– Здоложь! Гуда ты деб Ожуа? – Саава явно трясло от гнева.

– Скажем так, – лениво протянул Ксандар, – твой товарищ отчалил без тебя.

Стоило отдать наемнику должное – растерянным он не выглядел от слова совсем. Вместо лишних слов, он выдернул красный платок из воротника и зажал им, вероятнее всего сломанный, нос.

– Тейн? – подал голос магус, видя, что Саав собирается бежать.

Воин был уже наготове – в три коротких прыжка он почти настиг неловко побежавшего головореза. Окровавленная рука в латной перчатке потянулась за плечом наемника, но тот зачем-то сам на ходу развернулся к Тейну, широко замахиваясь рукой. Воин прикрылся от ожидаемого удара, но его так и не случилось – кулак, сжимающий странную склянку, устремился к земле.

Треск стекла сменился гулом прибоя. Земля уплыла у мечника из-под ног – её сменила жидкость. Необъятная масса морской воды под несоизмеримым давлением вырвалась из малюсенькой колбы на свободу. Саава унесло вперед течением, когда Тейна натурально смыло прочь.

Уровень воды по всему Марадрату поднялся выше окон меньше, чем за минуту.

Ксандар, не ожидавший молниеносного водного вихря, оказался погребен под толщей соленой воды с головой. Плавал он всегда неважно, а вкупе с полученными ранами – и вовсе не мог. Колдун чувствовал, как слабеет его тело. Непроглядное море из бутылки поглотило его и не желало отпускать. В глазах магуса почернело.

Что-то твердо вцепилось за Ксандара и потащило за собой. Сопротивляющийся стихии Тейн упорно тянул тело чародея к скосившемуся от давления фонарному столбу. Сказать, что зацепиться за металлическую балку стоило ему нечеловеческих усилий – означало не сказать ничего: схватившись за фонарь локтем, он вцепился одной рукой в необъятный меч, а другой удерживал на плаву тонущего бессознательного магуса.

– В этом я тоже виню тебя, – отплевываясь от воды, заявил Тейн. – Не смог его даже нормально вырубить этим кирпичом…

Но Ксандар не слушал. Он грезил о чем-то своем, купаясь в лучах полуденного солнца.

========== 15. Прощенный По Имени ==========

Кристальные двери медленно расступились перед парой закутанных в роскошные мантии фигур. Служебный лифт колдовского суда радушно принял своих гостей. Магистры – прозрачный розоватый пол под их стопами открывал вид на чернеющую, словно бездна, пропасть.

Врата кабины поспешно заросли сияющим и переливающимся камнем. Незаметно для присутствующих лифт метнулся ввысь, заставляя подпольное пространство размываться от скорости.

Скрип зубов Тормуна был сопоставим со скрипом подъемного механизма.

– Ничего не хочешь мне рассказать, Эребус? – фальшивое спокойствие в его тоне распознавалось сразу.

– Сегодня я видел славных полосатых бабочек на Портальном Кольце, – невинно разглаживая седую бороду, ответил сосед.

Тормун оказался совсем рядом. Полыхающий непроглядным пламенем глаз почти соприкасался с головой собеседника.

– Почему по приходу в суд я узнаю, что каждый из судей взял внезапный отпуск?

– Это всё погода, – хрипло хихикнул Эребус, – простудиться нынче весьма легко.

– Я не знаю, что ты решил провернуть, но плану нашему мешать не смей, – голос Тормуна трещал подобно пламени костра. – Особенно, когда являешься его частью. Мы все в одной лодке.

Седовласый магистр позволил себе легонько оттолкнуть партнера.

– Ничего не изменилось, Тормун, – спокойно отозвался он. – Я лишь принял меры, которые ты, ввиду своей одержимости, принимать никогда бы не стал.

– О чем ты говоришь? – раздраженно спросил собеседник.

– Та работа, что я дал магусу – он в состоянии её завершить. «Восход» по-прежнему представляет угрозу. Мы не можем взять и закрыть на это глаза!

Тормун отвернулся, хватаясь рукой за голову.

– «Восход» – не проблема, – с нажимом заявил магистр. – Тебя должно волновать совсем иное, друг. Мы на пороге войны, а магус продолжает делать вид, что всё просто прекрасно! Почему мы обязаны принимать ответственность за его решение не трогать скипетр Адриона? Почему мы оставлены выжидать несметное число лет, пока охранные заклятия не спадут сами собой?

– Но ведь именно поэтому вы и решили убрать магуса…

– Естественно! – заорал Тормун. – А ты всё больше продлеваешь его жалкую жизнь. Время стоит очень дорого, особенно когда не знаешь, что придет в голову малолетнему Императору. Нам нужен этот скипетр как можно скорее!

Эребус бросил взгляд на кристальный пол. Лифт продолжал нестись, смазывая окутанные мраком стены шахты. Кажется, в точку назначения им никогда не прибыть. До конца этого разговора уж точно.

– Ты слишком уверен в гибели магуса, – осторожно проговорил он. – Он уже давно не один, и все последние попытки увенчались провалом.

– Смерть Ксандара – вопрос времени, которого у нас нет, – отмахнулся Тормун. – Магус не сможет защищаться вечно. Наших агентов много, Эребус, ты это и сам прекрасно знаешь. К тому же, как отмечал Синцерус, теперь и наемники «Восхода» желают забрать его жизнь.

Худощавый волшебник сложил руки в замок и пристально уставился на собеседника.

– Не говоря уже о том, что в игру давным-давно обязан был вступить Спаций, – брезгливо произнес он, – чего по личным причинам не сделал. А теперь и ты, со своими детскими выходками, даешь Башне больше поводов сидеть, сложа руки.

Седобородый магистр не отвечал – волю вновь начинала испытывать головная боль. Усиливающаяся пульсация в области лба сильно отвлекала. Лекарств с собой не было – все они покоились в личном кабинете колдуна, а туда ему, пока что, отправиться не светило.

– Но не переживай, друг, ведь я на тебя зла не держу, – снова припал к собеседнику Тормун, натянув жалостливую гримасу. – Оступиться дано каждому из нас. Да и шут с ним, с этим судом, правда?

– К чему ты? – сквозь зубы процедил Эребус, которому смена тональности разыгравшейся пьесы по вкусу совсем не пришлась.

Лифт неожиданно остановился. Кристальные ворота расползлись по сторонам, открывая вид на неприлично длинный коридор, полный колонн свежих свечей в старинных жирандолях. Повсюду в серебристых узких рамах нависали зеркала, чередой отражений создавая иллюзию существования целого комплекса путей. Последние, так или иначе, вели в одно единственное место – зал суда, скрытый за непроглядно-черной дверью.

Тормун продолжать диалог не спешил – лишь широко шагал, не оглядываясь на товарища. Эребус почти не отставал, несмотря на усиливающийся в голове звон. Колдун изредка косился на обоюдные вездесущие зеркала и едва сдерживался от презрительного смешка. Если долго смотреть в эти отражения, то можно было разглядеть шпионящего за тобой зеркального стража. Их подавляющее присутствие ощущалось волшебниками всем телом. То не был страх, скорее некий раздражающий дискомфорт. Применение магии в суде не слишком поощрялось.

– Неважно, что публике подают и где – они сметут всё, что на столе, – заявил наконец Тормун, касаясь походящей на мрачную пустоту двери. – С судом или без – подходящая нам мысль о магусе уже запущена в массы. Распространение этого вируса ничем не остановить, в особенности пока мы подливаем масла в огонь раз за разом. К слову, – продолжая что-то нащупывать на темной поверхности, бросил магистр, – о кристальном порошке из квартиры Ксандара уже весь Верунн знает!

– Наркотики? Ты серьезно? – держась рукой за лоб, выдохнул Эребус.

– Всё, что нашим душам угодно, друг, – развернулся к нему Тормун, раскидывая руки в стороны. – Напомнить о страхе перед Адрионом здесь, приукрасить старый проступок тут, зачерпнуть привлекательной, пусть и не очень правдивой, грязи… Людям, в которых магус с таким неистовством верит, нужно что-то ментально потреблять. Они без этого жить не смогут. И когда критическая масса гнева и ненависти достаточно набухнет, Ксандара настигнет репутационная кончина. Жизнь изгоя распахнет свои объятия перед ним, а благодарен он сможет быть только себе, да толпе вокруг.