— Действительно?
— Да! Ведь сделки — это моя…сфера деятельности! — Мэйбл чуть улыбнулась, передразнивая треугольника, однажды действительно сказавшего эту фразу. — А иногда я заключаю очень странные сделки! — Пайнс почувствовала легкое дуновение ветра.
— И какие же? — Билл подыгрывает — он словно наперед знает, что вся эта сцена завершиться весьма и весьма интересным образом.
Падающая Звезда задумывается на секунду, закусывает щеку, а затем, протягивая ладонь, выдает;
— Что угодно за…поцелуй.
Сайфер усмехается, неожиданно пожимает ее миниатюрную ладонь, притягивая Звёздочку ближе. Голубое пламя послушно обхватывает это рукопожатие, беснуясь и скрепляя шуточную сделку совсем не в шутку.
— Знаешь… — протягивает демон и чуть наклоняется к ее лицу, не отнимая руку. Его огонь постепенно стихал, исчезая — точно так же, как и звезды, луна. Хотя Звёздочка все равно не сразу заметила, что все погасло, что мир разом погрузился в тягучую темноту. И все это оповещало, что скоро начнется то самое явление, ради которого они пришли сюда. Однако Падающая Звезда даже не старалась осознать это — странная близость к вредному треугольнику не давала сосредоточиться на чем-то еще. — А это весьма занятные условия.
— Я… — она пытается что-то сказать, но на ум не приходит ни единой дельной мысли. Только, быть может, одна — девчонка допустила ошибку. — Я…
Пайнс опускает голову, цепляется за поля цилиндра, словно за единственную нить, связывающую ее с реальностью. А иначе — крыша точно поедет.
— Так Звездочка не всерьез? — Билл лениво забирает свой цилиндр, возвращает на законное место. И Падающая Звезда даже не пытается возразить. — Какая жалость! Однако сделка все равно заключена, так что глупой Комете придется выполнить условия.
— Я вовсе не… не глупая, — все слова окончательно вылетают из головы, когда Сайфер аккуратно берет ее за подбородок, вынуждая смотреть прямо в его желтые глаза, светящиеся в абсолютной темноте. В тот момент они действительно гипнотизируют. — А ты…ты действительно вредный треугольник.
Звездочка окончательно забывается, когда демон касается ее губ.
Билл кажется холодным, даже жутким, но его поцелуй почему-то опьянял похлеще любого бренди. Падающая Звезда задерживает дыхание, опасаясь даже вздохнуть. Словно это могло бы все разрушить.
Между тем окружение внезапно потеряло какое-либо значение — и страшный лес где-то за спиной, и шуршание листьев, и аномалия, ради которой они сюда пришли, и даже лёгкое покалывание в запястье. Да и какая вообще разница, что сейчас находится где-то на фоне, когда ощущения сходят с ума от одного только демона? До сознания внезапно доходит лишь странная вспышка, разорвавшая небо.
Губы Билла внезапно кривятся в усмешке, нарушая идиллию, сложившуюся вокруг. Мэйбл вздрагивает, нехотя отстраняется, нервно складывая руки по швам, поддерживает зрительный контакт. Два желтых омута, в которых отражаются все новые и новые всполохи света, появляющиеся на небе…заколдовывают.
Голова начинает кружиться.
Не только из-за странных, ужасно ярких вспышек — из-за чего-то еще. Звездочка неровно дышит, пытаясь осознать что-то, но доводы, какие-то умозаключения предательски ускользают из разума. А щеки горят.
— Действо началось, — произносит Сайфер. Он все еще ухмыляется, и это почти раздражает.
Комета поворачивает голову в сторону обрыва, смотрит на вновь открывшийся вид. Действительно, черное небо пошло голубоватой рябью, то там, то здесь на небосводе были видны вспышки света, похожие на салют.
И, наверное, это было самым красивым зрелищем, что Звездочка видела в своей жизни.
========== 5 ==========
— Тик-так, Звездочка. Время идет, — Сайфер произносит это насмешливо, к тому же кривит губы в своей фирменной усмешке. Он всем своим видом показывает, что эта ситуация для него — не больше, чем шутка или некое развлечение. — Мы не можем просидеть здесь бесконечность.
Комета только хмурится, ощущая крайнее раздражение из-за насмешки, читающийся в чужом взгляде. Пайнс пытается не обращать на демона внимание, разглядывая свои карты.
— И почему же? — Падающая Звезда все-таки отвечает на его последнее высказывание, а затем поднимает глаза на Билла.
Он как всегда расслаблен, на его губах играет ставшая привычной ухмылка.
И вид этого злобного и невероятно вредного треугольника совсем немного, но успокаивает девчонку — а в давящей атмосфере одного из пустых помещения Страхомиды, с единственным столом посередине, это походит на спасение. Отдаленно, но походит.
Она несколько забывается, когда начинает рассматривать его неестественно бледное лицо, казавшееся почти белым в свете своего же пламени, его слишком симметричные и даже жуткие черты, его невероятные желтые глаза. Мэйбл совершенно случайно подметила, как карты подрагивали в длинных изящных пальцах Сайфера, с которых так и хотелось вновь стянуть пресловутые лайковые перчатки. И Пайнс кажется, что отчасти становится даже все равно на то, проиграет она этому противному начос или нет.
Впрочем, Падающая Звезда всячески отгоняла от себя подобные, ни разу не подходящие ситуации мысли.
— Потому что это слишком скучно, разве Звездочке так не кажется? — демон разума чуть наклоняет голову набок, внимательно разглядывая оппонента. И Мэйбл сцепляет зубы и закусывает щеку, стараясь не отводить взгляд. В этой ситуации отпустить глаза оказывалось равносильно тому, если бы она сразу же просто сдалась, показала бы собственную слабость. Вот только справиться со смущением оказалось чем-то непростым. Чем-то очень-очень непростым. — Так Комета раскрывается?
Билл в свою очередь на удивление спокоен. Хотя обычно он терпеть не может, когда соперник тянет, что-то мямлит, не решается — уж слишком это скучно и тягомотно. И именно из-за этого всякий раз, когда треугольник играл с подобными…нудными экземплярами, все они вскоре оказывались мертвы.
А этой девчонке он напротив, даже предоставил выбор, позволил отказаться от игры и ничего не потерять. Хотя подобное было совершенно не в характере демона — давать сопернику шанс просто повернуть назад.
Что же, Звездочка, вероятно, самое настоящее исключение из правил. Из многих его правил.
В следующую секунду на зеленое сукно ложатся пять карт одной масти. Пайнс дергается, ерзает на стуле, явно сомневается в своем поступке.
— Флеш, — в догонку произносит Падающая Звезда. А затем неуверенно добавляет. — Кажется.
Мэйбл старается быть оптимистом.
Но впервые это получается очень плохо — Пайнс прекрасно знает, что проиграет. И почему только она хочет идти до конца? Это кажется слишком глупым — слишком в ее духе.
Та самая недобрая ухмылка на губах Сайфера стала лишь шире, вынуждая девчонку поежиться и обнять себя за плечи. Мэйбл выдыхается, цепляется за край стола, и слишком внимательно смотрит на демона разума, на то, как он скалится, растягивая время. Пайнс всячески старается не обращать внимание на то, каким жутким этот треугольник становится иногда. Однако все же замечает, как сильно по голове шарахает понимание того, что назад не повернуть.
— Стрит Флеш, — голос демона разрывает тишину, пожалуй, слишком неожиданно. А Падающая Звезда лишь отдаленно подмечает, насколько здесь хорошая акустика. — Звездочка проиграла.
Смысл чужих слов доходит не сразу — лишь спустя несколько долгих секунд. И Мэйбл нехотя, испуганно переводит взгляд на карты Билла — их пять, они одной масти и идут по порядку. Девчонке уж очень хочется возразить, сказать что-то, но вскоре достаточно скоро понимает, насколько бесполезным окажется любое слово. Она проиграла желание Сайферу — это факт.
Наверное, одна из самых больших ошибок Звездочки — после того, как она заключила самую глупую сделку в своей жизни, конечно — попробовать отыграться. В покер.
Глупо, невероятно глупо было заявить демону разума, что она сможет обыграть его в любой партии. Но еще…слишком наивно было бы полагать, что Билл, шутки ради, не выберет нечто такое, в чем Комете не везло от слова совсем. Например, карты.
