Эрен дослушал историю вполуха, уныло подперев голову рукой и уставившись в окно, где небо затянуло серыми тучами. Он поймал себя на мысли, что думает о матери. Не лучше ли было остаться рядом с ней, а не нестись сломя голову обратно во Фрайхайт, представив себя великим спасителем, который самостоятельно ничего сделать не в состоянии?

Сейчас он всего лишь студент, подрабатывающий на летних каникулах продавцом мороженого. Он не супергерой, у него нет друзей или родственников в полиции. У него есть лишь знакомство с основателем Фрайхайт, а также поддержка странной женщины в футболке с надписью «69» и мужчины, которому он успел посвятить пару десятков листов в тетрадке, заброшенной в дальний угол ящика.

Эрен закрыл глаза, протяжно вздохнув.

Мама говорила, чтобы он жил свободно, раз уж решил уехать из родного города. Чтобы не распивал алкоголь с подозрительными ребятами в ближайшем переулке, конечно, но радовался жизни вместе с друзьями, гулял, влюблялся…

Не сложилось.

Переживи это, сказала Ханджи.

Ничего страшного в этом нет.

Разве нет? Разве нормально то, что он видит и чувствует совсем не то, что нужно? Разве нормально, что несколько дней подряд он перечитывал содержимое собственноручно исписанной тетради и думал, что знакомство с Риваем, пожалуй, не самое плохое событие за последнее время?

У него на это нет ни сил, ни желания. Всё это непременно плохо кончится.

— Я думала, что Жан что-то скрывал, но всё это я уже слышала, — донёсся до Эрена голос Ханджи.

Он открыл глаза, столкнувшись с её напряжённым взглядом.

— Ты меня слушал?

— Слушал, — кивнул он. — Ничего интересного. Стоило ли Жану прилетать сюда из другого города, чтобы не найти никаких связующих линий.

— Так ты не знаешь? — Ханджи удивлённо вскинула брови.

— Чего?

— Он прилетел сюда не только для того, чтобы разобраться в ситуации с матерью. Он переводится в университет. Тот самый, в котором учишься ты.

Эрен уставился на Ханджи так, словно она сообщила, что зелёные человечки с Луны прилетают с концертным туром на Землю. Только этого ещё и не хватало.

— Что он здесь забыл? — резко ощетинился Эрен. — Чего ему в родном городе-то не сидится, вместо со своей идеальной семьёй?

— У него здесь друг.

— Какой ещё друг?

— Лучший друг, у которого какие-то проблемы со здоровьем. Если честно, он не вдавался в подробности, но случай с матерью произошёл уже после того, как он принял решение о переезде сюда, — Ханджи говорила медленно, поправляя очки и выравнивая листы по краям. — Может, он поэтому и сорвался на тебе в аэропорту.

Беспокойство на мгновение охватило Эрена. Он даже успел ощутить себя виноватым, но быстро пресёк эту идею. В конце концов, не он ведь распустил руки!

— Вы его защищаете, — Эрен проводил взглядом блеснувшую за окном молнию.

— Я защищаю всех, кто попадает под мою опеку, — возразила она. — Такая работа.

— Но Риваю плевать. Я это понял, когда он даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти Хисторию.

Ханджи прижала кружку к губам, сделав несколько глотков.

— Осуждаешь его?

— Нет, — Эрен почти сразу покачал головой.

— Когда-нибудь поймёшь.

Последняя фраза прозвучала как обещание чего-то далёкого, и Эрен, глядя за зарождающийся дождь, искренне хотел, чтобы Ривай уже добрался до пункта назначения.

========== Глава 12. ==========

Ривай ненавидел выбираться в бар, который предпочитал Эрвин. Однажды он прикрылся срочным делом, вытащив Ривая посреди ночи из дома, а оказалось, что он попросту напился, а ночевать в машине ему не хотелось. Ривай тогда покрыл Эрвина трёхэтажным матом, сетуя на его безответственность, хотя большую часть времени Эрвин Смит прекрасно справлялся с обязанностями директора крупной организации.

Сегодня же никакого вранья Ривай не услышал, лишь громкую музыку и предложение присоединиться. Уловить пьяные нотки в его голосе не составило труда, но Ривай, не горя желанием провести целый день в компании Ханджи и насупленного Йегера, предпочёл уехать.

Бар располагался в центре города, на тихой улочке, куда уже не доходил свет огней магазинов и рекламных щитов.

Смит нашёлся в привычном месте — за барной стойкой, вот только сейчас около него вилась кудрявая крашеная блондинка на невообразимо высоких каблуках, в короткой юбке и полупрозрачной кофточке. Она старательно закидывала ногу на ногу, демонстрируя нижнее бельё, и о чём-то болтала, смеясь и держа в руке стакан с виски и несколькими кубиками льда. Эрвину, казалось, её компания очень даже нравилась: он улыбался, из-за алкоголя его щёки раскраснелись.

Однако когда блондинка предприняла попытку обнять его, так и не убрав руку со спины, Ривай хмыкнул, заметив торчащий из заднего кармана брюк бумажник. Эрвин ничего не замечал, увлечённый пустой болтовнёй блондинки, а тонкая ручка с накрашенными ногтями тем временем уверенно спускалась ниже.

— Ну-ка пошла на хер, — холодно сказал Ривай, подойдя к ним со спины.

Девушка недовольно обернулась, посмотрев на подошедшего густо накрашенными глазами, и зло надула губки.

— Мне плевать, что твоя лапа сейчас пыталась стянуть бумажник, но твой способ вызывает отвращение. Вали отсюда, пока пальцы целые, — выдал Ривай абсолютно ровно и буднично.

Блондинка округлила глаза, часто задышав и собираясь что-то сказать.

— И рот закрой. Могу поспорить, голос у тебя отвратительный. Эрвин, если собирался снять кого-нибудь на ночь, мог бы смотреть не только на задницу, но и речь послушать.

Он заметил, как Эрвин с любопытством приподнял брови, но вставать на защиту девушки явно не собирался, увлечённый монологом Ривая.

Девушка не нашлась что сказать, поэтому в два глотка прикончила виски и, стукнув бокалом по барной стойке, гордо удалилась прочь, старательно выстукивая каблуками по паркету.

— Ведёшь себя как идиот, — прокомментировал Ривай, с упрёком смотря на Эрвина. — Приходить в подобный бар в дорогом костюме — всё равно что повесить на себя ярлык: «Хочу, чтобы меня обокрали». Или ты действительно собирался с ней переспать? — он прищурился.

Эрвин не сдержал смешка, жестом пригласив Ривая сесть на освободившееся место.

— Почему бы и нет. Я ведь не рассчитывал, что ты приедешь.

— Но я и не шлюха, которую снимают, — он брезгливо отодвинул от себя бокал, оставшийся после ухода блондинки.

— Будешь? — предложил Эрвин, кивнув на бокал.

— Я за рулём.

— Я тоже.

— И именно поэтому я здесь. Хочешь, чтобы я доставил одного пьянчужку домой.

— Ты, как всегда, проницателен, — Эрвин снова сделал глоток. — Не против, если я закурю?

Эрвин курил редко, гораздо реже Ханджи. Ривай знал, что в бардачке его машины всегда лежат пачка сигарет и зажигалка — для особых случаев, как выражался он сам. Под категорию «особых» подходило не так уж и много случаев. Ривай вывел собственный список, основываясь на общении с Эрвином за последние несколько лет.

Однажды он курил потому, что умерла его мать. Точно так же, предварительно позвонив и попросив приехать, не объясняя при этом причину, он выкурил три сигареты подряд и лишь потом сказал, что два часа назад умерла его мать. Насколько Ривай знал, у Эрвина Смита была только она, поэтому пришлось рано начать работать, чтобы помогать. Впоследствии он съехал, не забывая помогать матери.

Эрвин курил, когда женился Нил Доук.

Эрвин курил, когда у Майка Захариуса родилась дочь.

Эрвин курил после ночи с девушкой, имени которой он даже не знал.

— Кури, — снисходительно кивнул Ривай, подперев рукой подбородок и искоса наблюдая, как он поджигал сигарету.

После первой затяжки на лице Эрвина проступило облегчение, и он с наслаждением выпустил дым.

— Я думал, ты завязал со связями на одну ночь, — Ривай проводил взглядом молодого бармена, мило беседующего с каким-то мужчиной в рубашке с закатанными рукавами.

— Завязал, — Эрвин сделал ещё одну затяжку.