Но здесь присутствовало одно «но»: Ханджи была женщиной. Женщиной, которая без всякого стеснения жила в одной квартире с чужим мужчиной, связанным с ней по сути только работой. Неужели между ними действительно ничего не было? Ханджи, конечно, было сложно присудить титул «королева сексуальности», но в ней всё равно присутствовала изюминка.

— Что такое, Эрен? У меня мороженое на лице осталось? — забеспокоилась она.

Эрен вдруг осознал, что не отрывал от неё взгляда с тех пор, как переступил порог квартиры.

— Могу поспорить, он сейчас думает о том, почему мы с тобой до сих пор не трахались, если ты позволяешь себе разгуливать в шортах под самую задницу, — невозмутимо предположил Ривай, попав прямо в точку.

— Нет, я вовсе!..

— Ой, да ладно тебе! — со смехом махнула рукой Ханджи, совершенно не обратив внимание на реплику Эрена. — А как же тот раз, когда мы…

— Тогда мы были пьяны настолько, что с трудом дошли от лифта до двери квартиры, ясно? И мы не трахались, — Ривай зло сверкнул глазами, встав напротив Ханджи. — В трезвом состоянии я бы на тебя не польстился.

— Зато в нетрезвом — очень даже. Хотя целоваться с тобой было неудобно, особенно на шпильках.

— Иди-ка ты на хрен, — посоветовал Ривай, резко выйдя из коридора.

— Ты что, опять обиделся? Но я же не со зла! — крикнула ему вслед Ханджи.

Эрен стоял около стены и не смел пошевелиться. Свидетелем подобного разговора он не планировал становиться, но его удивила та непринуждённая обстановка, которая не исчезла даже после стольких интимных воспоминаний.

— Вот всегда он так, — продолжала болтать Ханджи. — Ну, подумаешь, целовались один разок. Голышом. С кем не бывает?

Невольно представив эту сцену, Эрен поспешно присел и, низко склонив голову, стал расшнуровывать кеды.

— А у тебя, Эрен, не было подобных историй?

Он оставил обувь около порога, выпрямился и вопросительно посмотрел на Ханджи.

— Как-то не случалось, — пробубнил он.

— Скучно живёшь.

Эрен уже не раз слышал эту фразу, но всё равно никак не мог понять, почему его жизнь кажется всем окружающим скучной.

— А вот если бы случилось, то сколько бы смешных воспоминаний потом было! — рассмеялась она.

— Мне кажется, ему не нравятся эти воспоминания, — заметил Эрен.

— Ещё бы. Они ведь касаются его роста и моих шпилек. Шпильки, кстати, неудобные. Адская обувь. И как только женщины постоянно их носят, ума не приложу, — пожала плечами Ханджи и, сладко потянувшись, жестом пригласила Эрена внутрь. — Ты проходи, не стесняйся. Благодаря Риваю квартира всегда чиста и готова к принятию гостей.

В квартире на самом деле было слишком чисто. До такой степени, что казалось, будто бы здесь и вовсе никто не живёт. Минимум мебели в просторной гостиной, вымытый до блеска пол и отсутствие пыли заставили Эрена в какой-то степени ощутить себя неуютно. Помимо выхода на кухню в гостиной были ещё две двери.

— Левая — спальня Ривая, правая — моя. Там, конечно, более уютно, чем здесь, — Ханджи явно гордилась последним замечанием.

— И тебе не помешало хотя бы изредка там убираться, — Ривай вышел из своей спальни, уставившись в экран мобильника, но почти сразу отправил его в карман. — Если соберётесь читать то, что дал Кирштайн, делайте это на кухне.

— Опять уезжаешь?

— Обещал помочь Эрвину.

— Это всё потому, что у него нет друзей. Тяжело справляться в одиночку в повседневности, отбросив работу.

— У него есть Нил. И Майк, — возразил Ривай.

— У них обоих помимо работы есть семья.

— А у меня помимо работы есть ты, которая не позволяет отдохнуть даже дома. Поэтому я ухожу отдыхать в другое место.

Больше Ривай ничего объяснять не стал, выйдя в коридор и оставив после себя только хлопок двери.

— Я ведь говорила, что с ним сложно в быту, — Ханджи мимолётно сжала плечо Эрена, отвлекая его внимание от закрытой двери. — Он как бродячий кот — сам себе на уме, ни с кем не советуется, делает только то, что хочет.

Эрен ещё пару секунд потоптался на месте, но всё же последовал за Ханджи на кухню.

— Но он работает в службе помощи. Если он и бродячий кот, то всё равно привязан к одному месту и своим обязанностям, — Эрен сел на свободный стул, положив рядом данные ему Жаном бумаги.

Ханджи некоторое время не отвечала, заваривая чай. На столе стояло блюдце с печеньем, которое словно служило пограничной линией: левая сторона была тщательно убрана, а на правой виднелись крошки.

— Когда люди взрослеют, им начинает хотеться стабильности, — она обернулась. — Не для всех, конечно, и в разном возрасте. Вот, например, я, — Ханджи положила ладонь на грудь. — Мне уже идёт третий десяток, и я рада, что нашла то дело, которое доставляет радость. Я не хочу экспериментировать со своей жизнью, меня устраивает то, чем я сейчас занимаюсь.

— Так вот почему вы до сих пор не замужем? — брякнул Эрен и тут же прикусил язык.

Ханджи, вместо того чтобы обидеться, громко рассмеялась.

— Зачем мне кольцо на пальце и куча маленьких детишек, когда по соседству есть Ривай, за которым тоже нужен глаз да глаз? Нет, Эрен, мне хватает работы, — она всё ещё посмеивалась.

Эрен потупил взгляд.

— Но если люди помимо работы живут на одной территории, отношения перестают быть чисто рабочими.

Поставив рядом с ним чашку, Ханджи села на стул, облокотившись на столешницу, и настолько пристально посмотрела на Эрена, что тот сразу сжался.

— Да, верно. Поэтому я считаю его другом. Очень близким другом.

— А…

— …А та история, которую ты услышал сегодня, вполне нормальна для близких друзей. Тогда, помню, прошло около года, как мы начали вместе работать. Отмечали день рождения Эрвина. Уж не помню, как так получилось, но выпили мы знатно. А с нетрезвой головой даже маленький хмурый мужчина может показаться сексуальным, — она улыбалась, пока рассказывала. — В общем, утром мы впервые жутко поругались на этой почве, и, как выяснилось, его это страшно задевает.

Выслушав её внимательно, Эрен взял печенье с блюдца и принялся жевать. Не то чтобы чьё-то прошлое вызывало в нём зависть, недовольство или что-то ещё, но равнодушным он не остался.

— Ты ревнуешь.

— Что? Нет! — он подавился.

— У тебя лицо выражает все эмоции.

— Я просто… не понимаю, как вы с такой лёгкостью рассказываете личные истории.

— Относись к жизни проще, — посоветовала Ханджи.

— Разве я напрягаюсь?

Ханджи снова расплылась в улыбке, и Эрен в который раз поймал себя на мысли, что совершенно не понимает эту женщину.

— Переживи это. Личное отрицание того, что отрицают вокруг тебя, не всегда правильно. Тут может помочь только диалог с самим собой. Нужно прийти к некоему балансу и понять, что нет ничего страшного в том, если ты думаешь иначе.

— Мне кажется, мы говорим о совершенно разных вещах, — серьёзно заметил он.

Ханджи на это лишь легкомысленно пожала плечами.

— Может быть. Время покажет. Ладно, давай посмотрим, что там дал тебе Жан…

Ханджи сразу забрала у него стопку листов и принялась читать вслух, из-за чего Эрен почувствовал себя слепым котёнком в четырёх стенах. Он слышал, но не видел полной картины написанного.

Ханджи читала достаточно быстро, периодически прерываясь на комментарии. Эрен согласно кивал, потому как она смотрела на него, ожидая поддержки или отрицания. Эрен же решил, что проще будет несколько раз кивнуть, чем отстаивать свою точку зрения. К тому же мнения касательно жизни матери Жана Кирштайна у него не было.

Она родилась в небольшом городке, точно так же как и мать Эрена, провела там свою юность, а после того, как вышла замуж, переехала вслед за мужем. Жан родился в полной семье, ни в чём не нуждался и проводил подростковое время в своё удовольствие. Его мать не стала получать высшее образование, просидев с ребёнком целых шесть лет, и лишь после устроилась на работу обычным продавцом-консультантом в магазин дорогой женской одежды.