Элла Сергеевна еще не понимает — сложить в полотно разбросанную мозаику требуется время, а его как раз и нет.

— Почему Пежо? Почему не Гольф? — кричу я. — Передний привод — здорово! Когда на скорости рвешь на себя ручник, машина не встает дыбом, не переворачивается — она крутится волчком. И вылетает на встречную задом. Сейчас я вам покажу…

Что произошло быстрей — свет, который вспыхнул впереди, или ручник, что я дернул? Цыпленок пошел в занос. Ожил спрятавшийся в ночи лес — закружился, словно в танце. Утверждают, в мгновения смертельной опасности в сознании пролетает ваша жизнь — ничего этого не было. Был страшный, похожий на стон вой покрышек — как они скулили! Я ждал удара — неминуемую расплату за беспечную самоуверенность и вызов судьбе. Сейчас мы оба вылетим через лобовое стекло, подушки сработают, когда нас уже не будет…

Свет — я в нем купался. Он был кругом — наверно, это туннель, о котором говорят очевидцы, вернувшиеся с того света.

— Дима — ты идиот!

Голос знакомый, похож на Эллу Сергеевну. Значит, в туннеле мы оба — я и она. Наши души начинают медленное восхождение на небеса.

— Дима, я, кажется, сломала ноготь! Точно — я сломала ноготь! Иди и скажи, чтобы он выключил свет!

Невероятно, но мы были живы. Я толкнул дверь и едва не вывалился на дорогу. Ноги — я их не чувствовал. А еще я ослеп — ничего не видел. Яркий свет продолжал гореть кругом. С минуту приходил в себя — восхождение на небеса откладывалось на неопределенный срок. Я стоял на ночной дороге и медленно соображал.

Я дернул ручник, а прежде заметил приближающуюся машину. Автомобиль был — стоял в каких-то трех метрах от желтого цыпленка. Ах вот оно что! Встречная машина не двигалась — мирно дремала на обочине с включенными фарами. Выполнив разворот, мы вылетели на встречную и припарковались рядом — маневр, который несомненно украсил бы любой фильм — даже скучную и плаксивую мелодраму.

— Скажи, пусть выключит свет! — крикнула Элла Сергеевна, — я уже ослепла! Где моя сумочка? Дима — ты забыл мою сумочку! Там сигареты.

Что за вздор? Сломанный ноготь, сигареты… она не поняла, что находилась на краю гибели. Она, кажется, испугаться не успела — испугался Дима.

Иду, передвигаю непослушные ноги, и что я вижу? — Перепуганные глаза. Если кто и напугался, так эти глаза. Что за народ? Или они романтики? Заниматься любовью в машине — это же так неудобно, в смысле некомфортно.

— Занесло, — объясняю мужчине. Похоже, он ничего не понял. — Нам всем сегодня крупно повезло. Пару метров не хватило.

В голове рисуется возможная картина. Разбитые в хлам машины. В одной — молодой мужчина со спущенными портками и полуголая девица. В другой… а вот об этом не будем. К чему говорить о том, чего нет?

Существует множество методов разговорить человека, не все пристойные. Есть среди них и метод критической ситуации — своеобразный гипноз. Похоже, на Эллу Сергеевну он не действует — она сидела и курила мои сигареты.

— С каких это пор, — начала она, — ты пьешь за рулем?

— Я не самоубийца, это вы пьете за рулем.

— Я? — удивилась она, — ты что-то путаешь. Кто они?

— С жилплощадью, видно, проблемы. На машину деньги есть, а на квартиру не хватило. Экстремалы они — занимаются любовью.

— В машине?

— Разворот понравился? Могу научить.

— Дима, ты слишком много себе позволяешь. Водитель мне нужен, чтобы не было лишних проблем.

— А лицензия к чему? Без пистолета никак нельзя? Элла Сергеевна, к чему мне оружие? Вам угрожают, вы беспокоитесь за свою жизнь? А-а-а-а, понял! Элла Сергеевна желает научиться стрелять. Машину водить она научилась, теперь хочет научиться стрелять из пистолета. Никаких проблем — вот он, всегда при мне. Можно приступить к занятиями прямо сейчас.

— Не юродствуй. Тебе мало платят?

— Нормально платят — ботинки новые купил. Обратите внимание — у вас купил. Ваши деньги к вам и вернулись.

Мы помолчали.

— Дима, — говорит она. — Произошел несчастный случай. Он сам разбился. Понимаешь? Меня в машине не было. Я не знала, что он носится как сумасшедший. Володю мне нашел Григорий Аркадьевич — его кандидатура. Мне позвонили и сказали — Володя разбился. Мне действительно жаль — совсем молодой. Всем занимался Григорий Аркадьевич. Хочешь — поговори с Тимуром. Так и скажи — Элла Сергеевна разрешила. Мне скрывать нечего. Поэтому и купила Пежо. А как бы ты поступил? Купил бы точно такую же машину?

— Вы гоняли?

— Случалось. Думай что хочешь, но моей вины нет. Дима, я тебя не принуждаю. Только скажи, и мы прекратим. Они, кажется, собираются уезжать? Давно пора — тоже мне, нашли место.

Любовники и в самом деле уехали — в ночном лесу остались лишь мы вдвоем.

— Мы когда-нибудь свернем себе шею, — продолжил я. — Подобные увлечения иначе не кончаются. Рулетка — болезнь, зло, за которое приходиться расплачиваться. Володю вы тоже обманывали?

— То есть?

— В портфеле документов не было — Володя знал об этом?

— Поехали! — излишне требовательно произнесла она.

— В портфеле были газеты. Элла Сергеевна, кто еще кроме вас знал, что в портфеле газеты? Григорий Аркадьевич?

— Какое твое дело? Что ты хочешь — оказаться вновь на улице?

— Документов в портфеле не было, — пропустив мимо ушей угрозу, продолжил я, — но они пропали. Значит, кому-то было выгодно, чтобы они пропали. Небольшой спектакль и они пропадают. Как вовремя подвернулся Дима Скворцов! Подарок небес. Только как мог Володя организовать нападение на самого себя? Володя что-то знал. Или вы использовали его в темную? И вдруг — трагедия. Красный Гольф разбивается в лепешку. У Эллы Сергеевны железное алиби, однако что-то пошло не по плану. Нужно срочно переписать сценарий и вручить роль новому статисту — Диме Скворцову. Вот только время не ждет — слишком мало его осталось.

— Дима, сколько тебе нужно времени, чтобы сходить за сигаретами? — Элла Сергеевна смотрит на меня с осуждением, — а ну-ка… да ты пьян! Вот это номер! Дима Скворцов — пьян! На рабочем месте. Ты, дружок — нахал. Ты понимаешь, что я должна тебя выгнать? Водитель называется! А пистолет — Дима, где твой пистолет? Господи, он еще и пистолет потерял!

Да, Дима Скворцов несколько не рассчитал свои силы. А пистолет — вот он, я его в штаны сунул.

Всю дорогу Элла Сергеевна меня чихвостила — на лицо не только нарушение трудовой дисциплины. К чему нужен водитель, если ты сама его везешь? А потом еще ждешь в ночном лесу — Диме приспичило по малой нужде. Остановились мы, где прежде стоял автомобиль с любовниками, и где не состоялся возможный разговор.

— Идиот, — сказал я, застегивая штаны, — а мог бы сейчас и в начальники выйти. Выходить-то некому и ты бы, Дима, вышел — терпения у тебя нет. Это точно, терпения у Скворцова ни на грош, но голова варит. Если и сейчас, после этой дурацкой выходки меня не уволят, значит я прав. Дима Скворцов нужен. И увольнять его нельзя. Сколько трудов вложили в Диму? А потом взять и уволить?

И все же, что у них за план? И когда наступит время «Ч»?

Дверь я открыл и понял — в квартире кто-то был. Когда человек живет один, обмануться невозможно. Не нужно быть проницательным или обладать необычными способностями, нужно иметь хороший нос. Мой нос подсказывал — кто-то побывал в мое отсутствие. Ну вот, — сказал я, — что-то похожее на детектив. Труп есть? Есть — Афтондила убили. Украли документы, которые оказались газетами. Красный Гольф, покойный Володя, а теперь и в квартиру залезли. Все правильно — я их проверяю, они — меня. Корзина грязного белья и пара пустых бутылок — весь их улов. Наверно, их постигло глубокое разочарование и не менее глубокая тоска. Я же секретный агент, ядрена вошь! Меня же с утра до вечера учили, как вас всех вокруг пальца обвести.

Новый день — новые возможности, забытые долги и обязательства. Кажется, вчера я слишком много себе позволил. Небольшой эксперимент и, чтобы его завершить, снимаю трубку.