– Это всё, что есть, капитан, – отрывисто произнес рыцарь, глядя на него сверху вниз.

Пресловутый капитан оценивающе взглянул на пришельца. Закалки гость был точно военной, но такой формы он не видел никогда. Да и в целом – заявиться на бал в броне…

– Ваши доспехи, мессир…

– Я дал клятву защищать свою госпожу, – оборвал его Аламид. – Эта броня – символ моего обета и верности ей и её семье.

Капитана стражников речь совсем не впечатлила. Таких рыцарей пруд пруди – за пафосными фразами зачастую не скрывалось ничего ценного.

– Где может быть безопаснее, чем во дворце у великого императора? – возмущение вышло совсем фальшиво.

– Жизнь научила меня тому, что безопасно не может быть нигде, – отрезал гость, – ни крепость, ни родной дом, ни компания соратников не дают уверенности в сохранности.

Капитан понимающе кивнул. Почти как по учебнику. Неужели их военная дисциплина так схожа с той, что за тридевять земель отсюда? Воинская честь и слава везде одинакова.

– Что же, – протянул стражник, оглядывая образовавшуюся за гостями очередь, – приятного вечера вам и вашей госпоже.

Всё, чем удостоила его “госпожа” был короткий молчаливый кивок. Затянувшийся эпизод со стражником начинал порядочно раздражать Могильщик.

– Странная проверка, – вполголоса произнес Аламид, – они доверились мне на слово.

– Они знают, что ты чист, – еще тише произнесла колдунья. – Под мостом в камуфляже маги – они проверяют проходящих по настоящему.

Ледяной рыцарь осторожно лавировал между гостями.

– Особое заклинание?

– Да. Весьма специфическое, – Могильщик неопределенно повела свободной рукой, – но уязвимое. Они могут определить наличие лишь по конкретной форме или чему-то похожему. Если же кто-то принесет нечто новенькое и необычное – их система даст сбой.

Аламид повернулся к своей спутнице.

– Если определяется форма, то тогда наш друг…

– Не бери в голову, – сухо отозвалась Могильщик, – наш друг зачастую не понимает, о чем говорит.

До нужного зала добрались быстро, благо потеряться из-за потоков сотен гостей представлялось невозможным. Убранство волшебницу совсем не интересовало: она бывала здесь в детстве; оно не впечатлило её ни тогда, ни сейчас. Могильщик не видела красоты в золоте или драгоценных камнях, окружавших их повсюду. Золото – лишь металл, материал, такой же, как и все остальные. Люди возвели его значимость в абсолют, люди стали ровнять золото с властью, могуществом и силой… но на деле это совершенно не так. Единственная сила, что крылась по её мнению в золоте, это сила смущать и без того слабые умы людей, не способных отказаться от проклятого металла.

Истинная власть идет не от богатства, а от силы. А богатство приходит само собой вместе с ней. Невозможно купить талант. Невозможно торговать истинным знанием. Неужели только редкость определяет золоту такую роль? Глядя вокруг, его таковым и язык не поворачивался назвать. Столько золота не было и в нескольких имперских городах вместе взятых. Стоило ли оно того?

Они с Аламидом сели рядом с одним из небольших мраморных фонтанов в виде рыцарей, из доспехов которых отовсюду лилась кристально чистая вода. Множество огромных канделябров, украшенных тысячами крохотных магических кристаллов, создавали впечатление дня посреди ночи – настолько было светло. Помогал этому образу и ослепительно чистый пол, отражавший гостей не хуже зеркала.

Живая музыка не умолкала ни на секунду, мелодичным потоком разливаясь по залу. Одни инструменты затихали, другие подключались – лишь скрипка звучала всегда. Её владелец, он же, по совместительству, дирижер, по какой-то причине не носил маски и выглядел молодо, даже слишком. Черный плащ и широкая шляпа с полями добавляли к его образу еще больше вопросов.

Могильщик покачала головой. Никто из присутствующих не интересовал её, кроме императора. Наследник престола должен был появиться с минуты на минуту на одном из балконов. Если информаторы не солгали, то с ним будет и придворный маг.

Пока ей лишь оставалось довольствоваться зрелищем счастливо танцующей, улыбающейся и смеющейся знати. До чего же противно. Её, к тому же, на танец так никто и не пригласил. Казалось, что вот-вот, разодетый богатый некто приближается к её таинственной и элегантной персоне, но в последний момент всё всегда обрывалось. То ли они боялись грозной фигуры в алых доспехах, стеной расположившейся неподалеку от незнакомки, то ли испытывали странное чувство тревоги и страха от сближения с ней самой. Было в этом алом платье, в этой шитой маске что-то такое, что словно маяк сияло словом “смерть”. Так было всю жизнь.

– Ты расстроена? – учтиво спросил Аламид.

Она знала, что он абсолютно искренен. После смерти пропадают причины лгать и притворяться.

– Нет, – на выдохе произнесла колдунья. – Мне никто не нужен.

Аламид всё также учтиво промолчал, и Могильщик была ему за это благодарна. Они оба знали, что на её слова можно было ответить. Нужда произносить это вслух отсутствовала.

К ансамблю подключились фагот и кастаньеты – атмосфера заиграла новыми красками.

– Все эти люди, все эти танцующие мертвецы, пустые внутри, – с презрением произнесла Могильщик, – они здесь явно не для того, чтобы поздравить императора. Такие, как они, появляются, как стервятники, чтобы урвать при случае кусок побольше. Им не нужен новый император. Им нужна марионетка, которой легко управлять. Когда всё начнется, хоть кто-то из них встанет на его защиту? Нет, конечно нет. Они побегут прочь. Жалкие трусы без веры, убеждений, чести.

Бокал шампанского в её руках дрогнул.

– Нам это только на руку, – усмехнулась она, разглядывая своё отражение на полу, – меньше мороки.

– Они не действуют, лишь отдают приказы, – подал голос Аламид. – Им никогда не встать у нас на пути.

Взгляд ледяного рыцаря пробежал среди гостей. Будь у него лицо, он бы наверняка улыбнулся. Акцент стоял на “наверняка”.

– А вот и наш знакомый.

Могильщик следом всмотрелась в поток людей.

– Лицемерие – его стихия, – пробормотала она, глядя, как Саав счастливо здоровается со всеми подряд, а с кем-то даже по-дружески обнимается.

– Подлецу всё к лицу, – отозвался лидер “Восхода”, – он уже успел свиснуть пару колец и одну подвеску.

– Боюсь, что это далеко не предел.

Могильщик и не заметила, как рыцарь протянул ей руку. Колдунья подняла взгляд, полный столь не присущей ей растерянности. Аламид приглашал её на танец.

Он и был тем, кто смерти не боялся.

***

Где-то тремя этажами выше

– Всё чисто. Поторопись.

Ветер едва не вырвал кусок пергамента из рук Лекса. Даже несмотря на то, что работу он уже заканчивал, такого зеркальный рыцарь допустить не мог. Пусть и требовалось только скопировать рисунок Джошуа, задачей это оказалось не из легких. Запомнить все мельчайшие детали не представлялось возможным. Приходилось бесконечно сверять копию и оригинал.

– Время на исходе.

– Да знаю я, – отмахнулся Лекс от соратника, караулившего стражу.

Два завитка здесь, очертить под прямым углом тут, спираль, круг, вплетенный в квадрат одного из краев… как рунолог вообще до такого додумался?

Сверив картинку в очередной раз, зеркальный рыцарь с облегчением вздохнул.

– Наконец готово. Что с бумагами?

Отражение неловко разминало руки.

– Дело сделано но…

– Тебе не понравится то, что мы там нашли, – произнесло соседнее.

– В чем-то Аламид был прав… – задумчиво добавило третье.

– Когда решил, что лучше нам не задавать вопросов, – закончило четвертое.

Лекс нетерпеливо забарабанил пальцами по доспехам.

– Что вы нашли?

Неловкая паузы затягивалась. Крепкий ветер продолжал истошно завывать.

– Мы не просто убиваем императора…

– Мы развязываем войну.

***

– А вот и молодой император, – кивком указал Аламид, не прекращая вальсировать.

Как они и предполагали, наследник вместе со своим наставником в лице придворного мага появились на балкончике как раз напротив них. Маски здесь играли весьма незначительную роль – каждому было очевидно, что молодой человек в мундире, наблюдавший за ними сверху – будущий император. Юноша, которому было лет семнадцать от силы, держался крайне гордо и уверенно – лишь напряженные скулы и стиснутые зубы выдавали его напряжение и волнение. Как предстоящий император, он обязан был в скором времени поприветствовать гостей и дать речь. Юноша не знал практически никого из этих людей. Нельзя и сказать, что он был готов к престолу – внезапная смерть отца требовала срочных мер, и молодой человек, в глазах всего руководства империи и её знати, таковой являлся.