— Которому я оторву яйца, если он полезет тебе под юбку без предложения руки и сердца.

— Жесть, это говорит тот, кто потерял свою с девочкой на год старше в 10 классе?

— Я — парень. Не сравнивай, — отрезал он.

— Это тупик, Томми Джон Эбони, ты непробиваемая ханжа и сноб.

— Я — твой брат, детка. Я хочу лучшего для моей сестры.

— В какой день моим женихам можно к Вам на собеседование?

— Я занят всю неделю. Решено, едем к бабушке.

— А как же, мама?

— Побудет у своей подруги недельку, у отца увольнительная.

— А там уж и мы вернемся, — сказал Томми вставая. — Пакуйся, завтра поедем. Экзамены я сдал. Отец приедет отпразднуем.

— Окей! Я буду рада увидеть папочку — упала Лейла на кровать, смотря на брата вверх ногами.

— Я могу понять мужиков, которые хотят залезть к тебе в трусики, — философски изрек брат. — я люблю тебя, сестренка.

— И я тебя, — с этими словами Томми вышел из комнаты. — У тебя точно «комплекс сестры».

На следующий день уже светило солнце, когда Лей поковала вещи в багажник, а брат говорил с матерью, чувствовалось чье-то негласное присутствие. Никого не было, но ощущение было липким и противным.

— Ну что едем, Лейла? — сказал брат.

— Да, — замялась она. — Послушай, ты не чувствуешь?

— Не чувствую чего?

— Кто-то смотрит и следит за нами.

Томми быстро огляделся, но ничего подозрительного не заметил.

— Я взял с собой биту. Она металлическая. Фокус с деревянными досками не сработает, — ухмыльнулся он. — А матери я сказал держать шокер под рукой. Мама настроена серьезно.

— Ты все продумал?

— Ага, пристегнись, мы выезжаем.

Серебряный автомобиль резко выкатил с подъездной дорожки и двинулся в сторону Южной Дакоты.

До Дедвуда брат и сестра добрались только к вечеру второго дня. По дороге они останавливались в кафе и на заправках. В пути закипел двигатель, благо проезжающие поделились антифризом за нескромную сумму. Паренек с испещренным от язв лицом пожирал глазами стройную Лейлу, пытался познакомится и выпросить номерок, но улыбчивое до дрожи лицо Томми сбило с него спесь. Отчего брату в итоге пришлось раскошелиться. Лей была благодарна брату за это, правда.

— Мудак, хотел склеить мою маленькую невинную сестренку. Благо мне нужнее был его антифриз, чем его рот полный крови.

— Фу, Томми, не говори мне об этом. Парень пережил свои школьные годы в страданиях. Ты видел его лицо? — фыркала красотка, вытянув ножки на приборную панель.

— Да, обычная проблема. У половины моей команды в школе было тоже самое, вместе с тем половина из этих страдальцев ездила регулярно к врачу. Когда последний раз мы виделись, именно у этих ребят в итоге лицо не было в ужасном состоянии.

— Ничего себе, — удивилась Лейла. — Парни тоже за собой следят?

— Ну не всем быть как твоему брату от рождения красавчиком.

— Смотри, как бы лицо от скромности не треснуло.

Парень посмотрел в зеркало заднего вида, развернув к себе.

— Нет, по-моему, все в порядке. Треснуть не должно, — хохотнул он, вернув его на прежнее место.

Так они добрались до мотеля Emmy House, который отличалось неким уютом, вроде домика тетушки, которая очень гостеприимна и добра. Розовые и зеленые клетчатые скатерти в мини — столовой были украшены симпатичными искусственными цветами. Вкусные панкейки, источающие аромат арахисового масла, таяли во рту. Латте был из автомата, но приятно согревал.

Номер, в котором они заночевали, был украшен картинами. Стеганые покрывала украшали односпальные кровати. Душ и туалет были совмещены, на полу лежал розовый пушистый коврик. В углу стоял телевизор, а окна были занавешены плотными золотыми шторами.

Ребята по очереди приняли душ. Сперва Лейла, затем Томми. Пока она ждала брата листала журнал McCall’s, датированный 1998 годом. Лей нашла его на тумбочке телевизора. Наряды были уже не в моде, а вот раздел о здоровье и косметике показались ей интересным.

За дверью кто-то громко прошагал по коридору, раздалось нервно дыхание. Затем шаги раздались снова совсем близко. Лейла увидела тень от двух ног из щели под дверью. Кто-то стоял и нервно вдыхал словно зверь. Послышалось рычание, пробирающее до дрожи, пробуждая табун мурашек. Девуш

ка перестала дышать, испытав первобытный страх. Она старалась не шевелиться и не провоцировать того, кто стоял там.

Ручка дверь дрогнула и начала вращаться медленно. Но вскоре в коридоре послышались еще два пьяных голоса, которые о чем-то спорили. Тот, кто стоял за дверью отпустил ручку и зашагал прочь на выход. Лей била дрожь мелкая и липкая. Томми только вышел из душа и вид сестры ему не понравился.

— Сестренка, что с тобой?

— Там кто-то был, и он пытался пробраться в номер, но люди в коридоре его спугнули, — голос дрожал, тело бил озноб. — Меня словно парализовало, так жутко…

— Тише-тише, родная, — брат прижал свою испуганную родственницу и шептал успокаивающие слова.

Заснула Лейла, крепко сжимая руку Томми, которому пришлось подтянуть ближе свою кровать к её. Некоторое время назад парень достал складной нож и положил под свою подушку. Спуститься вниз, и взять нож покрупнее или хотя бы ту самую биту он не смог. Лейла не хотела его отпускать, брат не мог заставить её нервничать еще больше.

Утро принесло боли во всем теле. Так они так и спали, сжимая руки вместе. У Томми болела голова, так как выспаться не удалось, но сытный завтрак смог принести некоторое облегчение. Уже в 9 часов путники продолжили свой маршрут. Ребят встречала гористая местность и свежий воздух. Машина зашелестела по гравию и затормозила на подъездной дорожке перед домом Ейвери Стенберд.

Как родная бабушка умела предчувствовать их приезд, они не знали. Возможно, она сидела на пороге с самого восхода, а может просто обладала хорошей интуицией, но её широкие объятья ласково прижимали к себе обоих внуков.

— Привет, бабуль! — сказала радостно Лейла. — Заждалась нас?

— Еще чего, просто знала, что вот-вот появитесь. Ужин готов, быстрее располагайтесь и спускайтесь в столовую. Я очень хочу услышать, как поживают мои любимые детки. Боже, Томми, ты стал еще выше!

— Да, 1 метр 98 сантметров мощи и красоты. Мы выиграли соревнования колледжей штата.

— Батюшки! — охнула бабушка.

— Выпендрежник, — фыркнула Лей. — Бабуль, только дай повод, он завалит тебя своими геройствами, половина из которых его больная фантазия.

— Это жестоко, сестренка! — крикнул брат, подходя к авто.

— За то правда. Идем, я так умаялась в дороге, что только мечтаю поесть и лечь спать.

— Окей, зануда, — подначил брат, начиная доставать их сумки из багажника.

Уют и тепло вот, что выделяла этот уединенный домик на холмах. Ближайшие соседи были в паре километров, стена елей и сосен, отгораживали частные дома в этом городе. Чуть ниже был центр городка, где были все блага необходимые, чтобы не чувствовать себя оторванными цивилизаций. До него было 9 километров.

Сам домик представлял собой двух этажную дощатую постройку с гаражом и складом. Сбоку был разбит небольшой сад и стояли теплицы. Вода подавалась из скважины и нагревалась газовой колонкой. Строение отапливалось от камина и электро батарей. Внутри было просторно и просто. Были старые шкафы, столы и стулья, простые белые занавески. Вязаные ковры в коридоре. Огромный старый шерстяной ковер в гостиной. Множество фотографий на стенах, откуда улыбались многочисленные родственники. Лей сразу нашла кучу их детских фотографий. Бабушка очень сильно любила их с Томми.

Кузены Эванс и Мэт жили в Калифорнии. Родители практически не возили их к родной бабке. Старший брат Мэри Стюарт, родной дядя Лейлы и Томми, Питер Стенберд отличался явной заносчивостью, работая главным юристом в Pelco Corporation — известной компанией по продвижению технологий защиты и безопасности. Дядя оставил позади своих менее успешных родственников, а после смерти деда совсем перестал испытывать по данному поводу угрызения совести, последний раз дети играли в доме бабушки десять лет назад. Мэт поддерживал с ними связь, писал по имейлу. Чувство его горечи от того, что они не видятся, было напускным. Два года назад он получил права, но ни разу не приехал к ним в гости, хотя Лейла звала его.