О Боже, что она говорит! Какое право имеет ставить ему рамки?! Однако по-другому Рита не хотела. И поняла это только сейчас, когда мужчина, её мужчина, пусть и на пару раз, но её, стоял так близко и внимательно слушал, глядя в глаза.

«Сейчас он уйдёт», — обречённо подумала она, и душу иголкой царапнул страх.

— Я понимаю, что между нами не может быть ничего… настоящего, — слова рождались в муках, напоминая бессвязные отрывки из любовного романа, читанного давно, ещё когда Рита думала, что вообще не умеет чувствовать. — Я не виновата в тех грехах, в которых меня обвиняют, но доказательств у меня нет. Ничего нет, кроме… Словом, я так не могу.

— Ты хочешь, чтобы я остался? — слова Михаила прозвучали неожиданно и сухо. Будто он снова пробовал заключить сделку.

— Хочу, — Рита дерзко вскинула голову и попыталась улыбнуться. Наверняка получилось жалко, но плевать. Пусть остаётся и ласкает её тело так, как ей хочется. До головокружительной слабости и боли внизу живота.

— Ты тоже сводишь меня с ума, — на этот раз сказанное не походило на насмешку. На лице Михаила промелькнула злость, приправленная желанием. Оно светилось в почти бесцветных глазах партнёра, заставляя подчиняться пирату захватившему чужое. Он был в своём праве, а женщине на захваченном судне оставалось только молить о пощаде, зная, что её честь скоро будет жестоко отнята.

В данном случае речь шла о принципах. Хотела начать жить с нуля и самой диктовать правила? Не судьба, твоя роль — подчиняться.

Рита, словно завороженная, подошла ближе. Мужчина подсадил её на кухонный стол и опрокинул навзничь. И снова он был груб, но ровно настолько, насколько она хотела. Шёлковые завязки распластанного под горячим телом халата свисали со стола, как обрывки паруса, прикосновения грозили оставить синяки на внутренней поверхности бёдер, но Рите не было больно. «Ещё», — шептала она, подаваясь вперёд.

— Может, тебе довольно? — хриплый голос заставлял дрожать от предвкушения.

Рита поднялась на локтях и, прикусив губу, произнесла громко и чётко. Не как просьбу, как приказ:

— Трахни меня сейчас же! Немедленно!

— Или что?

А вот это уже вызов! Что ж, будь по-твоему, мой пират!

Вместо ответа, Рита соскользнула со стола и опустилась на колени, расстёгивая ремень его джинсов. Михаил погладил её по голове и ухмыльнулся:

— Хочешь повторить, детка? Я не против.

— Я против, — прошептала она и, не дав мужчине слова, накрыла его член своим ртом. В этот раз всё будет быстрее. Рита облизала головку и снова заглотила до основания. Михаил застонал, попытался заставить её двигаться быстрее, но она снова замедлялась, пока вдруг, чувствуя, что он уже разгорячён достаточно, отстранилась и отползла к стене, бесстыдно расставив ноги.

Ажурные трусики соскользнули с бёдер, и, продолжая смотреть на мужчину, стоявшего со спущенными штанами и возбуждённым мужским органом, девушка дотронулась до набухшей горошины между ног, после чего, застонав, принялась ласкать себя. Пальцы тонули в соках, то погружаясь настолько глубоко, насколько она того хотела, то выныривали из лона, растирая горячую влагу по внутренней поверхности бёдер.

Притворяться больше не требовалось. Рита запрокинула голову, ничуть не стыдясь зрителя. Напротив, смотрящий на неё Михаил возбуждал ещё больше, заставляя влагалище сокращаться от подступавшего оргазма.

— Маленькая шлюха. — Ругательство подстегнуло её, и тело задрожало, а внизу живота появился знакомый ком, предвещающий разрядку. Девушка закатила глаза, но кончить ей не дали. Мужчина схватил за волосы и, прижав к полу, резко вошёл.

Первая волна настигла Риту сразу, отбросив на острые скалы, царапавшие спину. Холодный пол, поваленные стулья, поцелуи-укусы — именно то, что нужно после тоски одиночества и глубинного страха навсегда потерять то хрупкое, что рождалось в душе, стоило Рите взглянуть на любовника.

Они были похожи на противников, борющихся на ринге. То один оказывался сверху, то другой, Рта уже не помнила, сколько прошло времени, прежде чем обессиленные, уставшие от наслаждения тела прибило к спокойному берегу разума.

А потом он поцеловал её. Нежно дотронулся до опухших губ и выпил дыхание, гладя по голове и обнажённой груди. Соски под его ласкающими пальцами снова затвердели, но Рита понимала, что им обоим нужно перемирие.

Заснули они в объятиях друг друга. Михаил покусывал ухо девушки и шептал милые, совсем не пошлые глупости, а Рита устало улыбалась и крепче прижималась к его сильному телу, моля о том, чтобы мужчина не исчез утром.

Михаил остался. Утренний секс походил на супружеский. Нежный, сонный, никаких излишеств или африканских страстей.

— Мне так нравится, когда ты в меня кончаешь, — прошептала Рита, когда всё закончилось.

— Ты удивительная, — Михаил прижал её к себе, и оба затихли, наслаждаясь отведёнными им часами.

И всё же время истекло. Рита видела, как он одевается, и всё пряталась под одеялом, боясь спросить: вернёшься ли?

— Встретимся, — наигранно бодро произнёс мужчина, наклоняясь, чтобы поцеловать её. Поставить последнее клеймо, запечатать сосуд до следующего раза. Или попрощаться.

— До полуночи, — вздохнула Рита, спустив босые ноги на пол.

— Почему до полуночи? — Михаил обернулся на пороге и удивлённо уставился на неё.

— Потому что в полночь карета превратится в тыкву, а принцесса снова станет Золушкой, — ответила Рита, стараясь улыбаться, но стоило хлопнуть входной двери, как девушка снова свернулась калачиком под одеялом и заплакала. Увы, жизнь не сказка, а Михаил не прекрасный принц. Она видела это по его глазам, любовник снова попытается не вернуться.

Наверное, считает её чужой и лживой. Рита только сейчас поняла, насколько велика её потребность в любви, но разговора о возвышенных чувствах у них не вышло. Будет ли ещё один шанс, или он решит поставить жирную точку в их сумбурных, непонятных обоим отношениях? «Только бы скорее пришёл, — повторяла Рита, как мантру. — Только бы скорее».

Интуиция не подвела Риту, а вот благоразумие наоборот. Михаил пропал на целый месяц. Чтобы не тревожить сердце, успевшее прикипеть к случайному любовнику, девушка развила бурную деятельность: устроилась на работу, развелась, поменяла машину и… забеременела.

— Даже не думала, что так получится, — растерянно сказала Рита, вертя в руках бокал на тонкой ножке. Внутри плескалось мартини со льдом, и девушка никак не могла решить: выпить ли его, как советовала Маша, или оставить нетронутым.

— А стоило бы подумать, — цинично произнесла подруга, сидевшая рядом за столиком в тёмном углу слабоосвещённого бара. — Ну, в конце концов, не трагедия.

— Я только устроилась на работу. И статус матери-одиночки мне ни к чему, — произнесла Рита в пустоту.

Она убеждала себя в этом раз за разом, все последние дни твердя одно и то же. Почти поверила, но внутри шевелилось сомнение. Слабый голос совести шептал, что жизнь внутри уже существует, и отрицать это так же глупо, как и то, что каждый должен иметь шанс. А благоразумие, ну, на то оно и благое, чтобы напоминать о вещах сугубо материальных.

— Рит, ну о чём печалишься? Либо аборт, и здравствуй, будущее, либо надо записывать ребёнка на бывшего муженька. То-то он обрадуется! — прыснула Машка, легкомысленно отмахнувшись от слов Риты о ценности жизни.

— Нет! Он в отместку отберёт его у меня. Пусть не сейчас, но когда-нибудь… Нет уж, этого морального урода я и близко к воспитанию ребенка не подпущу!

— Давай дёрнем по одной и успокоимся! — предложила Маша, смотря на подругу как на тяжелобольную, нуждающуюся в утешении.

— Так мне нельзя.

Во рту пересохло, и на самом деле хотелось выпить. Ощутить на губах сладкий привкус итальянской «дольче вита» и сделать вид, что всё прекрасно.

— Одну можно. Я где-то читала, что хронический стресс гораздо вреднее маленькой рюмочки. Ну, или бокала. Да тут вообще на донышке!