Внутренняя дверь в комнате разгильдяя не распахнулась мне навстречу - ее заклинило. Мой мощный рывок лишь чуть сдвинул ее с места, и через образовавшуюся узкую щель до меня донеслось ледяное дыхание подземелья. Медленно и беззвучно закрыв дверь, я через мгновенное оказался по другую ее сторону. Сомнений не было - предполагаемый зал заседаний был также полон инвертированных внештатников.
Ну что ж, спасибо, отцы-архангелы, за еще более высокую оценку! Вдохновляет она, и окрыляет, второе дыхание открывает и к новым высотам зовет. Я бы, правда, на данном, конкретном участке гонки менее плотные ряды болельщиков предпочел, но мне все равно четкий момент вступления в нее предписан, так что осмотримся.
К двери в Татьянину комнату я даже подходить не стал - там целый почетный караул выстроился. Прорываться мне сейчас никуда не надо - рано или поздно Татьяна сама в этот зал выйдет. А вот потом меня будут больше интересовать пути отступления.
Я отправился обследовать ту часть аудитории, на которую никогда раньше не обращал внимания. Когда я был здесь в прошлый раз, в ее центре располагался преподаватель со своими наглядными пособиями. Сейчас же их заменил длинный стол - для комиссии, надо полагать. Я еще могу себе представить, что обучающий новичков персонал постоянно здесь обитает, но комиссия должна же как-то сюда попасть!
Позади стола действительно обнаружилось два выхода. Оба вели в непривычно слабо освещенные коридоры с голыми стенами и с добрым десятком поворотов. Прямо кулисы для выхода на сцену, честное слово! Что-то становитесь вы, отцы-архангелы, слегка предсказуемыми, как автор бестселлера, начавший штамповать его копии - с каждым разом все более бледные.
И в конце коридора, на выходе из учебного центра, не обнаружилось ничего неожиданного. В смысле, там оказалась куча внештатников, но я бы уже удивился, если бы их там не было. Когда я добрался до конца второго коридора, там как раз какое-то оживление началось, и я рванул назад. Пути отхода определены - теперь мне самое время исходную позицию выбрать.
Располагаться Татьяна где-то в этом секторе будет - так, чтобы лицом к лицу с комиссией. Приближаться к ней раньше времени чревато - учует и может прямо там на шею броситься. Возле нее, правда, бледная немочь крутиться будет, и столы здесь на одного рассчитаны. Можно с его стороны устроиться, а потом его в сторону внештатников отшвырнуть - по возможности, им под ноги…
Шныряя глазами по аудитории для расстановки ключевых точек своих перемещений, я не сразу заметил, что места за столом начали постепенно заполняться. Из пяти членов комиссии, усевшихся там, я узнал только одного - и то условно. Прилизанный манекен с вежливой полу-улыбкой и холодными глазами - точно аналитик.
Остальные четверо разительно от него отличались. Они и друг на друга внешне не походили - ни лицом, ни одеждой, ни прической, ни осанкой. Но от каждого катилась волна такой уверенности, властности, я бы даже сказал, авторитарности, которых я никогда не встречал даже у своего руководителя. Не говоря уже про Стаса.
И тут-то меня и накрыло. Пониманием.
Я столько мечтал на земле хоть краем глаза, хоть вполуха насладиться тем, как Татьяна под орех разделает наше руководство, когда ее к нам принимать будут.
Я столько сетовал уже здесь, что меня лишили и этого зрелища, и триумфального принятия Татьяны в мое собственное подразделение.
Столько возможностей было ей предоставлено, чтобы склонить ее к другому выбору.
Столько мер было предпринято, чтобы лишить меня малейшего шанса оказать влияние на этот выбор.
А вот на финальную сцену этого спектакля я все же как-то пробрался. Похоже, ту самую, в которой прежде неуловимые авторы его сценария решили лик свой явить. Заставив меня лицезреть его в полной беспомощности. Равно как и внимать добровольному решению Татьяны провести вечность … похоже, даже темные не знают, где, но главное, что вдали от меня.
Так я же только за! Окрылила меня высокая оценка до невозможности. И второе дыхание уже наружу рвется - чтобы вот так, лицом к лицу, поблагодарить неуловимых и безликих за нее. А там и посмотрим, за кем последнее слово останется. Вот только выхода главной героини дождемся.
Она появилась, словно в ответ на мой призыв. Или не мой - не важно. Важно было то, что появилась она в плотном окружении внештатников. Инвертированных, естественно.
Они сопровождали ее на некотором расстоянии, но ей и этого хватило - даже издалека я заметил, что на лбу у нее появилась испарина, а на лице страдальческая гримаса. Которую она изо всех сил сдерживала, сжав губы в тонкую ниточку.
От ярости у меня в глазах потемнело. Меня в одиночке гноить, в безжизненную ссылку отправлять, в одну западню за другой загонять - это сколько угодно. Но Татьяну пытать?! Чтобы добровольность решения не ослабела?
Я сорвался с места, перенеся свою исходную позицию за спины внештатников. Меня за ними она уже не распознает, а их плотоядное ожидание будет-таки сегодня удовлетворено. До пресыщения.
Приблизившись к ним с тыла, я понял, чего Татьяне стоило всего лишь морщиться от отвращения. Такое количество внештатников, сбившихся в плотную массу в замкнутом помещении - это уже было ощущение не подвала, а подземелья. Такого, в которое никогда луч света не проникает. Такого, в котором стоит мороз даже в самый жаркий летний день. Такого, в котором дыхание перехватывает и сердце начинает колотиться, разгоняя кровь в жилах…
Минуточку! У меня эти ощущения обычно с другой картиной ассоциируются. Подземелье - да, но, скорее, пещера…
Возникший тут же образ наполнился многоголосым приветственным одобрением.
- Вы что здесь делаете? - заорал я мысленно подручным Стаса.
- Командир прислал, - раздалось у меня в голове возбужденное бормотание.
- Вот вас мне только не хватало! - простонал я, безуспешно пытаясь отличить пещерный холод от подвального.
- Командир так и сказал, - сделалось бормотание самодовольным.
Образ пещеры перед моим внутренним взором начал меняться. Самый дальний и мрачный край ее вытянулся в ровный туннель, стены в нем выровнялись и сгладились, в них откуда-то появились двери…
- Так, я вижу, все на месте, - донесся оттуда сосредоточенный голос Стаса.
- И ты здесь? - задохнулся я от ощущения погружения в прорубь.
- Настоящий военачальник, - наставительно произнес он, - наблюдает за сражением из стратегического далека.
Фу ты, померещилось!
- За каким сражением? - Странно, а почему кровь все же быстрее побежала?
- Обеспечивающим ваш отход, - проинформировал меня Стас. - Мои орлы расчистят тебе подход к Татьяне. Твоя задача: по моей команде - повторяю: по моей команде! - хватаешь ее и уходите через левый выход. Повторяю: через левый выход. Там пост тоже будет нейтрализован. Больше ты ничего не делаешь. Повторяю: больше ничего. Никакой самодеятельности. Можно хоть раз на тебя понадеяться?
Я оскорбленно заметил, что и сам уже выходы обследовал и левый мне тоже более надежным показался…
- Никаких показался! - загремело у меня в голове. - Повторяю: у тебя одна задача - два шага к Татьяне, на плечо ее, наружу через левый выход, там к ранее оговоренному месту назначения. Все по моей команде. Вопросы есть?
- Есть, - с готовностью ответил я.
- Ответы получишь после операции, - отрезал он. - Любой шаг в сторону будет приравнен к ее саботажу. Все по местам!
Оказалось, что пока Стас зачитывал мне мои обязанности - прав меня здесь уже все, по-моему, лишили! - заседание комиссии началось.
Разговор велся с Татьяной. И слава Всевышнему, подумал я - значит, ей первой придется подписать этот контракт на вечное рабство, а нам не придется долго ждать.
Я прислушался, чтобы команда Стаса не застала меня врасплох. Никакого фурора, который я представлял себе на земле - скучновато даже. Свое распределение я абсолютно не помнил - и если и мне тогда пришлось бубнить, почему мне другие подразделения не подходят, тогда понятно, почему.
