Прощались долго и душевно. Многие обещали как-нибудь обязательно наведаться к нему в Ортханк, и некромант только надеялся, что их слова – это такая вежливая фигура речи. Количество новообретенных гиперактивых родственников пугало. И все-таки Адриан не жалел, что приехал сюда. Он чувствовал, что благодаря тому калейдоскопу новых воспоминаний, впечатлений и эмоций ментально становится больше. А, возможно, еще и хотя бы немного мудрее. Оставляя Одинокую гору позади, он уже знал, что обязательно вернется. Может, через пару лет, может и раньше. И своей новой башней похвастается перед внезапно обретенным родителем. Гимли-то уже успел излазить ее вдоль и поперек, а Глоину пришлось пока удовольствоваться лишь рассказом.
Комментарий к Все познается в сравнении * Оригинальный гномий текст: https://www.youtube.com/watch?v=fdzt-Udtju0
И новодел: https://www.youtube.com/watch?v=LZ-wvftEabU
В данной АУ эффект бабочки от вмешательства Адриана в Войну кольца имел самые разные последствия. Так, например, из-за того, что Саурон посчитал их с Арагорном более серьезной угрозой, он стянул большие силы к Черным Вратам. В результате штурмовали Дэйл не столь рьяно, и Даин Железностоп выжил.
Ну и сплав в бочках, чтобы был:
https://www.youtube.com/watch?v=BvFfvGC-WCk
https://www.youtube.com/watch?v=tqKkz7QXALg&t=54s
====== В старую шкуру ======
В одиночестве путешествовать было скучно. Кирин по его приказу сторожил дом, сам же некромант поднял первого попавшегося по пути от Дэйла оленя. Покойник был относительно свежим – подранное брюхо и выеденные внутренние органы не в счет. Наоборот, без требухи остановить разложение было легче, а дальше дело практики: укрепить скелетный каркас, сухожилия, нарастить чешуйки жесткого хитина прямо поверх шкуры (для этой операции понадобился донор – огромный жук, так не вовремя для себя попавшийся на глаза некроманту). Усаживаясь на свое новое средство передвижения, маг не стал сдерживать ухмылку, представляя, как бы они сейчас в паре с эльфийским королем смотрелись. Оба на рогатых непарнокопытных, оба в какой-то мере остроухие. А разница, как обычно, кроется в мелочах.
Объезжая Лихолесье по широкой дуге (по идее искать и ловить его было не за что, но мало ли), некромант успел продумать военную кампанию в Мории от и до. И при воплощении плана в реальность никаких накладок не случилось. Сначала он разобрался со спрутами. При ближайшем рассмотрении водоема, где обитало чудовище, оказалось, что жил монстр там не один: подземное озеро представляло собой систему небольших озер, в каждом из которых был свой жилец. Гадских чудовищ даже выманивать не пришлось, потому что призракам все равно где сражаться – на суше или под водой. Каких-то полчаса и проблема безопасности подступов в горную крепость была решена. Более того, попутно он разжился черепами этих странных созданий – на поверку они оказались слабыми менталами, способными транслировать жертве чувство ужаса, повергая ее в оцепенение и дезориентируя – странными, гибкими хордами, формирующими осевой скелет щупалец; люминисцирующей кожей, для сохранения которой пришлось поместить ее в специальный консервационный состав, и ядовитой слюной. Закончив мародерствовать, он отозвал призраков обратно в посох и молвил слово-пароль, открывающее врата. Мellon. Как бы иронично это ни было, но врата в гномьи пределы открывались паролем на эльфийском синдарине.
Последовал черед орков. С ними некромант церемониться не стал и жахнул по площади «Темной жатвой». Убойное, но крайне энергозатратное заклинание и колдовать его где-нибудь в обычном месте он бы не рискнул, но здесь, на огромном могильнике? Сам Эру велел! Свежеподнятые покойники отзывались хуже тех, кто за века успел превратиться в скелет, но послушно начали сползаться со всех сторон на призыв. Дожидаясь их появления (некоторым, судя по ощущениям, ползти до него было не меньше часа), Адриан удобно устроился на созданном из костей кресле (подобии того, на котором они перемещали Митрандира) и, опираясь на посох, заново вошел в резонанс с родной стихией. Тьма обволакивала, шурша обольстительную колыбельную, мягко, едва заметно гладила кожу и щедро делилась силой, возвращая бодрость. Насытившись и убедившись, что последние опаздывающие присоединились к их собранию, маг дал команду следовать за собой.
Личность Горного мастера была одной из любимых некромантом. Прагматичный, жесткий и внимательный гномий маг не оделял своего собрата ни неудобными привычками или желаниями, не расшатывал психику и никогда не пытался верховодить. Вот и сейчас мастер был просто рад вернуться к любимому делу: мельком пробежавшись по сети пещер и переходов, он перенес фокус внимания на породы. Мифрил поддавался призыву неохотно, почти не шел на контакт, а потому отследить его не составляло труда, если знать, что именно искать. И если нельзя призвать мифрил, то вполне можно заставить окружающие массивы “вытолкнуть” его желваки и даже целые пласты на поверхность. Гномьи мастера так не могли – сил не хватало. Десяток-другой кусков средней величины – их потолок (у гномов вообще сложились непростые отношения с магией), но сил хватало у самого некроманта. Особенно здесь и сейчас. В других условиях пришлось бы сложнее, но тут просто удачно сложилось.
Орки и гоблины послушно складывали металл в безразмерный мешок, а сам некромант работал, как одержимый. Его внутренний хомяк давно обмяк в счастливом обмороке – столько всего и сразу! – а жаба душила оставить хоть грамм врагу: мало ли кто на освободившееся место придет. Если гномы – еще ладно, а вдруг сюда оркские недобитки во главе с одним из назгулов заявятся? Конечно, оправдание это было притянуто за уши (на фиг в такой момент назгулам мифрил не сдался), но поглощенному напряженной работой магу отвлекаться на метафизические проблемы справедливости не хотелось.
Разграбление Мории закончилось лишь через пять с половиной дней. Примерно тогда же подошел к концу запас разлитой вокруг некроэнергии. А дальше началось художественное заметание следов. Ради него пришлось пожертвовать несколькими пластами содержащей мифрил в незначительном количестве породы – бросать свое было жалко, но нужно, а потому хомяка с жабой временно придавили и занялись делом: пласты надо было поколоть киркой (из-за мифрила магии они не поддавались, зато так было даже более достоверно) и распределить в нескольких точках выхода, чтобы показать места, где именно в последнее время шла выработка. Неутомимые орки создавали такой шум, что магу пришлось спешно ретироваться, стоило раздать задания своим командам почти добровольных шахтеров. Сам же Адриан, в последний раз пройдясь хозяйским взглядом (ничего не забыл?), начался готовиться к отходу.
Сосредоточившись, он создал заклинание “Отзвук”, которое помещает крошечную искорку силы в каждого покойника в радиусе действия чар. За счет ничтожного расхода маны на заклинание – ни поднимать, ни возвращать к псевдо-жизни мертвецов не требовалось – радиус мог достигать нескольких километров. Голову тут же наполнил тихий шепот-шелест тысяч голосов, отозвавшихся на призыв. Среди помеченных он сделал выборку, сфокусировав внимание на мастерах-кузнецах, отсек остальных и напитал силой оставшихся. Мысленная команда подойти, и вот он уже любуется небольшой толпой низкорослых, кряжистых костяков, вперивших в призывателя пустые глазницы.
- Кхм… – задавив неуместные взбрыки совести (Гимли не одобрил бы такого надругательства над его родичами, но ведь о чем он не узнает, о том и сердце не болит), некромант скомандовал: – А сейчас разделитесь по уровню мастерства. Лучшие – по правую руку от меня, средние – в центре, а подмастерья могут быть свободны.
Из оставшихся двенадцати мастеров трое оказались ювелирами, пятеро – бронниками, а четверо – оружейниками. Их черепа были помещены в резные шкатулки и припрятаны подальше, а в сумку поступил еще десяток самых крепких гномьих костяков. С запасом.
