— Ну вот, ночью нас никто не сожрал, — сонно сообщил Серый. — Багряный Лес — вот он. Любуйтесь.

Мальчишка ошалело распахнул глаза. Они заснули на какой-то поляне в лесу — на шубах, ясное дело, потому что спальных мешков давно не осталось. С западной стороны темнел каменистый, обомшелый склон горы. Из него выступала серая бетонная коробка, похожая на ДОТ. Но ничего больше знакомого тут не было. Вокруг поднимались могучие деревья с красной, словно сафьян, корой, оплетенной толстыми темно-зелеными лианами. И лианы, и кора были усеяны пятнами светло-зеленых лишайников. Между них росли густые россыпи ярко-розовых разнокалиберных "кувшинчиков" с откинутыми крышечками. Землю покрывали ежевидные кустики — сочно-желтые, черно-зеленые, ярко-фиолетовые. Вверх тянулись небольшие желтые цветы на толстых стеблях. Некоторые цветы — всего с двумя лепестками — напоминали разинувших пасти небольших змей. Над поляной нависали могучие ветви, но листвы на них не было — только гроздья разнокалиберных пузырей удивительно густого темно-фиолетового цвета. Всё это выглядело так, словно они оказались где-нибудь на Венере. Воздух тут был густой, влажный, очень теплый, но всё же не жаркий и не душный, каким был воздух в южном лесу. Похоже, они всё ещё находились в горах, довольно высоко над ним. Пахло здесь, наверное, миллионом разных вещей, и Антон замер, оглушенный. Здесь всё было… чересчур. Слишком ярко, слишком пёстро, слишком… сочно. Да, вот верное слово. Все цвета тут были слишком густые, словно на картине какого-то импрессиониста… или экспрессиониста… а, черт, какая разница…

Мальчишки поднялись, разминаясь и потягиваясь. Судя по солнцу, продрыхли они, в общей сложности, часов, наверное, двадцать — но это явно пошло им на пользу. Антон по-прежнему ощущал ломоту во всем теле и пятки при каждом шаге по-прежнему болели — но уже вполне терпимо. Сергей крутил кистью руки — к счастью, он её не сломал, а только растянул связки, да и то, как оказалось, не сильно. По крайней мере, теперь всё было в норме. Более-менее.

Приведя себя в порядок, Антон подошел к коробке входа. В монолитной, с отпечатками досок стене темнела двустворчатая дверь из литого железа, настежь распахнутая. За ней начиналась узкая бетонная лестница. Она несколькими маршами спускалась куда-то в кромешную тьму — и идти туда не хотелось. От одной этой мысли мальчишку передернуло. Он попробовал закрыть дверь — но она так проржавела, что даже не двинулась с места.

— И куда дальше? — спросил Андрюха, подкидывая в руке копьё. Антон вспомнил, что оставил "шмайссер" внизу. Черт. Ведь даже разряженный автомат вполне мог пугать…

— Туда, — Серый указал на лес. — Пойдем искать этих… Маахисов.

— А где? — спросил Антон. — Вальфрид сказал, что они живут в крепости у озера, но где то озеро, не объяснил.

Сергей пожал плечами.

— Пойдем прямо на восток. Если никого не встретим до конца этого леса, то… посмотрим.

* * *

Идти по Багряному Лесу оказалось нелегко. Он был, к счастью, не таким темным и страшным, как тот, южный лес, — похоже, они и впрямь находились на каком-то плато. Но и здесь повсюду мирно догнивали упавшие стволы, сучья и прочий растительный хлам, сверху сетями свисали лианы. В общем, вся данная территория вполне сошла бы за серьёзное противопехотное препятствие. Мальчишки упорно пробирались вперед, их животы недовольно урчали — позавтракать не получилось, нечем было, и Антон мрачно думал, что надолго их не хватит. Несмотря на буйство жизни вокруг, ничего явно съедобного здесь не наблюдалось — ни грибов, ни, тем более, ягод. Иногда мелькала какая-то живность, но так далеко и так быстро, что об охоте оставалось лишь мечтать.

Багряный Лес тянулся и тянулся, время уже явно перевалило за полдень и Сергей решил поискать место для привала. Наконец, они выбрались на поляну, обрамленную свисавшими с ветвей каскадами гладких, приплюснутых фиолетовых пузырей, между которыми торчали маленькие гроздья других, крошечных и желтых. Кое-где на стволах росли другие, болотно-зеленые "кувшинчики", без крышек, зато в редких розоватых шипах.

Но Антон обалдел не от вида необычной растительности — на неё он тут уже насмотрелся досыта — а от вида стоявшей посреди поляны девы. Она была старше всех, кого он видел в этом мире — лет уже около шестнадцати. И вполне… оформленная. Заметить это он смог безо всякого труда: из одежды на ней был лишь плетеный поясок с весьма скромным по размером передничком и разноцветные бусы, намотанные на запястья, щиколотки и талию. Лицо у неё было короткое и широкое, с длинными, широко посажеными глазами, небольшим курносым носом, пухлогубое — в общем, очень, очень симпатичное. За него хотелось взяться руками — и зацеловать до полного одурения. При этой мысли Антон ошалело помотал головой. Начинать знакомство с вот такого уж точно никак не годилось.

Но самой впечатляющей… деталью этой девы была, безусловно, её грива — золотисто-черная, блестящая, раза в четыре, наверное, шире её и так не узкого лица. Верхняя её часть была схвачена чем-то вроде сетки из светло-фиолетовых, белых и бело-розовых цветов, похожих на фарфоровые чашечки, таких свежих, словно они росли там. Пониже в эту гривищу были вплетены узкие, ярко-зеленые листья, а венчали всю картину сережки из громадных ярко-синих бусин. Кожа у девы была темно-золотая и буквально сияла на солнце. Антон поймал себя на том, что откровенно пялится на её удивительный подтянутый живот и небольшую крепкую грудь, вообще ничем не прикрытую — и вновь ошалело помотал головой. В руке дева держала какой-то толстый чешуйчатый стебель. Лишь заметив на её офигительной формы бедре небольшой аккуратный колчан, туго набитый короткими стрелками, мальчишка понял, что это духовая трубка. С другой стороны висел вполне современный кинжал в ножнах.

Антон ошалело оглянулся — но, конечно, друзья смотрели на него с таким же изумлением. Он сглотнул и вновь перевел взгляд на девчонку. Она явно не испытывала ни малейшего смущения при виде трех незнакомых ребят и смотрела на них словно на новую интересную книгу.

— Итак? — спросила дева вполне начальственным тоном. — С кем имею честь?

— Тошка… ой, то есть, Антон Овчинников, пионер Советского Союза, — с достоинством представился мальчишка.

— Андрей Гаюнов, пионер Советского Союза, — представился Андрюха.

— Сергей Малыхин, пионер Советского Союза, — представился Серый. Он вспомнил местные обычаи, прижал скрещенные руки к груди и вежливо, слегка, поклонился.

— Очень приятно, — дева помолчала, разглядывая ребят с неким профессиональным даже интересом. — Я — Файму Йэннти, правитель всех земель по эту сторону Фамы.

— Ну вот, тебя мы и искали.

Файму не ответила и всё ещё смотрела на них с неким непонятным интересом.

— Я давно мечтала увидеть настоящих пионеров. Вы очень необычны, — наконец сказала она.

— Ну вот, увидела. И что? — Серый набычился. Безграничная самоуверенность девчонки очевидно его раздражала.

— Я вас допрошу, — Файму убрала духовую трубку в перевязь на бедре и очень земным жестом потерла руки. Жест этот в её исполнении получился… многообещающим.

— Прямо тут? — вырвалось у Антона.

Файму склонила голову к плечу, с любопытством глядя на него.

— Мой дом в часе ходьбы — и тут это единственный дом. Вы уверены, что хотите тратить время на дорогу?

— М… нет, — буркнул Антон. Он как-то вдруг вспомнил, что не знает, как выбраться из этого проклятого леса, а вот она как раз знает, и это его злило. Как и вообще любой мальчишка, он не привык зависеть от какой-то девчонки.

— Прекрасно, — Файму вновь внимательно осмотрела ребят. — Вам не жарко?

Её намек был вполне ясен и Антон вдруг густо покраснел. Тут было, конечно же, жарко — но раздеваться как-то не хотелось. И без того ситуация получалась… двусмысленной.

— Нет, — коротко ответил Серый.