– Вот если она из себя вся такая сильная, – каждый слог так и сочился недовольством, – что же мы дело-то не сделали? Дураку понятно, что ведьма облажалась.

– Неужели ты хотел, чтобы зал рухнул вам на головы? – рассудительно раздалось у рыцаря-вора за спиной.

Искренне выражая своё крайнее неудовольствие, Саав соизволил обернуться. Придерживая одной рукой переполненную пергаментами папку, а другой поправляя очки, перед ним обозначился Джошуа. Рунолог имел привычку настолько тихо ходить, что иногда Лезвие поговаривал, будто идея заслать ученого к “Занавесу” на стажировку звучит совсем неплохо. Смеялись все, кроме Аутвейла, который наотрез такие шутки отказывался понимать.

– Знаешь, как называют тех, кто со спины подкрадывается? – лицо Вора окислилось, словно постаревший металл.

– У Могильщик были связаны руки, – невозмутимо продолжил Джошуа. – Существо с той стороны таких размеров погубило бы вас всех. В рамках ситуации она сделала всё возможное. Во всяком случае – такой силы от придворного мага никто не ожидал.

– Теперь-то у неё связана только одна рука, – подчеркнул диванный аналитик.

– А колдун таки сдох, – хмыкнул Игнат, – в газетах написали вчера. Мол, травмы излечению не подлежат.

Лезвие постиг приступ заразительного хохота.

– Похоже, они просто списали старика в утиль!

Джошуа тоже позволил себе улыбнуться.

– Видимо, имперская медицина не так хороша, как о ней говорят.

Отмахнувшись, Саав вернулся к карточной игре. Слова рунолога не особо повлияли на его мнение. Точнее – совсем никак не повлияли.

– Толку от этого? – козырь неприметно вылетел из рукава в руку рыцаря-вора. – Вы сами всё слышали. Теперь мы “кретины”, которые “не способны даже убить несовершеннолетнего юнца и в нужной степени донести послание” и… а, плевать. Я и позабыл уже, чего нам успели наговорить.

– Ты не вспомнил и семидесяти процентов сказанного, – дотошно заметил Джошуа.

– А это со словами Аламида или без? – поинтересовался Игнат.

Лезвие приподнялся со своего лежбища.

– Да он ничего особо и не говорил, – лениво протянул он, – ну, кроме “насколько же криворуким болваном нужно быть, что тебя отделал какой-то жалкий музыкант”.

В комнате воцарилось гробовое молчание, вот-вот готовое разразиться грохотом пресловутого гроба.

– Хотя нет, это я сам только что сказал, да… – Лезвие погрузился в матрас, вовсе не прячась за стенкой дивана.

Замечание Сааву не понравилось.

– Нарываешься?

– Не то что бы, – слова звучали приглушенно, как будто развалившийся на диване мародер пытался проглотить подушку. – Просто меня на мгновение посетила мысль, что, возможно, ваш провал – твоя вина, а не Безносой.

– Я слышал, как она бесновалась перед балом, – на всякий случай поглядывая по сторонам, произнес Игнат, – и кажется, твоё присутствие там ей… ммм… сразу не вкатило.

От услышанного у Саава из рук начали сыпаться карты. В том числе и те, которых у него и быть не должно.

– Это посмешище посмело открыть свой рот после всего, что было? – Вор едва не задыхался от наглости. – Ах да, у неё же он не открывается…

– Вообще-то открывается… – поспешил поправить его рунолог.

– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ УЖЕ!

Прогноз погоды не предвещал урагана из игральных карт. Саав оказался на ногах куда быстрее, чем кто-либо мог ожидать. Кроме, пожалуй, Джошуа.

Руна уже была начертана у рыцаря-вора под ногами. Не успев брызнуть слюной, он оказался отброшен аж до стены, сотрясая последнюю до того, что на него рухнула висевшая там картина.

– Вы в курсе сколько стоит эта штука?! – в ужасе завопил Игнат.

Джошуа по-простому покачал головой, когда Лезвие с видом эксперта делал вид, что оценивает ситуацию.

– Полагаю, здесь по меньшей мере сломанный нос и пара переломанных пальцев, – многозначительно заявил он после паузы. – В худшем случае – бросок в окно.

Рунолог стряхнул с плеча червового валета.

– Игнат, будь добр, позови слуг, – в очередной раз поправляя очки, попросил ученый. – Здесь и вино разлилось.

Лезвие наконец поднялся с дивана, кутаясь в цепи, словно в одеяло.

– Ты знаешь, Саав, я придумал не всё, – острый взгляд уткнулся в рыцаря-вора через плечо, – Аламид вызвал тебя к себе. Босс покажет тебе, как сделать результат менее… удручающим.

Вор лишь пробормотал что-то нецензурное. Ведь действительно – сколько же это полотно могло стоить? Он так надеялся загнать его на черном рынке.

С другой стороны, назвать дело артхаусом никогда не поздно.

***

Кабинет босса показался Сааву чрезвычайно скучным. Взглядом зацепиться было попросту не за что – минимализм подчеркивался во всём, даже в мелочах, которые, по большому счету, отсутствовали. Ни тебе драгоценностей, ни украшений, ни картин – даже медалей и наград, которыми подобные кабинеты зачастую оказывались увешаны.

И Вору приходилось бывать в таких. Ненавистные ему чиновники, начальники стражи, управляющие – все их обиталища были как на подбор. Попадаясь на своих сомнительных промыслах, Саав оказывался вынужден выслушивать тирады об ущербе, нанесенном их городам, гражданам и любой уличной собаке. Впрочем, рыцарь-вор никогда не вникал в подробности, ведь в глубине души был совершенно уверен, что всё всегда упиралось в кошелек пресловутых управленцев.

Но это отнюдь не помешало этим душным, тесным кабинетам оставить свой след в памяти Саава. Он помнил всё: и два сверлящих взгляда, исходящих от чиновника и его портрета прямиком позади, и специальную полку, выделенную под одни лишь “заслуженные тяжелым и кропотливым трудом” награды за “добросовестное выполнение своих обязанностей”, и много чего еще.

Рыцарь-вор даже немного любил такие кабинеты. Ведь пару-тройку медалей он всё-таки спер.

Именно поэтому комната, где восседал Аламид, вызывала у Саава несколько противоречивые чувства. Из-за отсутствия большинства стандартных атрибутов крохотное помещение, в некотором роде напоминавшее чулан, не казалось тесным, а духота не оставила здесь и следа, даже несмотря на недостаток окон. Возможно, на последнем сказывался дефицит дыхания хозяина. Вор до сих пор не был до конца уверен, дышал Аламид или нет.

Прохлада кабинета встречала осторожно, не заставляя мерзнуть. К удивлению Саава, даже изморозь и иней отсутствовали как таковые – босс очень строго относился к порче чужой мебели. К самому лидеру наемников это, впрочем, не относилось. Массивные доспехи, отражающие синевой, были испещрены морозными следами. Рыцарь-вор находил это зрелище несколько комичным – фигура, закованная в огромные латы, сидела и аккуратно заполняла бумаги одну за другой, доведенным до автоматизма движением расчерчивая строки и предложения. Говорить об этом боссу наемник, ни при каких обстоятельствах, конечно же, не стал бы.

– Вы ждали? – без прелюдий бросил Саав, едва заметно поморщившись.

“Вы” и прочие проявления уважения оставляли у него во рту неприятный кислотный привкус. Вор не жаловал никаких смещений статуса хозяина собственной жизни. Ведь, как и любая другая драгоценность, его жизнь должна была принадлежать лишь ему.

Аламид, словно по команде, оставил своё занятие, отодвигая бумаги в сторону. Забрало шлема воззрилось на посетителя.

– Да, – лидер “Восхода” поднялся со стула, замерев, как манекен. – Я хотел извиниться.

С первого раза обработать реплику босса Саав не смог. Перед ним никогда и никто не извинялся. Вполне возможно, что это был первый раз в его жизни. Впрочем, особого восторга по этому поводу рыцарь-вор не испытывал.

– Я правильно понял, босс?..

– Мне не следовало назначать тебя на последнее задание. Я подставил тебя перед лицом заказчика и несправедливо запятнал твою честь.

Саав задумался, не запятнана ли его честь. Кажется, нет. Иногда он сомневался, что таковая у него есть вообще.

– Так значит, жалеете, что назначили меня, Босс? – на лице Вора отразился оскал. – Так вы говорите, что Я провалил…

– Ты провалил задание, – оборвал его Аламид, – Ты показал себя слабым и некомпетентным.