, показывая как бы ненароком дорогие часы, перстни, цепи и браслеты, дорогие костюмы – все то, что, по их мнению, должно впечатлить невесту. Ни один не пытался понравиться ей своим умом.

Она тяготилась этим обществом фальшивых личностей. Богатство ей не нужно. Она достаточно обеспечена. У нее прекрасная любимая работа, где она достигла больших высот.

Но нет рядом родственной души, которую она сразу бы узнала.

И она отказывала. Уходила, прощалась.

Постоянно ощущала себя вещью, которую опять кому-то показывали ее братья. Они пытались лишить ее своего мира, который был иным с самого ее рождения. Она понимала, что никогда ее не примут как родную в эту семью, в семью ее отца. В которой она всю жизнь была лишней. Никем, тайной. Позором, проклятием.