— Хэлкар, — едва слышно позвал Саурон, безошибочно опознав одного из назгул.

Послышался скрип двери, и вскоре призрак опустился на колени рядом со своим повелителем. Призрак кольца протянул к Властелину руки, закованные в стальные перчатки и осторожно дотронулся до его плеча. Немного подумав и что-то решив для себя, назгул легко подхватил Саурона и направился прочь из подземелий.

Хэлкар принес господина в свои покои, решив, что Тёмному Властелину стоит немного отдохнуть от своего супруга. Он уложил майа на свою кровать и приказал принести еду.

— Напомни мне потом создать для тебя тело, — прошептал Саурон, наблюдая за тем, как неуклюже ему помогают устроиться в постели.

В латных перчатках это делать было не слишком удобно, а снять назгул их не мог — он не желал своими холодными призрачными руками касаться повелителя.

— Как пожелаете, я буду Вам за это очень благодарен, мой Властелин, — незамедлительно последовал ответ.

Пришедшие лекари обработали целебными мазями и забинтовали все раны на теле майа.

Тем временем Трандуил спустился в подземелье и не обнаружил там своего пленника. Стражи-орки, стоящие на посту в конце коридора, с едва скрываемой дрожью в голосе сказали, что один из назгул забрал пленника себе. Тупые орки еще даже не догадывались, какая участь ждет их в ближайшем будущем, когда Тёмный Властелин придет в себя, и пытались изо всех сил выслужиться перед эльфом.

Долго искать Саурона не пришлось. В крепости на данный момент был только один назгул, который преградил Трандуилу путь, едва тот переступил порог его покоев.

— Владыка Саурон отдыхает и не нуждается в обществе, — прошипел кольценосец, не желая пускать эльфа к своему повелителю.

— Ты в своём уме?! Я супруг Владыки, как ты со мной разговариваешь! — грозно сказал Трандуил, разозленный подобным отношением к своей персоне.

— Супруг Владыки не бросил бы его на полу в подземелье, даже не обработав раны после своих “игр”, — холодно ответил Хэлкар.

На это возразить королю было нечего. Но уйти и оставить всё как есть он не мог. Ведь Трандуил знал, что совсем рядом лежит в постели измученный майа. Ему было жизненно необходимо хотя бы раз взглянуть на него.

— Что-то случилось, Хэлкар? — раздался тихий голос из спальни.

— Он не желает пропускать меня к тебе, Майрон! — крикнул ему король.

Услышав повеление господина, назгул с видимым разочарованием отступил.

Трандуил быстрым шагом ворвался в спальню. Теперь было понятно, почему кольценосец так упрямился и настаивал на том, чтобы эльф ушел. При свете дня Саурон выглядел ещё более слабым и измученным, чем был на самом деле. Трандуил так и застыл, не решаясь подходить ближе. Как же сильно король ненавидел себя в этот момент! Что он натворил! Как он посмел так издеваться над своим любимым майа? Видимо, его переживания отразились на лице, раз Саурон поспешил его утешить:

— В чем дело, мой дорогой? Ты не сделал ничего ужасного.

Тёмный Властелин несчастным совсем не выглядел. В его глазах не было ни капли злости или разочарования, лишь усталость. Трандуил нерешительно приблизился и сел на край кровати.

— Я причинил тебе столько боли! Как я мог так мучить тебя?! Это ужасно, умоляю, прости меня! — король хотел взять его за руку, но заметил на тонком запястье чуть порозовевшие от крови бинты и отдернул руку. — Как я отвратителен себе. Едва ли я смогу когда-нибудь искупить свою вину…

Саурон чуть улыбнулся, наблюдая за терзаниями эльфа.

— Не говори глупости. К завтрашнему дню уже затянутся все раны, а еще через пару дней не останется даже шрамов. — Сказал майа, накрыв руку эльфа своей. — И ты можешь искупить свою вину прямо сейчас.

Трандуил замер, не веря своим ушам.

— Как я могу искупить свою вину? — затаив дыхание, спросил он.

— Очень просто. Скажи мне слова, что сделают меня счастливым.

Глаза короля радостно засияли. Он склонился над лежащим майа и кончиками пальцев осторожно провел по его щеке.

— Я люблю тебя, — сказал Трандуил прежде, чем поцеловать Саурона, — о валар, как же я тебя люблю! И я слишком редко говорил тебе об этом в последнее время.

Он впился требовательным поцелуем в губы майа и ощущая такой трепет, будто это был первый их поцелуй. Эльф почувствовал, как рука Майрона легла ему на затылок, не позволяя отстраниться. Но после поцелуя ничего не последовало, майа был слишком слаб и больше всего нуждался в отдыхе, король это прекрасно видел. Он лишь коснулся губами его щеки и сел в стоящее рядом кресло. Вскоре глаза Тёмного Властелина закрылись, и он погрузился в сон. Трандуил всю ночь не отпускал его руки и не отходил ни на шаг.

Трандуил никогда не подумал бы, что простое желание попробовать себя в роли жестокого палача, побыть на месте возлюбленного Майрона будет стоить ему так дорого; видно, для этого требовалась не одна несгибаемая жестокость и желание слышать крики чужой боли, но и ум, а главное — умение не перейти черту. И он отныне пообещал себе никогда больше не пытаться занять его место. Хотя Саурон и утешал его, рыдающего перед ним на коленях, и говорил, что ничего ужасного не случилось, короля сильно это поразило. Ему казалось, что черная тень собственной жестокости стоит у него за спиной и вселяет в него холод. Он обернулся — и увидел позади себя Хэлкара, который стоял вдалеке, при входе в огромный зал, и смотрел на них. Эльф тихонько вздохнул.

— Даже назгул оказался более верен тебе, чем я.

— О чем ты? — Саурон поднял эльфа к себе, притянул и поцеловал. Трандуил неуверенно сорвал поцелуй с его губ, вылизывая их и остатки соленых капель крови, что застыли в уголках. — Но ты прав, — добавил майа, — его следовало бы наградить. Подойди сюда!

— Хэлкар!

Тот словно не верил, что его зовут, и приблизился неуверенно.

— Ты спас моего господина, — сказал эльф, опустив голову перед ним.

— Поэтому я решил создать тебе новое тело. Кажется, в этот раз своим призрачным образом ты слишком напугал моего чересчур впечатлительного супруга! — Саурон рассмеялся. К нему возвращались и силы, и чувство юмора.

Назгул встал напротив ложа, Саурон приподнялся, взмах рукой — и темная пустота под доспехами начала преображаться. Призрачное тело обрело плоть и кровь, виднелось бледное печальное лицо в обрамлении черных волос, темно-серые глаза с затаившейся горечью на их дне, и Трандуил с удивлением для себя отметил, что Хэлкар куда более молод, чем он считал: на него смотрел не древний старец, а юноша, хотя и излишне мрачный. Эльф протянул к нему руку, несмело дотрагиваясь — она была холодна как лед.

— Еще раз благодарю тебя.

— Это лишнее, — Хэлкар отнял руку и будто бы вздрогнул: видимо, ему и самому чужое прикосновение показалось странным, слишком горячим и необычным.

— Ты на редкость хорош собой, — заметил Трандуил. — Правда?

Саурон кивнул, тоже смотря на назгула. Но тот не уходил и все так же стоял, не сводя глаз с майа и эльфа.

— Вы тоже, мой господин.

Он поклонился, развернулся быстро и хотел уйти, но Саурон приказал вдруг ему остаться.

— Ты можешь наказать меня… Так, чтобы я запомнил этот урок. — И эльф вложил ему в руки плеть.

Хэлкар поднял неуверенный взгляд на Саурона, и тот кивнул ему. Тогда назгул взялся за плеть более уверенно. Он сорвал с Трандуила плащ и платье, обнажая светлую кожу, и замахнулся, но не слишком сильно: он не хотел быть слишком жесток с любимым супругом своего господина, и все происходящее казалось ему странной игрой. Он хлестнул его раз, другой, как зачарованный, смотрел на красноватые полосы, расплывавшиеся на коже эльфа, слышал его стоны, за которыми слышалось нечто большее, чем боль (неужели удовольствие?) и решился дотронуться кончиками пальцев, поражаясь нежной коже эльфа; а затем еще и еще раз.

— Я не хотел тебе делать больно, дивный.

— Ну, довольно, довольно. Скоро я начну ревновать вас обоих, — Саурон вывел назгула из задумчивого состояния. — А тебе, милый мой, скоро не будет равных в искусстве очаровывать. Кажется, ты набрался его от меня… Или просто раскрыл собственный потенциал — кто знает?