Они снова остановились на светофоре перекрёстка. Эти места Эрен узнавал — примерно через пару остановок должно быть здание библиотеки.

— По своему опыту учите?

Вопрос остался без ответа.

Теперь Эрен чувствовал себя увереннее, когда в третий раз оказался в библиотеке. Они сразу спустились на подземные этажи, разыскали Ханджи, которая задорно болтала с какой-то девушкой из колл-центра.

— А где Жан? — сразу поинтересовался Эрен, когда не увидел поблизости знакомой крашеной головы.

— В столовой, завтракает. Если хочешь, могу проводить, позавтракаете вместе, — живо предложила Ханджи. — Ривай говорил, что у тебя возникли какие-то сложности.

— Совсем небольшие, — виновато улыбнулся Эрен. — И я уже позавтракал. Ривай, — он опасливо покосился на него, — купил мне гамбургер.

— Ясно. Утренний поход в ресторан. Романтика, — Ханджи звонко рассмеялась, пояснив: — Ривай не любит гамбургеры и другим есть не даёт.

Эрен ошарашенно посмотрел на неё, но женщина, закатав рукава блузки, положила тяжёлую руку ему на плечо и повела куда-то вглубь.

— Ладно, рассказывай, что случилось.

Эрену было неловко говорить о прошедшей ночи. В тот момент он так испугался, что не считал, сколько раз набрал номер Ривая. Теперь же это выглядело слишком по-детски, так, словно он испугался тени на шторе и сразу бросился в родительскую комнату.

Пришлось не умалчивать и о нескольких часах, проведённых на скамье остановки.

Конверт с пулей остался у Ривая, и как только речь зашла о том, почему Эрен не ночевал в своей комнате общежития, конверт перекочевал к Ханджи. Та повертела пулю, провела пальцем по гравировке и, сдвинув брови к переносице, заявила:

— Вроде такая же. В точности.

— Какое профессиональное мнение, — язвительно заметил Ривай.

— Отдам Нилу, пусть разберётся.

— Вряд ли он уже вернулся от нашей самоубийцы.

Ханджи на секунду возвела глаза к потолку, вспоминая.

— А, Хистория! — чересчур радостно воскликнула она. — И как там девочка? Живая?

— Да. Кажется, Йегер умудрился заговорить ей зубы. Спаситель хренов.

— Правда? Ты отговорил её прыгать с крыши одними словами? — изумилась Ханджи, вытаращив на него карие глазищи.

Он кивнул.

— Надо же! А вот Ривай…

— Ханджи, — вставил посреди её речи тот, и Ханджи сразу замолчала, картинно закрыв рот ладонью. Ривай на секунду закатил глаза. — Укоротить бы тебе язык.

После Ривай оставил их, открестившись тем, что ему нужно подняться к Эрвину, так как тот весьма заинтересован в происходящем с Йегером и Кирштайном. Услышав ненавистную фамилию, Эрен не удержался и фыркнул, чересчур резко отвернулся и принялся сверлить взглядом далёкую стену с рисунком перекрещенных крыльев. На какой-то миг повисла тишина, нарушившаяся отдаляющимися шагами Ривая.

Эрену откровенно не нравилось то, что помимо него теперь появился и Жан. В том плане, что помощь с неизвестным сумасшедшим сначала требовалась только ему одному, а в итоге выяснилось, что есть ещё и второй. И ладно бы Жан вёл себя нормально. Эрен ведь жаждал встречи с ним, думал, что они сразу выйдут на контакт и спокойно всё обсудят. Но Жан оказался ещё более вспыльчивым, чем сам Эрен, и это значительно осложняло дело.

Сегодня Эрен увидел Жана только один раз. Дождавшись возвращения Нила Доука, они пересеклись в его кабинете, где Эрен уже бывал. Нил ещё раз сдержанно поблагодарил Эрена за помощь Хистории и передал маленькую записку с номером телефона.

— Хистория сказала, что вы хотели пересечься, но в той суматохе даже не обменялись номерами.

Эрен поблагодарил его и ещё долго смотрел на номер телефона. Теперь это выглядело несколько иначе, будто бы Хистория звала его на свидание. Возможно, Эрену не пришла бы такая мысль в голову, если бы Нил не смотрел на него с таким намёком и красноречиво не кашлял, когда протягивал клочок бумаги.

Ханджи, естественно, слишком громко «шепнула» ему на ухо: «Молодец, парень!» — и рассмеялась, из-за чего Эрен превратился в алый помидор и пожелал провалиться сквозь землю. И лишь после того, как Жан презрительно усмехнулся, скрестив руки на груди, Нил перешёл к главной новости сегодняшнего дня.

— Результаты баллистической экспертизы пришли буквально час назад. Полагаю, вряд ли это будет величайшим открытием, но стреляли действительно из одного оружия. Почти со стопроцентной вероятностью могу заявить, что мы имеем дело с одним и тем же человеком.

У Эрена неприятно засосало под ложечкой. Чёрт возьми, но они с Жаном живут в разных городах, их матери в глаза друг друга не видели, почему же это произошло?

Обменявшись с Жаном коротким взглядом, Эрен повернулся в сторону выхода.

— Я домой.

— В общежитие? Но как же!.. — Ханджи попыталась схватить его за руку.

— У меня была длинная ночь, которая по ощущениям продолжается до сих пор, так что я хочу выспаться. Надеюсь, вы не возражаете.

— Эрен!

Он терпеливо выдохнул, отпустил ручку двери.

— Что?

— Это ведь тебе нужно. Мы работаем ради тебя.

Эрен снова посмотрел на Жана, который не выглядел ни удивлённым, ни расстроенным. Он был равнодушным.

— Нас двое. Если хотите продолжить беседу, то есть ещё Жан.

***

В эту ночь Эрен не сомкнул глаз вплоть до самого утра, когда за окном показались проблески солнца. Он ворочался с боку на бок, периодически закрывая глаза и мысленно считая овечек, но каждый раз останавливался в районе сотни, с остервенением менял позу, несколько минут смотрел в густую темноту и начинал сначала.

Иногда счёт овечек прерывался другим счётом. Сколько времени он знает Ривая? Около месяца? Больше? Меньше? Так как для точного подсчёта требовалась сосредоточенность, уходившая корнями в невесёлые воспоминания о проводах Армина и поездке в родной городок, Эрен остановился на приблизительной цифре в месяц и успокоился.

Нет, искать точку невозврата бесполезно. Разве к чему-то это приведёт? Он и раньше замечал за собой странную реакцию на Ривая, но сейчас уж больно серьёзно задумался об этом. Быть может, это из-за того, что Ривай никогда раньше не хвалил его и не улыбался ему? Ну, если можно назвать улыбкой приподнятые уголки губ.

Где-то в глубине души Эрен сравнивал Ривая и своего отца. Три слова, которые характеризовали их обоих: холод, расстояние, ожидание. Последнее в какой-то степени было смыслом жизни маленького Эрена, когда ждал от отца всего, чего ждут дети: чтобы тот поиграл с ним, чтобы пришёл на день рождения и вручил огромный подарок, чтобы заглянул в комнату, поцеловал в висок и пожелал спокойной ночи. Ничего подобного Эрен так и не дождался даже будучи студентом, приехавшим в гости после годового отсутствия.

Он понимал, что невольно проецирует образ отца на Ривая. Но ведь Ривай ему не отец, а совершенно чужой человек, и эта светлая радость от скупой похвалы вряд ли приведёт к чему-то хорошему. Однако стоило закрыть глаза, как возникала сегодняшняя картина, и голос Ривая звучал в ушах до тех пор, пока Эрен не вскакивал на кровати.

В груди болело.

Отказываясь принимать мучавшие его чувства, Эрен после долгой борьбы налил себе стакан воды и залпом осушил его, после чего долго-долго стоял напротив письменного стола, сверля взглядом ящики тумбочки.

Конечно, он сейчас сдастся. Конечно, проиграет. И это будет выражаться в том, что он включит настольную лампу, достанет начатую тетрадь и возьмёт ручку, чтобы написать очередную страницу всякой ереси, касающейся Ривая.

И Эрену совершенно не нравилось то, что происходило у него в душе.

***

На следующий день Эрена разбудил ранний звонок. Спросонья он сначала уронил телефон на пол, подскочив от удара, и поспешно поднял его, разлепив глаза, только когда увидел имя Армина.

Голос Армина был убитым. Он разговаривал так, словно его дедушка уже умер, как и решил Эрен, но оказалось, что тот ещё жив и «продолжает мучиться». Армин реже стал ходить в больницу, потому как морально не мог вынести вида похудевшего дедушки. Мать это понимала, поэтому не принуждала его к каждодневным визитам.