– Ты смел, сказать дал волю чувству, кем был ты – человек, кем стал ты. Будто нашёл ответ в своём пути по жизни.

–Но не досуг, Я занят слишком. Мне многое дано поведать. Не докричишься до Тебя в молчании побудь со мной хоть миг. Потеряно уж всё, я опоздал, мне не успеть нельзя, кто позаботится о нас, кто нас спасёт, кто сохранит нам жизнь?

– А кто её отнимет?

–Смотрю всё вниз, земля с холма красива, всё в ней в гармонии при общем взгляде. Как звать весь мир, искусством? Творением? Ей дала познать себя лишь Ты, Твоя здесь сила носит Имя. Как так возможно, что смог себя увидеть. Кто я, ничтожен, слаб.

– Ты телом слаб, а мыслью мудр.

–Нет, мудр я к Тебе, в величие Твоём стараюсь я взывать. Но Ты молчишь.

– Себя ты слышишь здесь, не более – себя!

–Себя я слышу, значит я сошёл с ума и это правда. Кто прав, кто скажет мне о вечности в душе, о лжи, стремясь понять нет сил.

– Нет жизни там, где ложь, нет там стремления к Тебе.

–Ещё пока я жив, всё в прошлом, лишь о себе могу сказать.

– Печаль в глазах и всё!

–Почему?

– Я видела войну. Войну между жизнью и смертью, это очень жестоко, очень…, бесчеловечно! Я знаю о чём говорю.

– Ты видела войну? Где, когда это произошло?

– Война только и может происходить между жизнью и смертью, к сожалению люди этого не понимают. Мне очень страшно Михаил, страшно от того, что всегда невозможно ничего предотвратить, спасти, изменить… остаётся только смотреть на всё это и…, как же это всё тяжело. К Петру же все относились как к умственно-недоразвитому, как к какому-то дурачку. Мы тогда с ним из школы шли, он меня иногда до дому провожал. Шли через сад, а там неподалёку на скамейках всегда шпана наша дворовая собиралась, помнишь…. Ну они начали кричать всякую грязь в нашу сторону…. Пётр услышал, остановился и пошёл к ним. Я его пыталась остановить, мол не обращай внимания и всё такое, но он меня вообще не слышал. Подошёл и остановился прямо перед их главарём. А тот сидит развалившись, усмехается.

– Ну, что придурок, хочешь что-то сказать?

– Да, хочу спросить тебя кое о чём?

– Спрашивай, если хочешь, я сегодня добрый, – а все вокруг него подхихикивают.

– Тебе не стыдно?

– Мне, стыдно, за что…?

– За свои слова, поступки, непонимание того, что же ты творишь, как живёшь?

– Да мне пофиг, слышишь, ты дебил, шёл бы ты со своей…, а то лень руки об тебя марать, ещё заразишь чем ни будь… – вся шпана стояла вокруг нас и смеялась.

– Пофиг говоришь, ну тогда я скажу тебе, что ты лжёшь.

– Ты вообще, что ли выродок ничего не соображаешь… – главарь их вдруг резко вскочил и лицо злое такое, циничное, даже непонятно было что его так разозлило. Я сразу встала между ними, мол только без драки, а сама чувствую, что они очень серьёзно побаиваются Петра, он ведь физически настолько сильный.

– Через некоторое время, нескоро, но всё же, ты встретишь женщину. Она совсем не будет походить на ту, на которую все оборачиваются, которую замечают, самая простая, обычная, ничем ни примечательная женщина. Но именно у неё ты останешься и будешь с ней жить. У вас родится мальчик. И вот тогда наступит тот самый долгожданный момент, когда ты почувствуешь счастье. Счастье просто от того, что тебя любят, что у тебя есть семья, маленький сын, в котором ты души не чаешь…. Он погибнет…, трагически, случайно, практически у тебя на руках, ты всё сделаешь чтобы его спасти и не сможешь, не успеешь…, он умрёт! Только после этого ты, может быть, впервые задумаешься: почему…? Будешь искать виновных, оправдываться, метаться, грозить, просить, умолять…, и никто не придёт тебе на помощь, потому что ты своего сына убил сам. Сегодня, сейчас, своим словом, поступком, мыслью…, но это ты его уже убил!

–Но ведь это так и есть, Кира, что тебя в человеческих поступках удивляет? Они практически все только о себе думают…, не о семье, детях, родителях, нет…, потом конечно есть некое ощущение вины или раскаяния, но что им от этого?

– Я ночью так плакала тогда, впервые в своей жизни мне было так горько, ведь Пётр наказал его, а у меня перед глазами всё стоит смерть этого малыша…, как же это чудовищно жестоко и по отношению к кому, к ребёнку?! И не помочь, и не исправить уже ничего….

–Никакое это не наказание, естественный ход вещей…, ничего и не могло быть по-другому.

– Ничего не могло быть по-другому, как это всё просто можно объяснить, как просто….

–Мне надо идти…, постарайся никуда не уходить из дому, а лучше будет если ты у Филиппа побудешь….

– Да, да понимаю, они уже вступили в диалог, не волнуйся, всё будет хорошо…, всё будет хорошо….

Не узреть себя во гневе

И судорожно шевелить своими чувствами

И не увидеть мне того лица, что я обозначил

Мнимое меня потерь.

Александр даже не стал звонить, он почему-то знал, что дверь не заперта. Вошёл в прихожую. Все двери в коридоре были закрыты, света не было, только далеко впереди тускло пробивался в щель двери тонкий луч света. Он не останавливаясь пошёл к нему. Михаила нигде не было, потому Александр сразу войдя в комнату вышел на балкон. Первое же что он почувствовал, окинув взглядом площадь, это то, что было некое неуловимое движение. То ли каменный стол вращался, то ли всё двигалось вокруг него, а может даже они одновременно вращались, было непонятно, но однозначно вращение ощущалось. И ещё, Александр вдруг отчётливо увидел огромное здание, которое стояло напротив него через площадь. Он и раньше его видел, но сегодня оно как будто вышло из тени, проявилось очень чётко и резко над всем. Ему стало почему-то безотчётно немного страшно, как перед каким-то неизбежным событием, изменить которое он уже был не в состоянии. И сразу Александра захватило ощущение невероятной ответственности, непосильной пока для него ответственности перед неизбежностью, за которую он почему-то должен ответить. Вокруг стола уже стояли люди, и на площади сегодня было значительно больше прохожих, чем в прошлый раз. Александр остановился и стал ждать.

– Ну, что вы там стоите, сколько вас можно ждать, идите сюда, – голос видимо принадлежал человеку стоящим за дальним краем стола, он единственный кто смотрел на Александра вопросительно и требовательно. Голос звучал громко на всю площадь. Все повернулись в сторону Александра и смотрели на него.

– Ну, да я вам говорю, идите сюда, спускайтесь с балкона, там в конце есть лестница, мы ждём вас.

Александр прошёл по балкону до угла дома, балкон продолжался и вдоль всей боковой стены. В самом конце в углу действительно видна была ведущая вниз железная лестница. Александр нервничал, торопливо суетился. Он спустился, подошёл к столу и встал в освободившемся для него пространстве.

– Говорите, – голос человека напротив был как приговор.

– Что говорить?

– Ну не знаю, вы же сами нас сюда пригласили, так что вы хотели нам сообщить, мы вас слушаем?

У Александра дрожали колени, голос совсем пропал от волнения. Он вдруг совершенно отчётливо вспомнил себя студентом. Как-то на третьем курсе он написал для себя небольшое исследование и рискнул показать его преподавателю, который руководил в университете научным студенческим обществом. Через несколько дней тот подошёл к Александру и попросил его, если возможно, подготовить расширенное сообщение в НСО по своей работе. Александр согласился, и войдя в назначенный день в аудиторию, ожидая увидеть в ней нескольких студентов, он увидел наполовину заполненный большой зал преподавателями, учёными, только некоторых из которых он знал по фотографиям. Он тогда просто застыл в дверях, не решаясь войти, а они молча и сурово смотрели на него – мол, что ты там стоишь и отнимаешь наше время.

– Я, честно говоря, не очень понимаю, о чём говорить….

– Как о чём, разве не вы занимаетесь теорией общественного развития? Мы вас слушаем, начинайте.