Машины остановились, а люди на улицах задрали головы, наблюдая за почерневшими тучами и россыпью новых молний. После первого раската грома пошёл дождь. Вопреки прогнозам синоптиков, это был настоящий ливень, непроглядной стеной застлавший обзор в одно мгновение. Девичьи крики, раздавшиеся с разных углов, стали началом лёгкой паники. Кто-то смеялся, теснясь под навесами магазинчиков и оглядывая промокшую насквозь одежду. Кто-то недовольно всматривался в заблестевшие на асфальте лужи.

Буря закончилась так же внезапно, как и началась. Спустя несколько минут дождь прекратился, оставив после себя ручьи с быстрым течением. Кое-где ветром повредило линии электропередач и поломало ветви деревьев.

Выбравшись из автобуса, Эрен сразу угодил в лужу. Кроссовок недовольно хлюпнул, и Эрен почувствовал влажность. Быстрее выбравшись на более-менее сухой участок, он присел на корточки и подвернул штанины джинсов, чтобы они не превратились в сплошной комок грязи. Кроссовки спасать уже было поздно.

Решив, что мыть их в любом случае придётся долго и нудно, Эрен стал выбирать дорогу почище, постепенно пробираясь от остановки к длинной лестнице, на вершине которой величественно возвышалось гигантское здание Публичной библиотеки. С каждой ступенькой решительность Эрена уменьшалась. Он даже остановился, засмотревшись на расстроенную девушку в синем платье, обвинявшую парня в том, что он выбрал наихудший день для первого свидания. В конце концов, несчастный парень остался стоять в одиночестве, а девушка решительно зашагала вниз, подбирая забрызганный подол красивого платья.

Столкнувшись с ним взглядом, Эрен только и смог, что сочувственно покачать головой и двинуться дальше. Впереди ещё оставалось около двух десятков ступенек. Фонтаны около лестницы сегодня не работали — воды хватало и без них. Под ногами то и дело хлюпало и чавкало, но Эрен больше не обращал внимания на испачканную обувь и уверенно двигался дальше, хоть и совершенно не предполагал, что будет делать, когда окажется перед дверьми библиотеки. Тот человек… Эрвин Смит, сказал, что Фрайхайт — это свобода. Здесь нет принуждения, или вся суть существования их организации попросту пропадёт.

Сейчас он шёл туда сам. Добровольно. Без чёткой цели. Единственное, в чём Эрен был уверен — в своей решимости выяснить правду. А что будет дальше? Если пока никто не пострадал, вдруг через день он проснётся рядом с холодным трупом? От одной мысли подобного развития событий Эрену стало нехорошо. Решив, что раздумыванием сейчас он себе не поможет, Эрен быстрее зашагал по лестнице и, добравшись до дверей библиотеки, вошёл внутрь. Там, как и в первый раз, его встретил вечно сердитый охранник Энди, обладающий способностью пригвождать взглядом к месту. Слишком серьёзная охрана для обычной, пусть и такой большой библиотеки. Сейчас Эрену удалось даже заметить пистолет за поясом брюк мужчины, тщательно скрытый форменной курткой. Мимолётом глянув на него, Эрен свернул к стойке регистрации, понимая, что в само здание его не пустят — прошлый пропуск был временным и уже не действовал.

Эрена встретила та же улыбчивая девушка, которая, похоже, не узнала его.

— Вам оформить или продлить пропуск? — спросила она, готовая помочь.

— Я… Нет. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Мне нужна помощь.

Улыбка вмиг сползла с лица девушки, а её глаза внимательно всмотрелись в лицо Эрена. Он старался найти нужные слова, но не знал, с чего начать и к кому обратиться.

— С кем вы хотите поговорить?

— Да хоть с кем! Как там его зовут? Эрвин Смит? Лучше сразу с ним! На мою мать напали, и он должен знать, кто это был и почему так случилось!

— Проблемы, Петра? — за спиной Эрена появился охранник, возвышавшийся над ним на две головы.

Пожалуй, он мог бы остановить человека и голыми руками, зачем ему оружие?

— Нет, не нужно, Энди. Я помню его. Присмотри за ним, пока я позову кого-нибудь, хорошо?

Энди молча кивнул и жестом попросил Эрена сесть на диванчик около окна. Пришлось повиноваться. А потом наступила мучительная тишина.

В день, когда он примчался в больницу к матери, пришлось провести там несколько часов подряд. После ухода полицейского отец терпеливо сидел на скамье около палаты, а Эрен не находил себе места и мерил коридор шагами. Он винил себя. Пусть мотивы стрелявшего до сих пор неизвестны, Эрена не отпускала уверенность в собственной вине. Его даже посетила мысль о том, что в тот момент в доме должен был оказаться он, а не мама. Эрен понимал, что самостоятельно найти ответ на поставленные вопросы просто не представлялось возможным. Ему была необходима помощь. Помощь тех, кто действительно был в состоянии оказать не только поддержку, но и защиту.

Что, если он вернулся?.. Что, если тот человек…

Эрен до боли стиснул зубы. Чем чаще он задумывался над тем, какие последствия могут быть у его молчания, тем хуже ему становилось. Выставив ладони перед собой, он внимательно рассмотрел морщинки на них.

— Любуешься своими грязными ручонками?

Резко вскинув голову, он столкнулся с вопросительно-насмешливым взглядом Ривая, стоявшего рядом. Впору было бы возмутиться, ведь Эрен не сделал ничего плохого. А эти слова с явным подтекстом словно были призваны задеть его, подцепить.

— Нет, — ответил он и снова опустил голову.

Почему Петра позвала именно его? Почему нельзя было найти кого-нибудь ещё?

— Эрвина сейчас нет на месте, а Ханджи занята свиданием с компьютером, — будто прочитав его мысли, сказал Ривай и, обойдя диванчик, сел рядом. — Похоже, ты хотел поговорить с кем-то другим.

Эрен обречённо вздохнул.

— С Ханджи всё хорошо?

— Она живучая. Можешь убедиться, если хочешь. Бьюсь об заклад, тебя она всё равно будет рада видеть.

— Я бы не обрадовался.

— Ты плохо знаешь Ханджи.

— Так и есть. Я и вас плохо знаю.

— Намекаешь, что теперь встанешь и гордо уйдёшь по этим лужам вместо того, чтобы рассказать, зачем припёрся?

В первый момент хотелось сделать именно так. Ривай вызывал в Эрене странные сумбурные эмоции, расшифровать которые было слишком сложно. С ним было одновременно хорошо и тяжело, ведь Эрен совершенно не знал, чего ждать от этого человека в следующий момент. Он и предположить не мог, что тот, кто облачён в строгий костюм, способен ударить другого по лицу, да ещё и на улице.

— Нет, я останусь, — уверенно возразил Эрен. — Я останусь, потому что хочу дождаться того, с кем смогу поговорить.

Он посмотрел на Ривая.

— Вы ведь не хотите меня слушать.

Ривай отреагировал только глазами, прищурившись ещё сильнее, а потом отвернулся, смотря прямо перед собой. Эрен принял это за свою маленькую победу и улыбнулся, хотя ему было совсем не весело. Где-то в глубине души всё-таки он был рад, что Петра привела именно Ривая, а не Эрвина, как просил он.

— Кто-то пытался убить мою маму, — с натягом произнёс Эрен, шумно сглотнув. — Или, возможно, испугать меня.

— С самомнением у тебя плохо.

— Да неужели? Быть может, вы меня притащили сюда тоже исключительно из-за моего самомнения?

Ривай резко вскинул голову и одним движением пригвоздил Эрена к спинке дивана, схватив того за горло.

— Ты не тот, кто смеет требовать от меня ответы и так нагло повышать голос, — прошептал он, нагнувшись к нему близко-близко. — Забыл уже, что не окажись мы рядом, ты бы сейчас сидел за решёткой и предпринимал жалкие истерические попытки доказать свою невиновность? Так вот не смей больше требовать что-либо от меня. Я тебе ничего не должен. Ни-че-го. И даже не пытайся давить на жалость.

Эрен не мог вымолвить и слова. Он смотрел на Ривая широко раскрытыми глазами и пытался сделать вдох. Он — жуткий человек. Сейчас Ривай не сделал ему больно — рука, сжимающая горло, не являлась причиной сложностей с дыханием — и даже не прикрикнул. Он просто прошептал ему несколько обычных жизненных фраз и пристально посмотрел в глаза. И теперь Эрен понимал, что горло сковала не его рука, а страх. Да, он боялся, откровенно боялся этого человека и осознавал, что тот удар вряд ли является пределом его возможностей.