— Здорово.

Голос мужской и незнакомый — видно, ошиблись номером.

— Ну, здорово, — ответил я.

— Хреново?

— Есть немного.

— Штука баксов.

Они что — считать не умеют? Почему штука? И почему баксов?

— А немного ли? — спрашиваю я. Смотрю на крохотную фигурку — Будда продолжает молчать.

— Ты чего! Много? Штука баксов для тебя много? Через час спускаешься вниз и бросаешь в мусорный бак — понял?

— И что? Бросил, что дальше?

— Мы считаем деньги и говорим адрес.

— Адрес? Какой адрес? — растерялся я.

— Скворцов, думал, ты умней будешь, — рассмеялся голос. — Тебе машина нужна? Штука баксов и мы говорим адрес.

Какое у нас там по счету действие? И кто кукловод? Неужели вновь Григорий Аркадьевич? Вряд ли — не тот масштаб. Диму Скворцова решили подоить все кому не лень! Эй! — заорал я бешеным голосом, — кто еще желает подоить Диму? Кому еще нужны легкие деньги?

Штука — она у меня имеется. Там дядька в парике, из Америки он — зеленая бумажка. Сижу, считаю — тысяча долларов. Вновь считаю и вновь тысяча. Может, еще разок пересчитать? Выбросить в мусорный бак — молодцы! Они издеваются — лучшего места для денег найти сложно. Час времени — за тридцать минут можно добежать до магазина и обратно.

— Костя! Привет, ты меня прикроешь? Долго рассказывать — ты меня прикроешь? Ничего делать не нужно — проследить бомжа. Он подойдет к мусорному баку. Во дворе моего дома. Только проследить. Уедет? Куда уедет? Он же бомж! Людей нет — понимаю. У бомжа тысяча долларов — они твои. Пять минут работы. Наглые ублюдки. Они пытаются меня дважды кинуть! По порядку? Хорошо, слушай по порядку, только потом не говори, что ты не можешь! Какая лампочка? Откуда я знаю — горит она или не горит. Прежде горела. Что? Думаешь, вообще не ходить? А-а-а, понял, если лампочка в парадной не горит, не ходить вообще. Думаешь, они рискнут? Перезвонят? А если не перезвонят? Костя, я им мозги вышибу. Сидеть и ждать?

Как я был зол! Подонки решили срубить легкие деньги. В любом случае это засада — ни денег, ни адреса.

Константин не приехал. Я бегу как сумасшедший — тысячу лет не бегал. Бегу с одной единственной мыслью в голове — не отстать. На деньги мне плевать — они у меня дома. Я их спрятал — ни одна сволочь не найдет. А бомж хорош — скинул фуфайку и припустил, как сумасшедший. Нужно продержаться пять минут — он же не стайер! И я не стайер — забеги на длинные дистанции мне противопоказаны. Меня от них тошнит и прежде и сейчас. Пустит пулю в спину — никаких проблем. Опуститься на колено, вдохнуть, выдохнуть и спустить курок. Бомж швыряет в сторону пакет — урод! Думает, в пакете деньги и я сейчас брошусь за ними. Кто первый из нас сдохнет? Бег не мое занятие, однако я все равно бегу. И вот мы встали — две тени, судорожно хватающие воздух. Придурок не знает, что у меня пистолет — он его не видит. Пусть не видит, но слышать-то он должен. Передергиваю затвор — сейчас охладится.

Машины я не видел, и кто стрелял в меня, тоже не видел. Пальнули наугад в темноту. Я ответил — вскинул пистолет и спустил курок. Кто-то закричал — ложись! Кому кричали — не понял. Шум шагов, ругань и вновь выстрелы — один, второй, третий… многовато. Скворцов! Дима! Ты живой?

Я плюнул и вытер рукавом лицо — боже, я был мокрый как мышь — пот хлестал, как в парилке. Погоня выбила из сил — они меня покинули. Я стоял и сжимал рукоятку пистолета — кажется, мне было все равно.

Дима! Ну слава богу — живой!

Это был Костя — я ошибся. Костя приехал, вернее, не доехал…

— Быстро в машину. Сейчас здесь будет милиция, — он меня куда-то затаскивает. Хлопает дверь, и мы несемся — летим в ночи. Я продолжаю сжимать рукоятку пистолета — сколько раз я выстрелил? Выстрелов было много — четыре или пять.

— Да убери ты его! — кричит Костя, — не наигрался? Войны, ему, видите ли, захотелось! Получил свою войну?

Сонный город — желтые фонари и пустые проспекты. Костя сбросил скорость — теперь мы обычные, задержавшиеся в дороге путники. Спешим домой, но спешим аккуратно, не нарушая правил. Мелькнула машина ДПС — они курят. Лениво поглядывают и ждут указаний. Значит, команды не было.

Ну и денек! Сценариста я не оценил — в самый последний момент устроил карусель. Все как полагается — погоня, стрельба, вот только о трупах ничего не могу сказать.

— А кто стрелял? — спрашиваю я Костю.

— Я стрелял. Ты что, не видел?

Ничего я не видел.

— Ну даешь! Заварил кашу — устроил настоящий погром, а потом спрашиваешь?

— Я выстрелил только один раз.

— Правильно — один…слушай, а откуда у тебя пистолет?

— На день рождения подарили, — огрызнулся я. — Кто еще стрелял? Они?

— Ты просил, я прикрыл, — ответил Костя. — В машине сидел, ждал твоего бомжа — шустрый парень. Вижу — через дворы побежали. Кругом мотнулся, на перехват пошел, думаю, у мосточка возьму, а там они. Ты что, не видел?

— Не видел. И тебя не видел — не до того было. Хотел припугнуть, передернул, и тут началось.

— Деньги, надеюсь, не передал?

— Ты мне объясни, к чему устраивать цирк? Мне что — нельзя дать по голове в парадной? Какой-то бомж, погоня по ночному городу, стрельба — спрашивается, ради чего?

— Дима, я не знаю, в какое говно ты наступил. Я тебя предупреждал — забыл? Если в тебя стреляют, значит, есть причина.

— Причина вот она.

— Пистолет? Что с того? А вдруг он газовый? Или игрушка?

— Костя, они знали — не газовый у меня пистолет.

— Согласен, принялись палить как сумасшедшие, едва я только подъехал. Чудо, что никого не зацепило. А деньги? Лишний повод тебя выманить? Что-то тут не складывается — логики не вижу.

— Логика, Костя, в учебниках и на лекциях. Спасибо тебе — выручил.

— Да ладно — сочтемся. Главное, живой и здоровый. Подожди минутку — я перезвоню. Волнуется дуреха.

Подобного развития я, конечно, не ожидал — все что угодно, но перестрелка! Хотя спровоцировал пальбу именно я — щелкнул затвором на всю улицу. А вдруг это обыкновенные бандиты? У них же мозгов — кот наплакал.

— Увольняться не надумал? — Костя выключил телефон.

— На мне долг в двадцать штук.

— Ого! С таким приданным вряд ли скоро объявится жених!

— Меня развели.

— А кто сомневался? Тебе популярно объяснили — не суйся в дерьмо! Дима Скворцов красивый жизни захотел. Бары, рестораны, рулетка и ведьмы с длинными ногами до пупа. Двадцать штук — не слабо. Лицензию оформили, чтобы Дима за бутылкой бегал. Пистолет покажет и без очереди. Григорий Аркадьевич еще та штучка. Тебя, поди, уже в дело оперучета внесли. А что! Бывший мент подался на вольные хлеба. Каждый сморчок должен знать свой шесток. Помнишь? И я помню — скромней нужно быть. Пошел бы в школу, сидел на вахте — сутки через трое, проверял пожарную сигнализацию и читал бы книжки или мемуары писал. Спросил бы, я тебе рекомендацию оформил, грамоты свои собрал — надеюсь, не выбросил? Скажи, ты бы приехал, если Костя позвонил тебе в час ночи? Вот видишь — не знаешь. Жрать что-то хочется — ты не хочешь?

— У меня денег с собой нет, — честно признал я, — если только пистолет толкнуть? Дома есть пельмени, ты любишь пельмени? Готовить быстро — бросил в кастрюлю.

— Нужен кетчуп.

— Сибирские — они как вареники — здоровенные и мяса много. Мужику без мяса нельзя — глупый становится и злой. Насчет школы — ты серьезно?

— У Димы Скворцова поехала крыша. Я не призываю тебя идти вахтером, я подсказываю направление. Сейчас мы едем и покупаем пельмени.

— Горилка?

— Сейчас мы едем и покупаем пельмени «Сибирские» Много пельменей и кетчупа — не могу же я тебя здесь бросить. И квартиру проверим — вдруг пока мы с тобой за жизнь толкуем, они еще одну подлянку задумали?

— Горилка?

— На твое усмотрение, — неожиданно легко сломался Константин. — В отпуске я, понимаешь, в отпуске!

Нормально посидели. Уже давно я не чувствовал вдохновения. На меня определенно что-то нашло — я был Косте рад. Суетился, бегал, вытирал стол и не знал, куда его посадить. Он прошелся по квартире, хотя что там смотреть — берлога одинокого холостяка. Опустился на диване, словно чувствовал, где я провожу большую часть времени.