– Магус имеет все средства, чтобы от них откупиться, – отрезал Аламид.

– Соверши магус это убийство – он бы уже откупился, – подался вперед рунолог. – Я почти уверен, что под него кто-то копает. Наверняка сын Адриона чем-то Магистрату мешает.

Аутвейл сделал невнятный жест рукой, не поднимая взгляда смыкающихся глаз.

– Каким образом это касается нас? – поинтересовался он у колдуна.

– Это означает, что Ксандар нам не помеха, Магистрат разберется с ним, – уверенно заявил Джошуа.

Зал погрузился в тишину. Раздавалось лишь бестолковое комариное жужжание, подкрепляемое шелестом за окном. Переливалась от ветра трава в саду, которую давно пора было обработать.

– Впрочем, назвать магуса предсказуемым человеком я бы не смог, – вспомнив о своей книге, покачал головой Джошуа.

– И убийца в маске?.. – в тоне Аламида ощущалось определенное беспокойство.

– Он не успокоится, пока не убьет нас всех, – подал голос Лезвие, уже без капли усмешки.

– Или пока сам не погибнет.

В дверном проеме показалась Могильщик. Взгляд хозяйки усадьбы в первую очередь был обращен на Ледяного рыцаря. Его состояние заставило колдунью непроизвольно сжать кулак.

– Я уничтожу любого, кто встанет у нас на пути.

Заявление показалось Лезвию весьма сомнительным. Язвить в непосредственной близости от Могильщик он, однако, не решился.

– Нет, мы должны довести дело до конца, – беспрекословно объявил Аламид. – А им… им никогда нас не найти. И я бы точно не отправил тебя одну.

Джошуа покосился на лидера «Восхода» и неловко заерзал на стуле. Кажется, что-то сильно его обеспокоило.

Аламид протянул целую ладонь к Аутвейлу.

– Я прошу прощения, что заставил вас с Веспер ждать.

Вейл встрепенулся, понимая, что босс дал своеобразную команду говорить.

– Новости из Киптага, верно…

Наемник бросил короткий взгляд на тарийку, давая понять, что вещать будет он.

– Сотрудничество с Васкезом прошло по большому счету успешно, во многом благодаря Веспер, – Аутвейл коротко кивнул, в качестве знака внимания. – Город больше ничего собой не представляет. Васкез разграбил и скоррумпировал всё, что только мог.

Метатель ножей снял шляпу и положил перед собой на стол.

– Проблема в том, что он не заплатил нам ни гроша.

Аламид дернулся на кресле, вероятно желая встать на отсутствующих ногах.

– Что произошло? – последовал его немедленный вопрос.

– Ублюдок посмел нанять «Занавес», чтобы убрать Веспер на последнем её задании.

Они с тарийкой безрадостно переглянулись.

– Стоит ли говорить, что без меня её бы сейчас здесь не было, – сухо отметил Вейл. – Мы вместе отправились на встречу, где должна была состояться оплата. К этим контрабандистам, которые двух слов связать не могут.

Обычно Аутвейл весьма четко и быстро излагал ситуацию или мысли, но сейчас, по каким-то причинам, казался необыкновенно растерянным. Взгляд то и дело бродил по столу, словно в поисках внезапной помощи.

– Я такого месива в жизни не видел, босс, – он, не моргая, уставился на Аламида. – Все мертвы, все до одного. Даже этот их «Король». Натурально гора трупов. Васкеза мы там, правда, не нашли.

Весь зал молчал, напряженно слушая метателя ножей.

– Нашли мы его уже в офисе – кусками, – Аутвейл поморщился, давая волю нежеланным воспоминаниям. – Кто-то хорошо с ним поработал, босс. Очень хорошо. Газеты почему-то приплели его смерть к тем, что были в доме мэра, где орудовала Веспер. Как итог – с Киптага за год мы ничего не поимели.

Руки Ледяного рыцаря сцепились в невскрываемый замок. Из доспехов тянулись струйки пара. После нескольких серьезных ошибок, Аламид как никогда нуждался в совете.

Потому что некто подписал «Восходу» смертный приговор.

***

Следом за снегом полил промозглый дождь. Колкий, резкий, бьющий со всей силы поток воды обрушивался на землю, словно та в чем-то перед ним провинилась. Скверная погода… для скверного дня.

Вымокший до нитки Ксандар, затаив дыхание, стоял у облезших дверей. Сколько лет прошло с тех пор, как он последний раз здесь бывал? Что ж, магус и не помнил. Колдун лишь понимал, что не хотел возвращаться сюда уже никогда. Только не после смерти отца.

Ведь со смертью Адриона погибла душа дома. Так, по крайней мере, казалось самому Ксандару, или так он желал думать. Всё в стенах усадьбы напоминало ему об отце. И как бы чародей этой памятью не дорожил – он предпочел отказаться от неё, дабы не вспоминать об утрате.

Но сегодня Ксандар был обязан вновь открыть эти двери. Ради своего же блага. Ради попытки ответить на множество скопившихся вопросов.

Ладони в ониксовых перчатках легли на потертую древесину. Маг не чувствовал ничего – никаких колдовских токов от дверей или из-за них не исходило. Собравшись с силами, волшебник медленно, заставляя себя толкать вперед, распахнул тяжелые врата в прошлое.

Ксандар сощурился – в глаза ударил свет солнца одного из самых ярких летних дней. В его лучах купались величественные серебряные доспехи, подаренные магистром Синцерусом на свадьбу отца и матери. Дивные картины усеивали стены, образуя целую мозаику из событий давно минувших лет, или событий, никогда не случавшихся. Богатый расчесанный ковер, стелившийся у ног, изображал башни и огни Магистрата. Краски переливались на свету, завораживая зрителя великолепием изображения.

Колдовская вешалка парила неподалеку, собрав на себе несколько разноцветных плащей и мантий. Над ней, на небольшой полке, покоился секатор в зеленой стружке. А еще там почему-то лежал зимний шарф.

Повсюду благоухали цветы – лилии, розы, хризантемы. Вазы, кувшины, даже стены – всё украшала ухоженная зелень. Растения настигли и книжные шкафы и тумбы, начинавшиеся уже с просторной прихожей. Десятки, сотни томов авторов со всего мира… всё было прочитано им и не раз.

В ноздри проникал дивный аромат свежеиспеченного хлеба, и, кажется, мясного рагу, доносившийся из гостиной. Звон счастливых голосов переливался с фортепиано на втором этаже, только лишь начавшим своё выступление со старательных арпеджио. Эти звуки…

Дождя, пытающегося пробиться сквозь крышу.

… Потолок создавал непередаваемый образ ясного и чистого неба, усеянного…

Трещинами, зияющими, словно сама бездна.

… и боги, сколько же здесь было книг, украшавших…

Пол, грязный и усеянный осколками.

Ксандар покачнулся. Мрак покалеченной каким-то бедствием прихожей открывал чудовищный вид. Стертый в небытие ковер стал прибежищем для обломков соседствующих дверей и осколков ваз. Цветы, за которыми никто не ухаживал годами, погибли, не оставив ни тени надежды на спасение. Книги, порванные и стоптанные, были где угодно, но не на своем месте. Серебряные доспехи попросту исчезли. Много чего исчезло, на первый взгляд. И то была лишь прихожая.

Магус прошел вперед, на ходу снимая маску. Усеивающая всё вокруг пыль так и норовила попасть в глаза и ноздри. Хаос и разруха – так он мог охарактеризовать увиденное. Ксандар ожидал упадка, ожидал заброшенности, чего угодно, но только не руин. И именно на них изнутри походила усадьба.

Ноги сами несли чародея в кабинет отца. Он не знал почему, просто шел именно туда, словно надеясь открыть заветную дверь и спросить…

Спросить, почему ты ушел.

Ксандар больше не ощущал поддержки в этих стенах. Этот дом стал призраком окончательно.

Колдун брел по коридору, стараясь не смотреть вокруг, пока его внимание не привлекла одна из многих, выкинутых прочь книг. Привлекла своим названием и именем, что оно содержало. «Очерк об Адрионе и художнике, погубившем сотни жизней».

Магус склонился, поднимая запачканное в саже издание. Чародей открыл его на случайной странице. Таковой оказалась страница под номером сто двадцать четыре.

«… Он повторял стук за стуком, однако и его запас вежливости мог иссякнуть, как я полагал. В конце концов, назначить встречу и не ждать при этом гостей – признаки дурного тона налицо. Я был уверен, что он остановится и уйдет, решив, что сообщение не стоит его драгоценного времени, но я в очередной раз ошибся в Адрионе. Он расплавил замок и прошествовал внутрь, словно хозяин, словно бывал здесь каждый день…»