— Неужели уже обзавёлся девушкой в университете?

— Мам! Никем я не обзавёлся, я учиться уехал, а не с девушками дружить!

Та несколько секунд удивлённо моргала, но потом пожала плечами и отвернулась к раковине.

— Странный ты, Эрен. Так рвался на волю, а живёшь скучно.

И тогда совершенно не нашёл, что здесь можно ответить.

***

Ближе к полуночи, когда Эрен уже лежал в кровати в своей старой комнате, вернулся отец. Он слышал звонок, слышал, как мама вышла из спальни, включила свет и прошла в прихожую. Они долго о чём-то разговаривали. Единственное, что удалось разобрать Эрену, так это что-то об очередной операции. «Прости, Карла, я обещал вернуться раньше, но так уж получилось», — прозвучало монотонное извинение.

Эрен крепче сжал подушку руками.

Отец всегда обещал возвращаться раньше, но практически никогда не выполнял обещанного. Праздники проходили в ожидании его возвращения, в ожидании подарка, но всегда заканчивались обидой Эрена и еле сдерживаемыми слезами.

Эрен никогда не чувствовал, что они — единая семья. Мать отдавала ему всё внимание и заботу, но безумно не хватало лишь одного — отца.

«Прости, Эрен, в следующий раз будет иначе».

Однако следующего раза так и не наступило.

И снова ему показалось, что сейчас он вернулся в те далёкие года, когда был ещё ребёнком и всеми силами пытался понять, почему работа для отца важнее дня рождения сына. Сейчас, став старше, Эрен всё равно задавался вопросом — а скучал ли он по нему тот год, что прошёл с момента отъезда? Задумывался ли о том, что теперь их разделяют несколько часов пути?

Эрен уснул, так и не дождавшись, когда в просторной гостиной за дверью снова погаснет свет.

***

— Не понимаю я его, — горячился Эрен. — Неужели так трудно поинтересоваться, как у меня дела в университете, к примеру? Почему мне вечно звонит только мама, а не он? Что за равнодушие?

Спустя три дня после приезда Эрен всё же встретился с Микасой. Встреча с ней теперь была необходимостью, подобно воздуху, чтобы просто выговориться и получить успокаивающий ответ. Микаса за прошедший год изменилась. Эрену показалось, что она стала худее и, возможно, даже на пару сантиметров выше, но сама Микаса переложила ответственность на новую стрижку-каре, объяснив, что так попросту удобнее. Но вот её уравновешенность никуда не делась, и она внимательно слушала Эрена, пока тот распалялся, рассказывая об отце.

— Но он ведь и в школьные годы практически не интересовался твоими успехами в учёбе, ведь так?

— Да, но я думал, что моё отсутствие хоть как-то повлияет на его интерес! — Эрен сжал кулаки, глядя на своё отражение в кружке кофе. — В конце концов, он ведь единственный, кто знает…

— О чём?

— Да так, — сразу стушевался он.

— Эрен, — Микаса опёрлась на стол локтями. — Ты уехал потому, что хотел начать самостоятельную жизнь, избавиться от меня или задеть отца?

Эрен замолчал. Микаса всегда мало говорила, но попадала прямо в цель. Почему он уехал? Нет одной-единственной причины. Ему хотелось всё и сразу. Эрен не знал, в кого он пошёл характером, но уж явно не в хладнокровного отца и спокойную заботливую мать. Характер ему достался от какого-то другого предка, возможно, из другого поколения. Было сложно уживаться с родителями, когда его собственные эмоции зашкаливали, а их эмоции оставались на нуле. С другой стороны, было бы куда хуже, если бы они ругались из-за любого неверно брошенного слова.

Он опустил глаза.

— Ты ведь знаешь ответ. Зачем спрашиваешь?

— Ты очень вспыльчивый, Эрен. Любишь говорить то, что вертится на языке, но не в этот раз.

Эрен не ответил.

— И твой отец. Поговори с ним.

— С ним? Да он на все вопросы отвечает односложно, какой толк от беседы с ним?!

— Он твой отец, — повторила Микаса настойчиво.

— Отец, отец, — недовольно пробормотал Эрен. — Сдался он мне! И вообще, не хочу больше об этом.

За несколько глотков осушив кружку с кофе, Эрен поморщился — слишком горячо.

— Но ты ведь сам начал…

— Как начал, так и закончу! — достав из кармана пару бумажек, он положил их на стол и встал. — Пойдём, Микаса. Лучше прогуляемся.

Прогуляться, несмотря на отличную погоду, не получилось. Как только они вышли из кафе, у Эрена зазвонил телефон. «Папа» — высветилось на экране. Удивлённо остановившись, он несколько секунд размышлял, нужно ли отвечать на звонок.

— Ответь, — решила за него Микаса.

Отец никогда раньше не звонил первым. Только один раз, когда мама упала в обморок на работе и её увезли в больницу. Вспомнив тот случай, Эрен без раздумий нажал на кнопку и приложил телефон к уху. Вопреки ожиданиям, в трубке зазвучал незнакомый мужской голос, а на его фоне слышались шум, голоса и сирены.

— Эрен Йегер? Григорий Йегер — ваш отец?

— Д-да, — сказал Эрен, предчувствуя неладное.

— Произошёл несчастный случай. В вашу мать стреляли, а ваш отец сейчас в машине скорой помощи, они едут в больницу №2. Пожалуйста, приезжайте туда как можно скорее.

Всё, что говорила Микаса после, он уже не слышал. Ноги несли его к остановке, к которой подъезжал нужный автобус.

***

Кто стрелял в неё? Зачем? Почему?!

Вопросы в беспорядке крутились в голове, пока Эрен нёсся к больнице. Всё хорошо, мама жива. Они ведь ехали на скорой, значит, она жива!..

Влетев в здание, Эрен едва не пробежал мимо дежурной, которой потребовалось несколько секунд, чтобы назвать номер этажа и палаты. Поворот налево, ещё один — направо, а затем — прямо, до конца коридора. Увидев отца, беседующего с полицейским, Эрен затормозил, шумно дыша. Отец выглядел таким же спокойным, как и всегда, хотя руки, скрещенные на груди в нервном жесте, и побелевшие костяшки пальцев от сильного сжатия пальцев выдавали его.

Заметив Эрена, он подозвал его к себе.

— Как она? — на ходу выпалил он.

— К ней пока нельзя. Рану обрабатывают.

— Рану?! — чуть ли не выкрикнул Эрен и попытался пройти к палате, однако полицейский его остановил.

— Молодой человек, вам же сказали — туда пока нельзя, будьте терпеливее.

Гневно взглянув на служителя закона, Эрена вдруг бросило в холодный пот. Он же полицейский!

— Эрен, что с тобой? — голос отца незнакомо дрогнул.

Эрен перевёл взгляд с него на полицейского. Нужно быть осторожным, только и всего. Не показывать, что он чего-то боится, помимо волнения за мать.

— Кто в неё стрелял?

— Эрен, — попытался остановить его отец.

— Мне девятнадцать лет, и я не хочу, чтобы от меня скрывали правду! — отшатнулся он от заботливо протянутой руки. — Кто в неё стрелял? Почему, чёрт возьми?

Получив молчаливое разрешение от Гриши, полицейский повернулся к Эрену.

— Мы не знаем. Однако выстрел был произведён не в упор, а с некоторого расстояния. Преступника не видели.

— То есть стрелял снайпер?

— Нет. Скорее всего, стреляли около окна. Пуля пробила стекло и ранила вашу мать.

Полицейский кашлянул.

— Тогда мама!..

— Он промахнулся, — сказал отец. — Карлу только немного задело. Рана не смертельная.

Эрен зло глянул на отца. Как он мог оставаться таким хладнокровным в подобной ситуации? Как он мог так спокойно говорить о том, что маму ранили, не проявляя ни волнения, ни переживаний?

— Вот только пуля, которую мы нашли, выглядит немного необычно, — продолжил полицейский.

Эрен перевёл на него взгляд.

— В каком смысле?

— На ней гравировка. Гравировка в виде черепа.

========== Глава 5. ==========

В тот день умирало небо. Синоптики по телевизору вещали о штормовом предупреждении. Прогнозировали сильные порывы ветра, а также дождь; поступали рекомендации не выпускать детей на улицу, плотно закрыть окна и не оставаться в машинах. С самого утра город накрыло полотно из низких серых туч. До полудня наступило затишье. Не было ни дуновения ветерка, однако когда блеснула первая молния, город замер в ожидании. Резкий ветер, поднявшийся буквально за секунды, со свистом пронёсся по улицам, сгибая деревья пополам.