Свободной ногой воин отодрал от себя какую-то небольшую листовку, и та полетела по ветру прочь.

– Наткнулся в переулке на чудака с портфелем, все его бумаги разлетелись, – угрюмо пояснил северянин. – Растяпа. Очки поправил и всё извинялся мне вслед.

– А как…

– Так это и есть твой папаша? – беспардонно вклинилась Тесс.

– Статуя “моего папаши”, – без особого энтузиазма отозвался Ксандар. – Странный вопрос. Я думал, все знают, как он выглядел.

Этессия широко развела руками.

– Я книжек не читала, извиняйте.

Вместо ожидаемого комментария по поводу умственных способностей девушки, Тейн почему-то решил бросить камень в огород колдуна.

– Ты же в курсе, что одеваться, как он, не означает быть им? – оглядывая Ксандара с ног до головы, произнес он.

– Я не вижу в этом ничего плохого, – волшебник раздраженно обвел рукой памятник. – Слышал что-нибудь о ноше ожиданий? Люди хотят чувствовать себя в безопасности. Как раньше.

– Уж я-то слышал достаточно, – фыркнул Тейн. – Моего отца казнили за бунт, и давным-давно он спит с рыбами. От меня ожидали следования его примеру, но я что-то расхотел тупейшим образом подыхать. Смекаешь?

– “Здесь высится грандиозный чародей, исполин колдовских ремесел и величайший защитник мира – Адрион. Помни его имя с гордостью и храни всё то, что создано им, вечность”, – громко зачитал мемориальную надпись Ксандар. – Как, будучи его сыном, не оглядываться на такое?

В волшебника уткнулся палец Тейна.

– Оглядывайся, сколько влезет, – отрезал воин, – но учти, что подражать – не означает идти по стопам. Что же люди в случае чего скажут? Мне бы не понравилось, что меня водят за нос.

Боец отступил и вскинул голову к небу.

– Так что, как там пишется – помни имя и храни всё остальное, – Тейн вдруг осекся и пристально посмотрел на колдуна. – Ах да. Ты же даже сохранить то, что он создал, не в состоянии. Поэтому ты здесь и стоишь, а, магус?

Ксандар не шевелился. Лишь локоть руки, удерживавшей посох крепче обычного, изредка подрагивал в такт вьющемуся плащу. Окуляры сомкнулись и маска, прежде окрашенная тусклым зеленоватым светом, погрузилась в тень.

– Если бы ты действительно уважал своего отца и хотел идти за ним следом, то не позволил бы Аламиду натворить, чего бы он там не натворил.

– Заткнись, Тейн! – пихнула его локтем Этессия.

Одно изумрудное око вспыхнуло вновь и воззрилось на воина.

– Я сожалею о смерти твоего отца, Тейн. Я не знаю, за что он сражался или почему был приговорен, но в одном уверен точно – ты его незаконченное дело просто так не оставишь, что бы ни говорил.

Колдун выпрямился, опираясь на посох.

– Но знаешь, Адрион своей цели тоже не добился. Он покинул нас, так и не достигнув вечного мира и порядка. Утопии, – чародей с усмешкой процедил последнее слово. – И я всего лишь продолжаю, пытаюсь закончить начатое, как бы меня отец не отговаривал следовать его стопам. Потому что всё вокруг напоминает мне о нем. Потому что все помнят его и помнят то, что он начал.

Волшебник обвел руками площадь, показывая во все стороны.

– Даже этот город был возведен с ним у основания, – Ксандар медленно покачал головой. – И я тоже – след, который Адрион оставил в нашем мире. Это я для себя решил, что стану идти по намеченному им пути. И неважно, если я не превзойду его – важна надежда, которую это даёт людям вокруг. И ты сейчас, стоя передо мной, утверждаешь, насколько тебе плевать на начатый путь?

– Ты не знаешь…

– Тогда твой отец отдал свою жизнь зря, – чародей выступил из тени, открывая половину лица солнечным лучам. – Разве выходит не так?

Не говоря больше ни слова, он резко развернулся и зашагал в перекошенную лавку – одну из многих, державших площадь в кольце. Потертая вывеска гласила: “Настойки и отвары у Руфии”.

– Людям нужно что угодно, – почти закричал колдуну вслед Тейн, – но не какая-то бесполезная надежда!

Остальные же ввалились в лавку следом за Ксандаром. Последнему иногда казалось, что он бывал в подобных местах сотни тысяч раз, что, естественно, было неправдой. Чародей уже попросту игнорировал гигантские колонны из колб и склянок, кваканье жабы, которую нигде не было видно, но которая полагалась в данных заведениях, словно по законодательству, и протискивался сквозь груды пыльного хлама полного, вполне возможно, колдовских артефактов, прямиком к торговке.

– Магус, неужели вы? Такая честь! – защебетала полная женщина в запачканном фартуке.

– А вы, я полагаю – Руфия?

Алхимик замахала руками, словно участвовала в гребле наперегонки.

– Что вы, то имя моей бабушки, – пояснила она с улыбкой. – Она еще вашего отца встречала, так много мне рассказывала!

Ксандар почему-то ни на йоту не сомневался, что её бабка была способна из обычного похода Адриона в магазин вывернуть катастрофических масштабов баталию с ордами чудовищ.

– Так чем я могу вам помочь, магус? – не дожидаясь реакции колдуна, спросила торговка.

– Мне бы что-нибудь от головы…

– Сию секунду! Обезболивающего у меня полно…

К чародею подтянулись Тесс с Яхонтом.

– Ксандар, ты это, – начала Этессия, ворочая какую-то банку с жуками, – не расстраивайся. Все же уже поняли, что Тейн – кретин.

– Это далеко не самое худшее, что я в своей жизни слышал, – сердечно заверил её колдун.

– Знаете, магус, сегодня непривычно много посетителей жалует, – вернулась алхимик с охапкой пахучих трав.

– Неужели? – устало изобразил удивление волшебник.

Торговка с прищуром взвешивала каждый ингредиент.

– Ну конечно! Сейчас вы, а до того всё утро в клиентах, – она сдула прядь волос со лба. – Буквально перед вами заходил такой очаровательный джентльмен, настолько вежливых в жизни не встречала. Я, конечно, сразу поняла, что он знатный рыцарь какой-нибудь – и доспехи, и манеры…

Ксандар почувствовал, как начинает зябнуть даже будучи закутанным в плащ.

– Он мне так понравился, что я даже позволила ему взять пару зелий и мазь в долг, – продолжала причитать хозяйка лавки, – с его другом что-то стряслось. Честью клялся всё вернуть. Сомневаюсь я, конечно, что он вернется – не видала я его здесь раньше.

Скрипнула входная дверь. Посетители, все как один, повернулись на источник звука.

– Миледи, как я и обещал… – в дверном проеме показались массивные, покрытые изморозью доспехи.

Время остановилось. В накрывшей лавку леденящей тишине не было слышно даже стука сердец. Четыре пары глаз, замерев, исследовали пришельца. Замешательство торговки, однако, оказалось недолгим.

– Что-то не так? – спросила женщина, не понимая ступора окружающих.

Этессия широко размахнулась руками – мощный воздушный поток с треском захлопнул дверь, едва не срывая её с петель. Аламид остался с другой стороны.

– Как долго они уже в городе?! – Яхонт обнажил клинок и принял оборонительную стойку.

– Тесс, найди второго, он ранен и где-то прячется, – скороговоркой попросил Ксандар, зажигая зеленый огонек на посохе. – Мы разберемся здесь.

Закатив глаза, девушка с неохотой кивнула и, не став лишний раз спорить, метнулась прямиком в открытое окно. Колдун с мечником поспешили выбежать из лавки, не обращая внимания на вопли торговки.

Открывшаяся их глазам картина явилась неожиданностью – над городом уже вовсю валил снег. Вопреки прочим ожиданиям, Аламид не поджидал их у самого входа. На площади, судя по всему, собралась вся стража Марадрата, массой теснившая ледяного рыцаря к центру. Тейна колдун не видел, но отчетливо слышал его громкую брань в споре, завязавшимся со стражей.

– Какой я вам гражданский, вы мой меч видели вообще, нет?!

– Похоже, что они и сами справятся? – пробормотал Ксандар своему напарнику.

– Сомневаюсь, – процедил Яхонт, ловко огибая толпящихся стражников.

Аламид неспешно обнажил меч и прижал его к груди – жест, о котором ныне читали только в книгах. Старомодный, канувший в бездну вместе с войском народа, из военной доктрины которого родился. Смерть ждала всякого, кто явился сюда с оружием в руках. Никакой пощады.