Но и на новичка он никак не походил. А не засланный ли он внештатниками казачок, подумалось мне. То-то они мне грозили, что цель моя может призраком обернуться…

Опять накатило желание добавить этому блеклому типу бледности. И что дальше? - резонно спросил я себя. Они ведь только этого и ждут - уж не потому ли подначивали меня продолжать попытки достучаться до Татьяны? Они ведь понятия не имеют о спортивном поведении - вот и перешли к прямым провокациям.

Благоразумие мое продержалось, однако, ровно до того момента, как я услышал его вопрос о прозвищах, которыми Татьяна, как выяснилось, и здесь уже всех наделила.

Это она не забыла! Есть что-то, что она не забыла! Сумела все же хоть что-то сберечь из нашей жизни! Но это же была наша жизнь - с какой стати этот альбинос к ней присоседиться пытается!

Я вышел из невидимости без малейшего на то усилия. Прямо перед ними. Но дальше не пошел - всех усилий как раз на это и хватило. Руки-ноги контролировать - взгляд, судя по его реакции, нет.

Вот честно скажу - удивила меня его реакция. Татьяна ожидаемо перепугалась, после первого-то раза! - но он чего замер, как кролик перед удавом? Надеюсь, что именно так эта картина со стороны и выглядела. Но ведь никак не вписывалась в уже созданный мной образ!

Был бы он внештатником - я бы скорее язвительное торжество увидел, если не на лице, то в глазах его. Был бы он преподавателем - я бы уже давно на сдержанно возмущенные вопросы отвечал о том, что это я себе позволяю на территории храма знаний.

Неужели он все же - вновь принятый ангел? Почему тогда он не сияет от восторга и не раздувается от гордости, а наоборот - старается с окружающей средой слиться, как мы на земле, чтобы нас на заметили? Почему он хочет, чтобы его здесь не замечали?

А если он к нам случайно попал? Или еще лучше - незаслуженно? А то я не знаю, как хранители своих подопечных нахваливают.

И случались ошибки - Макс ведь рассказывал, что именно им эти ошибки и приходится исправлять. С помощью распылителя. Так я с дорогой душой обращу внимание ответственных лиц на необходимость устранения досадного промаха.

Когда я, постучав, снова заглянул в кабинет Стаса, он расплылся в широчайшей улыбке и развел руки, словно готовясь обнять меня.

- Заходи, заходи, не стесняйся! - он торопливо встал из-за стола. - Я тут на минутку присел, сейчас место освобожу, располагайся поудобнее, а я тут на диванчике пристроюсь.

- Ты чего? - занервничал на этот раз я, непроизвольно косясь на стеллаж с битой.

- Да ты же себе резиденцию уже здесь устроил, - уже без всякой улыбки проговорил он, упершись кулаками в стол, а взглядом в меня. - У тебя же дела важнее, чем у всего моего отряда. Так чего на этот раз изволите?

- Интересное дело! - возмутился я. - Откуда у меня эти дела взялись? Из той аварии? А кто мне ее устроил?

Он начал медленно выпрямляться.

- Стас, извини, - опомнился я. - Знаю, что ты не по своей воле мне ее устроил. Знаю, что пытался ее предотвратить. Но она случилась. И мне действительно нужна твоя помощь, больше просить мне некого. Я думаю, в последний раз прошу.

- Говори, - буркнул он, снова усаживаясь за стол.

- Мне нужно, чтобы ты кое-что на землю передал, - сказал я нерешительно. Табличку бы он, что ли, на двери вешал: когда к нему можно обращаться, а когда он не в настроении.

- С кем-то из ребят передам, - отрывисто бросил он, снова углубившись в лежащий перед ним документ. - Типа инструкции для Марины.

- Нет, нужно, чтобы ты лично, - решил я, что отступать некуда. - И не Марине, а Максу. Тоже лично.

Он аккуратно отодвинул в сторону документ, сложил руки перед собой на столе и поднял на меня взгляд. Задумчивый. Чего мне стоило все-таки не отступить, поймет только тот, на кого - хоть бы однажды в вечности - смотрел вот так задумчиво глава отряда ангелов-карателей.

- Слушай, а может тебя лучше внештатникам сдать? - прищурился он, склонив голову к плечу. - Честное слово, мне нравится эта мысль! Сразу минус две головные боли. Они тебя посадят, а ты их к целителям в полном составе отправишь. Я тебе даже передачи носить буду, если уж ты меня в посыльные определил.

- Стас, это образ, - тихо сказал я. - По телефону я не могу его передать. И Марина - человек, она его не воспримет. Нужно Максу напрямую.

- Какой еще образ? - мгновенно подобрался он. - Это что за образ тебе нужно темным передавать?

Я рассказал ему о странном соученике Татьяны и понял, что с этого и нужно было начинать. В конце концов, грехи человеческие входят в сферу его непосредственных должностных обязанностей. В этой сфере он и с темными то конкурирует, то сотрудничает.

- Хм, - вновь расплылся он в довольной улыбке, - так ты думаешь, что это твои собратья накосячили?

- Не знаю, - честно признался я, - но он явно что-то скрывает. Может, он у темных в разработке был, потом у них сорвалось, а его хранитель это не внес в доклад. Пусть Макс у своих проверит.

- Я со своей стороны тоже проверю. - Он мечтательно прикрыл глаза. - Это ж как мы внештатников умоем - за потерю бдительности… Твоим, правда, тоже достанется, - хохотнул он.

- А мы здесь причем? - удивился я.

- Я про хранителей, - ответил он, покачав головой.

Я только рукой махнул. Не восстанавливалось у меня как-то чувство корпоративного единства. Наоборот - попадись мне сейчас тот хранитель, чьими трудами неправедными этот блеклый умник возле Татьяны появился, я бы ему лично выговор организовал. С занесением в личное дело. Или просто в лицо.

- Ладно, транслируй. - Стас уставился мне прямо в глаза, сосредотачиваясь. - Быстро передать не обещаю.

- Когда сможешь, - быстро согласился я, и передал ему все запечатленные в памяти образы странного Татьяниного спутника: во весь рост, крупным планом, анфас, профиль, до моего появления и после.

В ожидании результатов расследования я, разумеется, все также ежедневно наведывался к Татьяне. Да, на этот раз к Татьяне - она тоже каждый день в лес гулять выходила. Одна. И после занятий больше нигде не задерживалась. У меня сложилось впечатление, что альбиноса я еще основательнее напугал. Что одновременно и обрадовало меня, и еще больше насторожило.

К ней я не приближался. Но решил попробовать тот ключик, о котором подумал, читая ее дневник. Развернуться мне особо было негде: ни реки под рукой, чтобы напомнить ей тот день, когда я заболел, ни замерзшего озера, на котором я ее когда-то на коньках кататься учил, ни даже лужи какой-нибудь, чтобы морское сражение изобразить - как то, которое мы однажды с ней и Олегом устроили.

Больше всего мне не хватало кухни, конечно. Вот это она бы точно вспомнила! Я даже подумал было поймать какую-нибудь живность в дальнем лесу и приготовить ее на костре, но как этот костер развести? Солнца у нас нет, а ветку о ветку я однажды все время ее занятий тер - хоть бы дымок появился!

Оставалось надеяться только на себя.

Я пару раз вскарабкался на эти гигантские деревья до первых веток, как во время нашей первой прогулки в парке - она даже голову не подняла.

Я спустился на землю и там уже и стойку сделал, и «крокодила» пару раз, как во время нашей первой поездки к реке с друзьями - она недоуменно покосилась на меня и пошла дальше.

Я бегал вокруг нее с телефоном, делая снимок за снимком, как в тот день перед ее днем рождения, когда мне удалось создать самый лучший ее портрет - она только морщилась от вспышки и отводила глаза.

Выходя из невидимости, я обнаружил, что меня по-прежнему снабжают новой одеждой - и начал исчезать и материализоваться прямо перед ней то в моем обычном затрапезном виде в самом начале нашего знакомства, то в одежде, которую мы с ней вместе выбирали. Однажды мне даже удалось заказать себе что-то вроде моего стального свадебного костюма - она, по-моему, даже разницы не заметила.

Но все же она больше от меня не шарахалась и каждый день возвращалась в лес - и с каждым днем мои надежды крепли. И однажды я решил, что она уже готова для более радикального напоминания.