Она была красива. Той внеземной красотой, которую редко встретишь в жизни. Многие завидовали ее красоте. Злые языки говорили за ее спиной, что такая фигура и волосы – от шайтана. Не может быть так красив простой смертный.

Она – могла. Ей нравилось быть красивой. Она верила, говорила сама себе, что она для Него. Для своего мужчины, которого она когда-то встретит в жизни. И отказывала всем, кто сватался к ней. Протеже братьев, папы и родни ее не интересовали. Она хотела сама. Того самого зова сердца.

В их стране мужчина главный – он владеет женщиной. Всегда. Женщина подчиняется беспрекословно. Так она видела в своем окружении – так учила ее религия.

Когда папа, под угрозой какого-то наказания, убедил ее прекратить так себя мучить ночными дежурствами в госпитале, она все равно не могла долго спать ночами. Привычка уже была в ее крови. Она закрывалась в своей комнате и оставалась наедине с книгами. Она очень любила читать. Еще со студенческих времен, когда она открыла для себя русскую литературу. Русских классиков. Приняла их в себя, поняла, что это ее мир, ее чувства, ее Россия, по которой она тосковала сильно. Не эта страна, где она сейчас, а Россия. И русский язык – это тот язык, благодаря которому она вышла душой из клетки, оставшись телом в ней. Язык, который научил ее думать иначе. Она скупала все русские книги, которые могла найти. Библиотека ее росла, и в чтении она удалялась от своего чуждого ей окружения. Она была одна.

Рами познакомилась с медсестрой из больницы. Та приехала из Узбекистана когда-то, выйдя замуж за мужчину из этой страны. Ее звали Динара, Динка. Вполне русское имя, как казалось ей. Они с ней сошлись именно на знании русского языка. Динара была на двенадцать лет старше. Это не было важным в их дружбе. Главное, она нашла выход из того окружения, что вокруг нее. Из того навязываемого мировоззрения, который она отвергла раз и навсегда – уже невозможно определить, когда это случилось. Они стали подругами. Рами вновь говорила на русском языке, языке ее юности и свободы. Динара говорила с тем акцентом, который очень заметен любому русскому, но Рами не обращала на акцент внимания. Не это было главное! Она опять могла слышать и общаться на языке, в который влюбилась!

Рами была врач, одна из самых известных в городе, а Динка была лишь медсестрой. Рами, чтобы не испугать новую подругу этой разницей в социальных статусах, стала всячески ухаживать за этой дружбой. Дарила подарки, внимание. Допускала какие-то дозволенности по отношению к себе, чтобы не ощущала новая подруга пропасти, которая разделяла их по правилам страны и клана. Родственники за этим наблюдали снисходительно. Динка прошла проверку – она не представляла угрозы.

Они стали много свободного времени проводить вместе. Смотрели русские фильмы, слушали русскую музыку. Говорили на том самом, близком ей языке. Мелодичность и особую осмысленность языка она поняла еще в Москве. Очень любила разложить вдруг неизвестное сложное словосочетание на части и разобраться в устройстве. Она совершенствовалась. Она создавала свой мир вокруг себя, чтобы хоть иногда чувствовать свободу. Замечательно, что никто из ее окружения дома не знал русского языка. Это создавало иллюзию вседозволенности, что ли, в выражениях словом. Тогда она вспоминала ругательства на русском – смачные и выразительные. В моменты отчаяния. Она не стеснялась – это все равно, что говорить с дельфинами. Кругом были именно полуразумные существа. Они в своей назойливой опеке выплескивали вместе с водой ребенка, в данном случае – ее сущность, ее Я. Рами не поддавалась. Она бунтовала. Теперь она не одна, теперь у нее есть подруга. Которая понимает ее – ей казалось. Она цеплялась за эту веру в дружбу. Она дружила с Динкой честно и бескорыстно, осыпая подругу своей добротой.

Динка была к ней приближена максимально. Иногда она чувствовала, что она ее сестра, почему-то. Наверное, оттого, что русский язык, который не понимает никто вокруг – ни на работе, ни в быту, стал способом их тайного общения. Они могли перейти на русский сразу, высказав свое впечатление от события. Матом. Ей очень нравилась краткость русского мата. Его какое-то озорство. В отличие от иностранцев, которые заучили слова брани на русском и применяют это везде, где могут. Показывая, что они тоже знают мат, но не понимая иронии и смысла, издевки и уважения, уничижения и впечатления, которое другими словами трудно объяснить с той емкостью, как не на русском мате. Рами этим знанием владела. С Динкой. Правда, Динка больше употребляла мат в разговорах даже между ними – Рами это коробило. Динка, видимо, поняв, что в мате ее знатная подруга находит некое наслаждение, вспоминала новые слова, если они вдруг отыскивались в ее памяти. И не знала границ. Может быть, даже чуть издеваясь.

Но они были вместе. Вместе ходили в сауну в ее доме. Она ведь любила все, что идет на пользу ее красоте. Сауна, бассейн, прогулки, кальян.

Всем этим она делилась с Динкой. Не для того, чтобы понравиться и притянуть еще больше подругу, а просто потому, что она считала это само собой разумеющимся. Ведь они друзья. И что с того, если ее финансовые возможности намного больше свободны, чем у Динки – она с радостью отдаст все, что та попросит. Или намекнет. Это доставляло ей удовлетворение – помочь нуждающейся. Со всем вытекающим отсюда – по заработку тоже. Но она никогда не говорила об этой разнице. Они ровня. Они подруги.

У Динки было трое детей-подростков. Рами стала принимать участие в их жизни. Поставила себе в приоритет образование детей Динары. Рами оплачивала их обучение в престижных школах города, где, как ей верилось, детей подруги научат нужным и качественным знаниям. Она принимала участие в их судьбе совершенно бескорыстно. Учебники, школьная форма, репетиторы для дополнительных занятий – все, как и к своим родным детям. Деньги для этого она брала из того не огромного, но все-таки источника средств, что ей выделял регулярно папа, пытаясь откупить, наверное, свои отцовские чувства материальной помощью. Сказать, что это было просто, нет – ведь все ее расходы строжайшим образом были подконтрольны ее братьям. Счета проверялись, и при любых сомнениях задавались вопросы: куда ты тратишь деньги?

Это жизнь под колпаком. Она научилась. Она хитрила, обманывала своих контролеров. Убеждала, что суммы, а там получались довольно большие по меркам ее страны, она тратит на своих детей, которые тоже были в школьном возрасте. Видимо, эти объяснения, каждый раз новые, удовлетворяли братьев, которые были богатыми людьми, и они закрывали глаза на траты сестры. Подобно руке дающей, всегда заказывала что-либо из одежды, аксессуаров в интернете с доставкой по почте, и всегда в двух экземплярах. Для подруги. Для той, которая была ей необходима для глотка воспоминаний о России.

Она взяла на свою заботу все денежные расходы Динары. От больших до самых мелких.

Динка пыталась как-то даже заняться бизнесом, медицинским – кто-то ей посоветовал. Конечно, попросила кредит на первое приобретение у подруги. С заверениями отдать. Как разбогатеет.

А это значит – никогда. Рами давала. Больше, чем было испрошено. В отличие от Динки она могла просчитать свои возможности. Она не была в доле, и если подруга просит, то она сделает для нее все.

Конечно, Динка погорела. Она не состоялась, ее выгнали, она подвела, она проторговалась. Деньги Рами не требовала назад. Никогда не заводя разговор о неудачных попытках Динки. Так она понимала дружбу. И русское общение с русской, как ей казалось, душой.

Динка, принимая подарки, очень сдержанно благодарила, пытаясь показать свое достоинство как бы: если ты так предлагаешь – я возьму. Не стараясь уловить в таких ответах двойной смысл, Рами радовалась, что она нужна подруге. Решала даже какие-то проблемы через могущественных родственников своих, возникающие и необходимые для Динки. Она приняла Динару.

Динара стала ее тенью. Динара стала ее подушкой откровений, куда выплакивала Рами свои проблемы, получая в ответ очень осторожные советы. Динара боялась могущественного папу и братьев.