Главное преимущество ангела, прошедшего суровую школу земной жизни - умение извлечь пользу из самой неблагоприятной ситуации.

Прогуляться на свежем воздухе после недели взаперти - раз. Топтанием по коридору форму не восстановишь, а она мне сегодня еще вполне может понадобиться.

Дождаться сообщения Стаса об окончании распределения Татьяны - два. Больше никаких планов, даже мысленно: поступит сигнал - передам бразды правления импровизации, она уже разогрелась.

Измотать внештатников маршем по пересеченной местности - три. Сделаем крюк с заходом на территорию темных, чтобы нас встречающая делегация обнаружила. Хотелось бы надеяться, что последние примут нашу экспедицию за попытку вторжения.

Отцы-архангелы с удовольствием приняли мое поднятие ставок в игре и ответили на мое полное отсутствие мыслей полным отсутствием действий.

Никаких сигналов от Стаса не пришло - почему затягивается Татьянино распределение?

Проникновение на территорию темных осталось незамеченным - почему там не оказалось группы встречающих нас с Татьяной?

Если внештатники и измотались, то искусно это скрывали - а я почему спотыкаться начал?

У меня оставалась одна надежда на темного гения. Приведя, в конце концов, внештатников к ручью и кивнув им в сторону поваленного дерева, я приготовился наслаждаться материальным воплощением его шуточек.

Скажем, в чемоданчике вполне могло оказаться две-три змеи. Или ворох крапивы, на худой конец. Не говоря уже о простом, но надежном капкане.

Прошу обратить внимание: эти мысли появились у меня совершенно спонтанно. Но чемоданчик, извлеченный из-под поваленного дерева, оказался пуст, и внештатники тут же двинулись назад, прихватив его с собой в качестве улики. Отцы-архангелы уже научились просчитывать ход моих мыслей? - подумал я с тревогой.

Обратный путь в административное здание прошел в полном молчании. Со стороны Стаса, темного гения, даже внештатников - последние только подгоняли меня с чрезвычайно довольным видом.

Вернувшись к себе в камеру, я растянулся на диване, покряхтывая от облегчения, и принялся ждать. Без хоть какого-то объяснения произошедшего мне просто нечего было больше делать.

Стас явился мне через пару часов. Когда я задремал от вынужденного безделия. Услышав его мрачный голос, громом грянувший в моем отключенном сознании, я с перепугу подумал, что мне уже и сны в родных пенатах сниться начали. Причем, прямо с кошмаров дебютировали.

Выслушав последние новости, однако, я искренне поблагодарил его. За предоставленную возможность сравнения всех воображаемых причин сегодняшних сюрпризов с намного более радужной реальностью.

Татьяне разрешили продолжать учиться - ничего другого от отцов-архангелов я и не ожидал.

Решение принималось на самом верху и, судя по длительности, в горячей дискуссии - это точно, только горячая дискуссия сопровождала наблюдение за нашим с внештатниками марш-броском и касалась того, кто из нас выдохнется первым.

Встречающая делегация темных обнаружила нас еще на нашей территории и, увидев мою неразлучность с внештатниками, скрытно отступила - в конечном итоге, тоже разумно: даже нейтрализовав остальных, не тащиться же за Татьяной со свидетелем на привязи.

Нет, сообщение Стаса открывало более изящные перспективы. Главное, что у этих ее дополнительных подразделений нет павильонов и обучаться она будет прямо в этом здании.

Жаль, конечно, что я ее выступление на распределении пропустил, но, с другой стороны, хорошо, что я туда не ворвался и не сорвал ей его. Она мне куда меньшие мелочи годами вспоминала, а тут вечность впереди.

Лучше я свяжусь с ней, наконец, поздравлю, как положено, и назначу свидание. Мне бы с ней только встретиться лицом к лицу: я ее в момент уговорю бросить эти фокусы, а там - выход, всего трое внештатников, я без наручников, быстрый контакт с темным гением и встречающая делегация может возвращаться на исходные позиции.

Только надо самому сначала на оперативный простор выбраться.

Я решительно направился к двери своей камеры и распахнул ее. Все та же троица внештатников немедленно шагнула мне навстречу.

- Я категорически требую, - остановил я их безапелляционным тоном, - возможности поддержания достойной физической формы.

Они чуть расступились, освободив мне узкий проход налево по коридору.

- Я сказал - достойной, - повторил я с нажимом. - Вам, возможно, такого променада и достаточно, а мне нужна нагрузка. Такая, как сегодня. Или, на крайний случай, на лестнице, - добавил я с презрительной гримасой.

- Все? - коротко поинтересовался мой неизменно единственный собеседник среди них.

- Нет, - ответил я ему тем же. - Я отказываюсь отвечать на любые дальнейшие вопросы, пока не будет удовлетворена моя жизненная потребность.

Не издав больше ни звука, он коротким тычком втолкнул меня назад вглубь моей камеры и рывком закрыл дверь.

Мне очень хотелось думать, что он онемел, наконец, просто не найдя, что возразить в ответ на мое совершенно законное требование. Но, скорее всего, ему всего лишь потребовались инструкции.

Не ожидая их ранее завтрашнего дня, я отправился спать. Забыл, что понятие дня и ночи в родных пенатах не существует.

На сей раз кошмар сопровождался не только неразборчивым, но явно неприязненным бормотанием, но и легкой встряской. Я отмахнулся было от нее, переворачиваясь на другой бок - сила и размах сейсмических толчков резко возросли. Запаниковав, я ухватился за диван - тот сбросил меня, как норовистый мустанг.

Неботрясений не бывает, пришел я в себя от соприкосновения с жесткой, но благословенно неподвижной поверхностью. И, открыв глаза, обнаружил себя павшим ниц к ногам своих охранников. Это видение подбросило меня лучше любой пружины.

- Ну что, пойдем разомнемся? - плотоядно оскалился вновь обретший голос внештатник. - Ваше прошение удовлетворено.

- То-то же, - проворчал я, решив пропустить слово «прошение» мимо ушей.

Тыкать меня в спину они начали еще на этаже. Возле выхода с него тычки сделались довольно ощутимыми. Поэтому, как только открылась дверь на лестницу, я выскочил и полетел по ней наверх через две ступеньки.

Мой полет был грубо прерван, едва я в устойчивый ритм вошел.

В начале одного из пролетов невидимая рука схватила меня сзади за шиворот и бесцеремонно дернула назад. Извиваясь, как уж в рогатке, я чуть не ткнулся лицом в дверь. Расположенную напротив двери на этаж. Такую же, как на этаже администраторов. Открывающую выход в лес, к Татьяне.

Дверь открылась, и все та же невидимая рука толкнула меня вперед.

Скрывать не стану - пролетев по инерции пару шагов, я первым делом круто обернулся, чтобы воздать должное той невидимой руке. Хватит, науклонялся уже - и умственно, и физически - от прямого конфликта. Даже у ангельского терпения есть предел.

Руки позади меня не оказалось. Как и ее владельца. Взгляд беспрепятственно уперся в дверь. Закрытую. Для верности я подошел и подергал ее. Не просто закрыта - заперта.

Что-то меня эти запертые двери преследуют. Ничего себе - родные пенаты! На земле даже Марина не позволяла себе мне в физиономию дверь захлопывать. И что самое интересное - рано или поздно все эти двери распахиваются. Без какого-либо моего участия. Словно марионетку из шкафа вытаскивают, чтобы поиграть с ней, а как надоест - назад, на темную пыльную полку.

Нет, отцы-архангелы, простите, но эта марионетка … нет, действующее лицо отказывается покорно ждать, пока ему новую пьесу придумают. Вы сами его в свое время твердо убедили в святости и неприкосновенности нашей свободы выбора. Вы сами столько раз ему в заслугу ставили энтузиазм и инициативу. Вы сами - своими постоянными препятствиями - способствовали бурному росту его находчивости и изобретательности.

Я внимательно осмотрел дверной проем в стене - на предмет несовершенств, которые можно будет углубить и расширить. Чем, потом подумаю. Когда соображу, как вся стена вокруг этой двери вдруг оказалась одним сплошным несовершенством.