- Если может, - перебил меня Игорь. - Я помню, как его судили за простую оплеуху моему надзирателю. - Я закашлялся, вспомнив эту «оплеуху» - со всего размаха окном по голове наблюдателя. - И это Ваше чудо только с мамой произошло, а что с ним сделали? Если бы он был на свободе, он бы уже давно с нами связался! Его посадили? - Голос у него зазвенел. - Или еще хуже? И все из-за меня? Пусть меня тогда судят!
- И как ты себе это представляешь? - как можно тише спросил я, чтобы не дать ему раскричаться.
- Пусть меня вызывают на эту комиссию! - не поддался он. - Или я сам туда явлюсь!
Я похолодел, представив себе реакцию Дары, если он что-нибудь утворит, чтобы к родителям перебраться. А если и она за ним..?
- Хорошо, - медленно проговорил я, пытаясь обуздать панику. - Давай представим, что ты отправляешься к нам. Что ты там будешь делать? Но только конкретно, шаг за шагом.
- Я им скажу, что это я во всем виноват! - запальчиво произнес он. - Это меня ваше общество не принимает! Это у меня все время что-то не так! Это из-за меня у всех неприятности!
- Кому? - дав ему выдохнуться, снова спросил я. - Ты знаешь, с кем говорить? И где гарантия, что тебя выслушают? Ваш статус еще не ясен. В силу этого назад тебя не пошлют, но где гарантия, что тебя не отправят в какое-то дальнее подразделение, пока этот статус не определится? Где гарантия, что тебя изучать не начнут, чтобы его определить?
Я говорил и почти физически ощущал, как с него сползает юношеская - и наследственная - самоуверенность.
- Я не могу сидеть и ничего не делать, - наконец глухо пробормотал он, глядя себе под ноги.
- Согласен, это нелегко, - не стал спорить я. - Мне тоже. Но иногда приходится просто ждать. Чтобы не навредить по незнанию. Я не верю, что та авария случайно произошла - не тот у твоего отца опыт. Зачем-то ему понадобилось отправиться наверх, и вместе с твоей матерью. И он при этом знал, что оставляет тебя под нашей защитой, - добавил я как можно убежденнее, чтобы Игорь ложь не почувствовал. - А там только он тебя защитить сможет. Значит, ему, кроме поисков твоей матери, еще и твоими заниматься?
Игорь обессилено привалился к стене, сунув руки в карманы джинсов. Сжатые в кулаки руки, заметил я.
- И кроме того, - снова решился я на запрещенный удар, - ты подумал, что будет с твоей матерью, когда она узнает, что ты где-то в вечности исчез? Что будет с Дарой?
Наконец-то его проняло. И я очень надеялся, что последний двойной аргумент удержит его от сложно поправимого хоть на какое-то время. Чем его в чувство в следующий раз приводить, я понятия не имел.
Спас меня снова Стас. Передав через пару дней через Марину, что Анатолий наконец-то объявился. Он действительно был задержан внештатниками, но и на этот раз сумел как-то вывернуться и даже уже выяснил местоположение Татьяны и направляется к ней.
Наш второй военный совет разительно отличался от первого. Вопрос «Что делать?» также оставался главным, но на этот раз он касался способов установления контактов с Анатолием и Татьяной там, наверху, и все не мне его задавали, а сразу высказывали свои предложения. Которые, одно за другим, тут же разбивал в пух и прах Стас, что, впрочем, никому не портило настроения.
Я тоже чувствовал, что у меня …нет, не гора - вернее, воз этот неподъемный - с плеч если еще и не свалился, то лямки, в которые мне впрячься пришлось, существенно ослабли. Полностью сбросить их я пока поостерегся.
И правильно, как выяснилось, сделал. После первого известия Анатолий опять пропал. Этот факт сам по себе не сулил нам ничего хорошего. Стас попытался осторожно разыскать его, но он словно в воздухе растворился. Насколько я понял, встретиться с Татьяной ему не запретили. Что же он мог еще натворить, что его снова под стражу взяли?
Одно утешало - в тот недолгий период эйфории Игорь сессию сдал без всяких напоминаний. И, как всегда, блестяще. На каникулах, однако, он снова замкнулся и снова взялся за еще школьную привычку издеваться над своим наблюдателем. И, как всегда, изобретательно. Поведала мне об этом Дара - слава Богу, на этот раз он хоть от нее не закрылся.
Зная мстительную натуру его наблюдателя, я снова начал готовить речь о последствиях всех наших поступков - зачастую пагубных по отношению к окружающим. Речь складывалась плохо - мне уже самому хотелось к внештатникам наведаться.
Новости пришли, когда даже у меня терпение было уже на пределе.
- Занят? - прозвучал у меня в голове голос Стаса однажды поздно ночью.
- Говори, - тоже коротко ответил я, напрягаясь. Чтобы Стас вышел на связь в неурочное для земли время, да еще и прямо со мной, а не с Мариной, с которой он мог вполне официально, якобы по общим делам контактировать…
- Минут десять есть? - продолжал темнить он.
- Куда двигаться? - решил я не отвечать на риторический вопрос.
- Никуда, я к тебе. Твои же уже спят? - задал он еще один не требующий ответа вопрос.
Мне как-то совсем нехорошо стало. Не приносят хорошие вести под покровом ночи и втайне от всех.
- Дай мне две минуты, - попросил я, скорее, чтобы с силами собраться.
Я вышел из кухни и тихо прикрыл двери в спальню и гостиную, где спали Дара с Аленкой. Вернувшись и также закрыв за собой дверь, я прислонился к ней, чтобы чувствовать хоть какую-то опору.
Стас появился прямо за столом и молча положил на него телефон. Телефон Анатолия. Я вдруг почувствовал, что готов еще долго тащить этот воз - ровно столько, сколько понадобится, чтобы ему его передать. Чтобы было, кому его передавать.
- Что с ним? - неожиданно хрипло спросил я.
- Зарядить нужно, - ворчливо ответил Стас.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что в нашем разговоре какая-то нестыковка образовалась.
- Он еще аккумулятор просил. А у него точно телефон у нас работает? - с острым интересом глянул на меня Стас.
Я молча кивнул, кое-как сделал два шага к столу и почти свалился на стул - ноги не держали. Мелькнула было мысль: «А раньше он не мог додуматься?», но нет - с его отношением к технике спасибо, что вообще про телефон вспомнил.
Секундное возмущение смыло волной облегчения. Раз вспомнил, значит, голова уже ничем более неотложным не забита. Значит, все хорошо. И связь со мной могла ему понадобиться только для одной цели - потребовать у меня отчет о случившемся в его отсутствие и выдать мне очередную порцию инструкций на ближайшее будущее. И впервые в жизни я был готов … нет, рад выслушать их - в обмен на возможность вернуть ему, наконец, тот воз.
- Так он ее нашел? - спросил я, улыбаясь.
- Да, - ответил Стас, хмурясь.
- Стас, если есть, что сказать, не тяни, - снова насторожился я. - Что еще случилось?
- Ее уже в обучение перевели, - медленно начал Стас. - У нянек … ну, наставников, ее взаперти держали. Но он ее как-то выманил. И увидел, что она его не помнит. Она вообще никого и ничего не помнит.
Мне опять показалось, что нестыковка возникла. Татьяна забыла Анатолия? Она Игоря забыла? Я представил себе такую ситуацию с собой и … нет, не с Галей - с Дарой или, еще хуже, с Аленкой - и содрогнулся.
- Это еще не все, - снова заговорил Стас. - Его только что внештатники перехватили и почти прямо предупредили, что о себе он Татьяне напоминать может, но больше ни о чем. Теперь ему Марина нужна.
- Кто? - вытаращился я на него. С их многолетней войной, пусть даже холодной в последние годы, это была уже не просто нестыковка - это был конец света, перевернутого с ног на голову и вывернутого наизнанку.
- Я в прошлый раз не хотел при всех говорить, - поморщился Стас.
Я буквально почувствовал, как тягловые лямки снова впились мне в плечи - по-моему, к тому возу еще и тележку с новым грузом только что прицепили.
- Анатолий машину тогда вел, - покусав губы, продолжил Стас, - но Татьяна в последний момент руль крутанула. Он считает, что она его специально в машину вместо мелких затащила - именно для того, чтобы к нам попасть. План у нее какой-то был. И, судя по тотальной чистке памяти и словам внештатников, с мелкими связанный и опасный.
